Вальс ведьмы - Белен Мартинес

кусала губы с такой яростью, что я не понимала, как у нее еще кровь не пошла. – Мужчины занимают гораздо лучшие должности, нежели мы, они получают сплошные поощрения за свои поступки, когда именно мы, женщины Черной крови, известны как нечто негативное в обществе Красных кровей, ведьмы, олицетворение самого зла, когда на самом деле это мужчины дергают за ниточки. – Она вздохнула, задержав дыхание, и когда повернулась ко мне, ее глаза горели. – Лирой даже не заинтересован в том, чтобы быть Высшим членом, а я не хочу создавать семью, поэтому мы заключили сделку.

– …Сделку? – повторила я; у меня пересохло во рту.

– Скажем так, на самом деле это я сделала ему предложение. Мир оставил бы нас в покое, а особенно меня, потому что мы оба бы оказались женаты. Он смог бы жить своей жизнью так, как хотел, а я смогла бы получать через него доступ к решениям Высших членов Ковена.

Ее слова ледяными шипами вонзались в кожу. Правда причиняла боль, ведь я тоже это чувствовала, но я бы никогда не подумала, что мне доведется услышать нечто подобное из ее идеально накрашенных губ. Я набрала воздуха, хотя с трудом находила слова.

– Это означало бы жить во лжи.

Серена отвернулась и издала один-единственный смешок, долгий и сухой, который оборвался, когда она выпрямилась и уставилась своими светлыми глазами в мои темные.

– О, моя дорогая Элиза. Ты одновременно так похожа и не похожа на меня. Ты не вписываешься, прямо как твой двоюродный брат и я, даже как лорд Батори, тот молодой человек Красной крови, которого ты так любишь. Когда я впервые встретила его, он так сильно напомнил мне тебя… Черная овца, которая попала в удушливое белое стадо. – Ее пальцы на моей руке застали врасплох, когда встретились с моими, и на мгновение мне показалось, что в ее выражении лица была настоящая нежность, когда она мягко сжала их. – Но ты сражаешься не так, как я. Вот почему я всегда получаю то, что хочу, а ты – нет.

То лукавое выражение, которое всегда было на ее лице, твердо вернулось к ее чертам, и я убрала руку со стиснутыми зубами. Ее Страж проскользнул мимо меня, нарочно задел подол моего платья и выполз из окна библиотеки в ночь, махнув на прощание хвостом.

Посреди внезапно наступившей тишины по другую сторону двери раздались радостные аккорды.

– А теперь, если ты меня извинишь, дорогая Элиза, я должна открыть бал со своим женихом. – Ее губы насмешливо искривились. – Надеюсь, ты скоро найдешь мой подарок.

Она резко повернулась, и ее длинный шлейф задел мое платье. Она одарила меня единственной прощальной улыбкой через плечо, прошептала «Откройся» на дверь и покинула библиотеку.

27

Вальс ведьмы

«Лирой даже не заинтересован в том, чтобы быть Высшим членом».

Разумеется, Лирой и Серена станцевали вальс. По-другому и быть не могло.

«А я не хочу создавать семью…»

Лирой и Серена вызывали льстивые вздохи и перешептывания. Они были идеальными. Будущее Черных кровей. Эдакие Маркус Кейтлер и Сибил Сен-Жермен.

«Поэтому мы заключили сделку».

Даже если они и жили во лжи.

Наблюдая за их улыбками, взглядами, которые они бросали друг на друга, я невольно задавалась вопросом, пережили ли мои родители подобный фарс. Несмотря на то что в детстве я проводила с ними не слишком много времени, они не походили на любящую пару. Они всегда были поглощены своей работой в качестве Высших членов Ковена и ходили на вечеринки, куда мне вход был запрещен.

Кейт стояла рядом со мной, на удивление холодная и спокойная. Она была прекрасна в своем ангельском платье, но в эту ночь в ее красоте было что-то ледяное. Как будто что-то внутри нее окончательно сломалось и осталась только замерзшая пустошь.

– Я в порядке, – прошептала она мне, когда вальс закончился, и мой двоюродный брат наклонился, чтобы целомудренно поцеловать свою невесту в щеку. – Со временем я привыкну не скучать по нему.

Я кивнула и слегка сжала ее руку. Но не успела ей ничего сказать, потому что Лирой отошел от Серены и направился прямиком к нам. Он взял сестру под руку и весело подмигнул мне, уводя ее на паркет. Тем временем Серена проделывала то же самое со своим отцом.

– Не отходи слишком далеко. Ты будешь следующей, – добавил он со смешком.

Я изобразила легкую улыбку, в то время как по моему позвоночнику пробежал холодок. Пока его слова продолжали мелькать у меня в голове и зазвучали первые аккорды нового вальса, образы Джейн Эванс начали всплывать у меня перед глазами. Ее распоротая грудь, сломанные ребра, эта глубокая окровавленная впадина… образы, которые появлялись и исчезали, как вспышки, в такт музыке.

Я покачала головой, потерла глаза, напрочь забыв о легком макияже на своих веках, и огляделась по сторонам. Все продолжали наблюдать за четырьмя танцорами на паркете, улыбаясь; некоторые критиковали, другие погрузились в собственные мысли. Тетя гордо улыбалась, наблюдая за двумя своими детьми, пока дядя Гораций пытался сдержать слезы от волнения. Внезапно я кое-что осознала. В зале не было ни одного высокопоставленного члена Ковена. И, бьюсь об заклад, в приглашениях, которые разослала тетя, стояли имена всех, включая Татьяну Исаеву, несмотря на их ссору на днях. Отсутствовал даже ее горячо любимый друг Фрэнсис. И было странно, что он даже не появился, поскольку, в конце концов, Лирой или Серена станут частью его рядов чуть больше чем через месяц.

Я не переставала всматриваться в лица, пока длился вальс, но, несмотря на маски и костюмы, не смогла найти ни одного из семи Высших членов Ковена.

Когда скрипки заиграли свой заключительный аккорд, гости хлынули на паркет. Молодые девушки и женщины постарше просматривали свои танцевальные карточки и в спешке подыскивали себе партнеров. Краем глаза я увидела, как тетя практически потащила своего мужа, который вытирал слезы, как мог, по тому же паркету.

Я все еще наблюдала за ними, когда передо мной возникла темная фигура.

– Думаю, пришла моя очередь.

Я подняла взгляд, изо всех сил пытаясь не выдавать напряжения на своем лице. Лирой стоял передо мной с протянутой рукой в перчатке. Пышный белый парик его костюма Людовика XV сверкал в свете люстр, а бело-золотая маска на лице, как и остальные элементы одежды, ослепляла. Слишком много света для тьмы, что я чувствовала внутри себя.

– Не могли бы вы подарить мне этот танец, дорогая сестрица? – спросил он меня.

– Полагаю, у меня нет другого выхода. Ты значишься