Вальс ведьмы - Белен Мартинес

карту, что даже не знала, как она не порвалась у меня в руках. Когда я проходила мимо, огни в люстрах яростно мерцали.

Кейт, которой разрешили присутствовать на балу, потому что это была помолвка ее брата, встала у меня на пути с обеспокоенным выражением лица. Она попыталась взять меня за руку, но я увернулась.

В отличие от меня, она приложила немало усилий, чтобы выбрать хороший наряд для вечеринки, хотя она была категорически против брака. На ней оказалось длинное пышное платье белого цвета, серебряная диадема обрамляла ее мягкие рыжие локоны, а вокруг нее развевались крылья, украшенные жемчугом, перьями и серебряной нитью. Она была падшим ангелом. Ее наряд, сияющий и чистый, имел мало общего с моим – с моими рогами, моей тьмой и кроваво-красной тканью.

– Элиза…

– Мне нужно несколько секунд побыть одной, – ответила я, уклоняясь от нее.

Ни на кого не глядя, я поспешно направилась в библиотеку и попыталась надавить на ручку двери. Но она была закрыта. Я огляделась по сторонам. Уверена, на вечеринке наверняка находились гости Красных кровей, но мне нужно было на секунду отвлечься от смешения фальшивых пастушек, принцесс и театральных персонажей. Я приложила палец к замку.

– Откройся, – пробормотала я.

Дверная ручка задрожала в моих руках, но в конце концов поддалась, и я смогла войти в тихую библиотеку и отгородиться от бокалов шампанского, блестящих тканей и фальшивого смеха.

Однако я была не единственной, кому пришла в голову эта идея.

– Серена? – спросила я, удивленная.

Она стояла перед окном, открытым нараспашку, холодный ветер первых декабрьских дней трепал ее прическу и широкую юбку платья в стиле времен эпохи правления Изабеллы Кастильской. Она повернулась в мою сторону, белизна и позолота тканей ее платья казались золотом и слоновой костью в свете канделябров. Несомненно, это был самый выделяющийся наряд, который мне довелось увидеть за вечер, он превосходил даже восхитительную француженку, которую я видела ранее. Облегающий лиф платья подчеркивал ее тонкую талию, что контрастировало с большими пышными рукавами, доходившими до ее запястий. Кружевной воротник поднимался до затылка и открывал спереди обзор на широкое декольте, наполовину скрытое множеством украшений. Объемная юбка была надета поверх французского вертюгаля, и все это оказалось усыпано огромным количеством драгоценных камней, в основном красных и белых. К прическе была прикреплена золотая корона, а у ее ног свернулся Страж. Змея едва удостоила меня взглядом, прежде чем снова поднять вытянутую голову к своей спутнице, как будто та была единственной, что ее интересовало.

На мгновение выражение ее лица показалось потерянным, даже грустным, но стоило ей моргнуть, как уверенность вернулась к ее лицу. Она широко улыбнулась и подошла ко мне, волоча за собой свою длинную юбку.

– Дорогая Элиза, как я рада видеть тебя здесь, – сказала она тем наигранным тоном, который ей так нравилось использовать. – Ты знаешь, что я одета в последнее платье, которое сшил Фредерик Уорт перед смертью?

– Чудесно. Что ты здесь делаешь одна? – спросила я, нахмурившись.

Ее улыбка слегка дрогнула, и она обвела своими зелеными глазами всю библиотеку, прежде чем снова впиться взглядом в меня.

– Полагаю, то же самое, что и ты, – ответила Серена. Я удивленно раскрыла губы, но, прежде чем смогла произнести слово, она перебила меня: – Ты пришла поблагодарить меня за подарок?

– Какой подарок? – Я нахмурилась еще больше.

– О, значит, ты его не нашла, – ответила она, испустив вздох, слишком долгий, чтобы быть естественным.

Она снова отвернулась от меня и повернулась к окну, наблюдая за тем местом, где Андрей подслушивал несколько недель назад. Я встала рядом с ней и позволила ночному воздуху ласкать мою непокрытую кожу на руках. Это была едва заметная полоска, черные перчатки доходили мне до локтей, но я все равно вздрогнула.

– Серена, речь об отравленном яблоке? – Даже не знаю, было ли это шуткой или нет.

– Это тебе придется выяснить самой, дорогая, – ответила она, бросив на меня взгляд, в котором, казалось, содержалось нечто большее, чем эти несколько слов.

Я внимательно посмотрела на нее, на то, как она вытянулась, на защитную позу ее Стража, хотя я была уверена, что никому из них не разрешалось находиться в зоне, куда мог попасть кто-то Красных кровей. Ее руки были плотно скрещены на груди, а ногти в красных перчатках впивались в кожу.

– Ты нервничаешь из-за помолвки? – спросила я, прищурившись. – Или, может, из-за экзамена в Ковен?

Она изогнула бровь и улыбнулась мне одновременно горько и весело.

– Экзамена в Ковен? Ты действительно думаешь, что меня примут в Высшие члены?

Я смотрела на нее, моргая и не совсем понимая.

– Думаешь, что не готова?

– Разумеется, я готова. Я – лучшая кандидатура на эту должность, – сказала она, как будто это было нечто само собой разумеющееся. – Но я знаю, что она не станет моей.

– Почему? – спросила я, откровенно сбитая с толку направлением, в котором шел разговор.

На этот раз Серена, казалось, была искренне удивлена.

– Ты всерьез спрашиваешь меня об этом, дорогая Элиза? Неужели ты не в состоянии увидеть препятствие, которое мешает мне достичь той должности, что я так сильно желаю? – Я покачала головой, и ее глаза стали темнее, когда она продолжила говорить. – Ты знаешь, что на последнем экзамене в Академии, который решал нашу итоговую оценку, Лирой не ответил на один вопрос? Он прекрасный ученик, у него отличный склад ума, но признай, он не готов посвящать все свое время учебе, у него другие интересы.

Я открыла рот, удивленная, что ей известна такая информация, но она продолжала говорить:

– Он прекрасно ответил на все вопросы, кроме одного. Он сам сказал мне об этом. Я ответила на все, включив в некоторые из них дополнительную информацию. Ты знаешь, какую оценку он получил? А знаешь, какую получила я? – Я ничего не ответила, хотя знала, что в этом не было никакой необходимости. – Мой учитель отметил, что я вела себя чересчур самонадеянно. Что я превзошла себя. Он оштрафовал меня на один балл. Не знать ответа на вопрос было не так страшно, как добавлять лишнее. Конечно, такое случилось не впервые, – добавила она, делая пренебрежительный жест рукой в перчатке. – В других случаях мне не хватало мелочей, но мне всегда занижали оценки сильнее, чем ему.

Она покачала головой, словно снова очутилась в Академии, сжимая в руках практически идеальную работу.

– Ты никогда не задумывалась, почему среди Высших членов только одна женщина? Твоя мама была первой женщиной, которая получила место в нем, но она умерла преждевременно, и всего пять лет назад ее место передали другой. – Она