Вальс ведьмы - Белен Мартинес

– Ты получил приглашение от Серены, – сказала я, прежде чем он разомкнул губы.

– Я знал, что приходить сюда не лучшая идея, – ответил он хриплым голосом.

– Тогда что ты здесь делаешь?

Его карие глаза, казалось, поглотили меня. Он шагнул вперед с пылающими щеками, едва сдерживая вздох. Та уязвимость, которую я мельком увидела в первый день, когда встретила его, теперь разлилась по всему его лицу.

– Ты знаешь почему, – прошептал он.

У меня перехватило дыхание, когда он снял перчатки, бросив их на ближайший стол, и осторожно развязал шелковый узел, который удерживал маску на моих глазах. Какая-то часть меня кричала, чтобы он остановился, но я стояла неподвижно, глядя на него и тяжело дыша, когда подарок Лироя упал с моего лица на пол между нами. Внезапно я словно оказалась перед ним обнаженной.

Его руки, все еще поднятые, были в нескольких сантиметрах от моего затылка. Мои глаза опустились к его губам, и внезапно пронзительная мелодия наполнила комнату. Я узнала ее. Это была венгерская полька Штрауса.

Я подняла глаза, пораженная, и Андрей улыбнулся мне.

– Станцуй со мной.

И, прежде чем я успела ответить, он обхватил меня за талию и вдруг закрутил. Мой смех вырвался наружу, и я вцепилась руками в его шею, стараясь не терять равновесия при резких поворотах. Полька играла в таком быстром темпе, что я сильно сомневалась, что кто-нибудь сможет правильно станцевать ее в переполненном бальном зале за дверьми. Но здесь вся комната была только в нашем распоряжении. И никто на нас не смотрел.

Мы скользили по залу библиотеки, безостановочно смеясь. Андрей вскочил на стол, все еще держа меня за руку, и прыгнул к стулу, опрокинув его, чтобы встать на колени передо мной. Он заставил меня сделать нелепый круг вокруг него, и я рывком поставила его на ноги. Мы продолжали кружить по комнате, случайно уронив несколько книг, когда наткнулись на полки, а огонь в камине горел ярче, чем когда-либо. Андрей снова схватил меня за талию и поднял на диван перед камином. Я забралась наверх, расхаживая между подушками, но не отпуская его рук.

Мелодия набрала еще более быстрый темп, и я резко спрыгнула к нему. Андрей споткнулся с моим телом в его руках, с лицом, извергающим столько же пламени, сколько и камин, но он рассмеялся, когда восстановил равновесие и закружился, увлекая меня за собой, кружась еще больше, под стать бешеному ритму польки.

Книги, масляные картины, мебель – все превратилось в темное пятно, окружившее нас, в стену, изолирующую нас от мира, от образов, которые мы должны были сохранять, и от ужаса последних нескольких месяцев. Но с Андреем, даже с того момента, как мы впервые встретились взглядами, так было всегда. Я всегда была собой. Никаких прикрас. Никаких секретов. Никаких ненужных слов. Никаких правил. Словно я задерживала дыхание всю свою жизнь, как будто что-то невидимое годами сжимало мои ребра, подобно ужасным корсетам, которые мне приходилось носить каждый день, и с Андреем я впервые смогла вздохнуть полной грудью.

Несколько громких аккордов присоединились к головокружительной мелодии скрипок, и, когда они прогремели над нашими головами, я невольно наступила Андрею на ногу, и мы оба споткнулись. Мы упали прямо на одну из книжных полок, сильно встряхнув ее. Андрей принял на себя основной удар и, хотя его смех был прерван от боли, обхватил меня руками в защитном жесте, наконец сократив то крошечное расстояние, которое нас разделяло.

Аккорды все еще разносились эхом по комнате, под стать хаотичному биению моего сердца. Музыка не прекращалась, но я не могла пошевелиться. Я почувствовала, как пальцы Андрея поглаживали мне ребра, и уткнулась носом между его челюстью и плечом, с силой вдыхая его аромат.

Он откашлялся, внезапно осознав ситуацию, и слегка отстранился от меня. На полпути между одним вдохом и следующим полька закончилась, и тишина стала глубже и тяжелее.

– Я… прости, я… – Его взгляд опустился к полу, глаза сверкали, как угли. Не знаю, чья кожа горела сильнее – его или моя. – Мы должны вернуться в бальный зал, мы должны…

– Нет, – прервала его я хриплым голосом. – Не должны.

И внезапно мои руки оказались в его волосах, а его рот на моем, целуя меня так, что я послала к Семи Адам все приличия. Не знаю точно, кто из нас прильнул первым – я к нему или он ко мне, – но это не имело никакого значения. Единственное, что было важно в тот момент, – это как его губы прижимались к моим и как я чувствовала себя между корешками книг за моей спиной и его телом, дрожащим так же сильно, как я.

Кровь галопом бежала по венам, и это пробудило мою магию, которая, как внезапный ветер, окружила нас, сильнее прижимая друг к другу, если это вообще было возможно. Люстра на потолке начала сильно раскачиваться, а пламя в камине выросло так, что почти лизнуло стену.

Я положила руку на грудь Андрея и заставила себя отстраниться, хотя это было больно, словно проклятие.

– Если мы не остановимся, я подожгу эту комнату, – пробормотала я, не в силах сдержать распухшие губы, которые скривились в застенчивой улыбке.

Уши Андрея приобрели самый восхитительный оттенок красного, а его темные глаза заметались по комнате, прежде чем весело взглянуть на меня. Казалось, он собирался что-то сказать, но вдруг из-за закрытых дверей библиотеки послышался странный шум. Что-то похожее на щелчок, за которым поднялись голоса и остановилась музыка.

Мы обменялись взглядами, нахмурившись. Среди поднявшихся удивленных голосов я услышала рев, который, казалось, исходил от тети Эстер.

– Что-то происходит, – пробормотал он.

– Я не хочу уходить отсюда, – ответила я со вздохом и положила голову ему на грудь.

– Я тоже, – усмехнулся Андрей.

Но суматоха нарастала с каждой секундой, и я знала, что, как бы мы ни хотели, мы не сможем долго прятаться от мира. Я подняла глаза, и Андрей слегка улыбнулся мне, прежде чем наклониться и застенчиво поцеловать меня в волосы.

– Идем? – спросил он.

– Идем.

Андрей снова надел маску дьявола, я же оставила свою на полу там, где мы начали танцевать. Я крепко взяла его за руку и повернулась к двери.

– Откройся, – прошептала я.

* * *

– Это настоящий скандал! Безумие какое-то!

Это были первые слова, которые я отчетливо услышала, когда мы с Андреем вошли в бальный зал. Танцоров на паркете не было, музыканты отложили инструменты в сторону, и все гости уставились в центр зала, где тетя Эстер и мой дядя в своих костюмах