Вальс ведьмы - Белен Мартинес

в моей танцевальной карте. – Я попыталась пошутить, однако мой голос предательски сорвался, но даже если Лирой это и заметил, то ничего не сказал.

Я приняла его руку, и мы прошли к паркету, где разместились все пары. Следующим танцем был шоттиш. Тетя ненавидела его, поскольку в течение всего действия было слишком много смен партнеров и дядя в итоге всегда спотыкался о собственные ноги. Я же практиковала его с братом и сестрой, когда была маленькой; мы с Кейт смеялись и толкали Лироя друг от друга. Это внезапное воспоминание сделало слова инспектора Рида еще более болезненными.

Зазвучала музыка. Мы, пары, встали в круг и поклонились, прежде чем повернуться друг к другу и сделать новый поклон. После этого Лирой положил одну руку мне на талию, а я положила свою ему на плечо, и мы начали двигаться. В отличие от вальса, мы не скользили по паркету, а совершали легкие прыжки на цыпочках, приближались к центру паркета, а затем возвращались в исходную точку, не переставая при этом кружиться, из-за чего юбки женщин эффектно раскрывались, подобно цветам.

Веселая мелодия сменила тональность, и пронзительная флейта вознеслась над остальными инструментами. Пары, которые стояли рядом со мной, снова двинулись к центру и поменялись партнерами по танцу. Когда они вернулись на свои места, именно мы с Лироем вместе с еще несколькими танцорами двинулись к центру. Я стиснула зубы, когда оказалась перед Сереной, которая одарила меня веселой улыбкой, прежде чем шагнула передо мной и Лирой обнял ее за талию. Я повернулась на носках туфель, и мужчина, который танцевал с Сереной, взял меня за руки. Я подняла взгляд и встретилась с черной маской, очень похожей на мою, но с черным жемчугом вместо белого. За ней темные глаза, которые были мне очень хорошо знакомы, посмотрели на меня в ответ.

У меня перехватило дыхание, и я чуть не споткнулась, когда руки в черных перчатках обхватили меня за талию. Я позволила вести себя, не в силах отвести глаз от своего нового партнера по танцу.

Он осторожно развернул меня, и моя юбка коснулась длинного плаща, доходящего ему до лодыжек. Между нами было слишком много ткани, но это прикосновение почти причиняло боль.

Я подняла руки, но Лирой встал между нами и потащил меня обратно к себе, следуя танцевальным шагам. Я неохотно последовала за ним, не упуская из виду другого юношу, одетого как демон. Между нами стояли пары, но я чувствовала его взгляд, тяжелый и теплый, почти удушающий. Словно чья-то рука легла мне на грудь и безжалостно потянула за сердце, чтобы приблизить меня к нему еще на шаг.

Ради Семи Адов.

Что здесь делал Андрей Батори?

Мы, танцоры, образовали цепочку, пересекаясь и едва касаясь ладонями друг друга. В груди взревело, когда я снова встретилась с ним и его пальцы крепко сжали мои. Когда другой танцор встал между нами, мы оба повернули головы, чтобы смотреть друг на друга еще мгновение, прежде чем музыка увлекла нас и заставила снова разойтись.

Это немного походило на пытку. Близко, очень близко, а потом слишком далеко. Но каждый раз, когда мы оказывались в середине аккорда, мы подходили немного ближе, держались чуть сильнее, отступали на секунду дольше. Мой язык отяжелел, во рту было сухо, взгляд стал опьяненным, воздух – разреженным и обжигающим. Все это я чувствовала в пространстве, где мы вращались вокруг друг друга.

Несколько более продолжительный аккорд, чем предыдущие, подсказал мне, что шоттиш вот-вот подойдет к концу. Я стояла неподвижно, пока Лирой приближался, чтобы закончить со мной танец, а Андрей в последний раз прошел позади меня.

Он не принимал участия в этом элементе со мной, однако он в последний раз прикоснулся пальцами к моим, когда проходил мимо, прежде чем направиться к Серене Холфорд, его настоящей партнерше в этом танце, ожидающей его с самодовольной улыбкой на своих пухлых губах.

Все мы, танцоры, поклонились нашей паре, хотя глаза Андрея не переставали метаться туда-сюда от Серены ко мне. Когда музыка смолкла, я не оставила Лирою времени что-нибудь мне сказать. Я даже не посмотрела на него, когда благодарила за танец; вместо этого я быстро выбежала за молодым человеком, одетым как демон.

Серена ждала меня, потому что она заранее отошла в сторону и прошептала мне, когда проходила слева:

– Не за что.

Я стиснула зубы и практически набросилась на Андрея. Он раскрыл рот, но я не дала ему времени произнести ни слова. Я крепко схватила его за руку и вытолкнула из толпы.

Я едва сдержала улыбку, внезапно вспомнив о том первом дне, когда мы встретились и я практически так же его тащила.

Единственное отличие заключалось в том, что тогда я вела его на паркет, а в этот раз уводила с него.

– Мисс Кейтлер!

Услышав знакомый голос, я резко остановилась. Нахмурив брови из-за маски на глазах, я наблюдала, как Дэвид Теннисон тоже пробирается сквозь толпу, преследуя нас. Проклятая танцевальная карта, казалось, зажевала мне ткань платья.

– Вы должны станцевать со мной следующий танец, – сказал он достаточно громко, чтобы несколько гостей перевели взгляды с него на меня.

Я почувствовала, как Андрей пытается отстраниться от меня, но мои пальцы крепче сжали его предплечье, и свободной рукой я вытащила из кармана юбки танцевальную карту, перламутровые страницы которой блестели в свете свечей, и протянула ее ему. Имя Дэвида Теннисона, написанное крупными золотыми буквами, засияло.

– Откройся, – пробормотала я.

Танцевальная карта была уже открыта, а поскольку мне всегда плохо давались заклятия, страницы ее на мгновение растянулись, пытаясь раскрыться шире, и с громким треском она разорвалась надвое, выпав из моей руки на пол, где пара женщин слегка навеселе случайно наступили на нее, когда проходили мимо.

Мои глаза сверкнули, когда я в последний раз обменялась взглядом с разгневанным Дэвидом Теннисоном.

Я подавила смешок и потянула Андрея за собой, подталкивая его в сторону библиотеки. К счастью, здесь было пусто. Как только мы ступили на персидский ковер, я повернулась к двери и пробормотала «Закройся», и мы погрузились в эхо настроенных скрипок и радостных голосов.

Андрей тут же снял маску, и вид его лица, раскрасневшихся щек и блестящих глаз, лишь заставил ту невидимую нить, что связывала меня с ним, еще больше натянуться и сделать воздух в библиотеке, и без того разреженный старыми книгами и запахом трубок и сигар, едва пригодным для дыхания.

Я не снимала маску. С ней я чувствовала себя более защищенной. Нельзя было позволить Андрею увидеть выражение моего лица, только