Шарм - Трейси Вульф

катастрофой.

Глава 88

Готов ты или нет, я иду

– Грейс –

– Грейс, нет, – кричит Хадсон. – Ты же состоишь из камня! Ты не можешь летать…

Вообще-то лучше было бы узнать об этом две секунды назад…

Я начинаю падать – и притом быстро. Я зажмуриваю глаза, потому что не хочу видеть, как приближается земля, – вот только каким-то образом я больше не падаю. И больше не состою из камня.

Я все еще не я – это доказывает быстрый взгляд на мои серебристые руки, а также тот факт, что у меня есть крылья, – но я больше не сплошной камень. Хотя это и не значит, что я могу летать сколько-нибудь пристойно. Потому что мне это явно не удается. Вообще. Нет, мне больше не грозит опасность рухнуть на землю, но у меня никак не получается заставить крылья делать то, чего я от них хочу.

Меня бросает из стороны в сторону, и я не смогла бы полететь по прямой, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

С каждым взмахом крыльев я двигаюсь вбок, вниз или прямо – куда угодно, но только не туда, куда хочу – по диагонали к Хадсону, которого дракон по-прежнему поднимает все выше и выше.

Он истошно кричит мне, чтобы я вернулась на землю, вопит, что в воздухе оставаться небезопасно. На это мне хочется ответить: «Да что ты говоришь?!» Потому что кто вообще может считать, что то, что я делаю сейчас, безопасно? Но будет еще менее безопасно, если этот дракон сбросит Хадсона вниз с высоты в тысячу футов. Так что если ему хочется на кого-то наорать, то пусть орет на себя самого за то, что поставил нас обоих в такое дурацкое положение.

Разумеется, к тому времени, как я ныряю вниз – наверное, уже в пятидесятый раз, – мне и самой хочется орать. Как же это делают другие? Когда я смотрела, как летает Флинт, это казалось мне таким легким делом, но это – это совсем нелегко. Что же я делаю не так?

Я пытаюсь вспомнить все фильмы про супергероев, которые я когда-либо смотрела. Как же они летали? Кажется, Железный человек держал в полете руки по швам, но именно так я пыталась действовать с тех пор, как взлетела, и это не работает. С другой стороны, Супермен летает, вытянув руки вперед, верно? Я не уверена, что мне это удастся, но он же не погибает, так что, возможно, мне все-таки стоит попробовать.

Легче сказать, чем сделать, потому что как только я нарушаю какое-никакое равновесие, которого мне с грехом пополам удалось достичь, мое тело опрокидывается – а это тоже отнюдь не лучший способ полета. Но кто же знал?

И все же я еще не вполне готова отказаться от этой идеи. А потому я напрягаю все мышцы живота, вытягиваю руки вперед и использую их в качестве руля, чтобы направлять полет туда, куда я хочу лететь, одновременно представляя, как я мощно машу моими громадными крыльями.

Поначалу мне кажется, что ничего не изменилось, но затем я начинаю подниматься. И не кое-как, а быстро и, слава богу, я направляюсь прямо к Хадсону. Этот новый способ полета позволяет мне лететь намного быстрее, так что слава тебе, Супермен.

Собственно говоря, я лечу так быстро, что вскоре начинаю догонять Хадсона и дракона, что очень хорошо, ведь дракон как раз перестает набирать высоту и выравнивается. А значит, о ужас, он готовится сбросить Хадсона на землю.

Эта мысль заставляет меня напрячься еще больше и лететь быстрее, быстрее, быстрее.

Я пытаюсь не думать о том, что в спортивных играх мне никогда не удавалось ловить мяч, так что попытка поймать в воздухе падающего вампира – и при этом не рухнуть вниз самой – может оказаться для меня непосильной задачей.

Но я же смогла взлететь на такую высоту! Мне надо что-то придумать.

Вот только я не знаю что.

Внезапно дракон издает длинный недовольный крик, и я думаю, что Хадсон что-то с ним сделал, но затем понимаю, что дело в другом – он наконец заметил меня. И ему определенно не нравится, что я тоже поднялась в небо и быстро подлетаю к нему.

Справедливости ради надо заметить, что мне все это тоже не очень-то нравится, но, когда жизнь выдает тебе огненные шары, тебе поневоле приходится учиться ими жонглировать – и предпочтительно в огнеупорных рукавицах вроде тех, которые надевают, чтобы достать что-то из духовки.

Свои огнеупорные рукавицы я оставила дома, но это не так важно. Сейчас важно только одно – добраться до Хадсона и сделать так, чтобы мы оба не погибли. Разумеется, это легче сказать, чем сделать, ведь теперь, увидев меня, дракон решил больше не набирать высоту. Он летит прямо на меня – притом на невероятно высокой скорости.

Когда дракон поворачивает, я на секунду переглядываюсь с Хадсоном, которого он по-прежнему держит в своих когтистых лапах.

– Уходи, Грейс! Улетай отсюда, пока ты не… – Он замолкает, не закончив фразу. Впрочем, в этом уже нет нужды.

Улетай отсюда, пока ты не погибла.

Улетай отсюда, пока ты не разбилась.

Улетай отсюда, пока этот дракон не прикончил тебя.

Ни одна из этих перспектив меня не прельщает. Но меня не привлекает и альтернатива убраться отсюда и позволить Хадсону умереть.

Ну уж нет, спасибо. Я не допущу, чтобы это произошло.

К сожалению, я понятия не имею, что именно должно произойти, однако что бы это ни было, это произойдет скоро. Потому что я по-прежнему лечу вверх, а дракон – вниз, так что мы с ним играем в игру «кто первым струсит» – и в этой игре я не могу позволить себе проиграть.

Вот только у дракона есть оружие, которого у меня нет – например, вышеупомянутые огненные шары. Когда наши взгляды встречаются, он возмущенно храпит – и прямо на меня летит струя огня.

И прежде чем я успеваю хотя бы начать думать над тем, как увернуться, в дело вступает моя горгулья, и я превращаюсь в сплошной камень – прямо в воздухе, когда мы с драконом летим друг на друга на огромных скоростях.

Глава 89

Меня тошнит от крови

– Грейс –

Я истошно кричу.

Как и Хадсон.

Как и дракон.

Но это единственное, что мы можем сделать, потому что законы физики продолжают действовать и тогда, когда ты находишься в тысяче футов над землей. И сейчас уже поздно менять курс.

Я вижу, как глаза Хадсона округляются за долю секунды до того, как он уворачивается, а мы с драконом врезаемся друг в друга со всей силы. Как учат в автошколе или на уроках физики, два объекта, движущиеся навстречу друг другу с высокой скоростью, сталкиваются с куда большей силой, чем если бы один из них был неподвижен.

А когда один из этих предметов состоит из сплошного камня, а другой являет собой живую плоть, исход их столкновения может быть только один.

Мои вытянутые вперед руки вонзаются в грудь дракона и пронзают его сердце.

«О черт», – только и успеваю подумать я и тут же перестаю быть камнем.

Однако мои руки до подмышек погружены в грудную клетку дракона. Во что-то мягкое, чавкающее и склизкое.

Я не могу удержаться от истошного вопля и тут же понимаю, что это была ужасно неудачная мысль, поскольку кровь, фонтаном бьющая прямо на меня, попадает прямо мне в рот.

Ну еще бы.

Вкус у нее омерзительный, и у меня начинаются рвотные позывы. Хадсон в тревоге кричит – и неудивительно. Это явно не лучшее место и время для того, чтобы блевать. Но я уверена, что и Железного человека, и Супермена уже бы стошнило. Так почему рвоту должна сдерживать я?

Причина для этого есть только одна – Хадсон сейчас находится прямо подо мной, и, если я блевану, моя блевотина угодит в него.

И, поскольку мне совсем не хочется, чтобы меня вырвало на парня, с которым я только что целовалась, я делаю то единственное, что могу придумать, чтобы этого избежать. Я выдергиваю свои руки из тела дракона так быстро, как только могу.

И я сразу же жалею об этом решении.

Кровь начинает хлестать из грудной клетки дракона, будто вода из двух пожарных гидрантов, она заливает нас с Хадсоном с головы до ног, оранжевая и вязкая.

Я мысленно ору и пытаюсь вытереть залепленные кровью глаза, но тут когти дракона разжимаются,