Фея придёт под новый год - Ната Лакомка

— Надейтесь! — засмеялась я, уходя от него в центр, потому что объявили La Trénis.

В этой фигуре дамы оставляли кавалеров, чтобы показать танцевальные соло. Это самая красивая и нежная часть кадрили. Я танцевала с таким воодушевлением, какого не испытывала никогда в жизни.

Ванесса, сначала скакавшая, как козочка, остановилась, сбившись с шага, когда мы оказались лицом к лицу.

— Доброго вечера! — с улыбкой сказала я, обходя её в танце.

Она повернулась за мной, как флюгер, всхлипнула, а потом бросилась прочь, растолкав зрителей и не обращая внимания на молодого человека, который растерянно проводил её взглядом, оставшись без пары. А меня будто подхватил и понес по воздуху морской бриз.

Пусть все распознали во мне служанку, пусть задирают свои носы, как Ванесса — всё это уже не важно. Главное, что мой подарок удался на славу — я танцую, я молода и красива, я жива и… я свободна!..

Финальный галоп промелькнул, как сон. Рыжий кавалер без конца целовал мне руку и умолял оставить для него не только котильон, но и все остальные танцы.

— Только три, только три! — смеялась я. — Танцевать с вами больше трех раз — это сочтут неприличным даже для служанки!

— Да не вспоминайте вы эту глупость, умоляю! — переполошился он. — Сразу видно, что вы — благородная дама! Кто-то пустил злой слух, пусть у него язык отсохнет, у этого дура… о, прошу прощения! Бессовестный Тодо не открыл мне вашего имени, но, может, вы назоветесь? Может, вы — принцесса крови?

— Никаких имен до двенадцати, — отшутилась я.

— Вы жестоки, — со вздохом проворчал он. — Буду ждать полуночи с нетерпением. Уверен, как только вы снимете маску, вы ослепите всех нас своей красотой…

Музыка закончилась, рыжий господин повел меня к столу, чтобы выпить чего-нибудь прохладительного, и тут нам наперерез бросились мужчины, приподнимая маски, жадно глядя на меня.

— Следующий танец! Разрешите следующий танец! — он налетели, как стая галдящих чаек.

— Котильон — мой! — рявкнул рыжий господин, басом перекричав всех «чаек», и совсем другим тоном обратился ко мне: — Прошу вас, принцесса. Позвольте угостить вас шампанским? Или предпочитаете красное вино?

— Лимонад со льдом, пожалуйста, — ответила я, не отпуская его руки. — И… всё верно, господа. Котильон уже обещан, прошу меня простить.

— Но менуэт?!. Гавот!..Последний котильон!.. — тут же посыпались предложения со всех сторон.

— Дайте даме прийти в себя! — возмутился рыжий господин, отмахиваясь от остальных гостей, как от назойливых мух.

— Хэмстер! Вы не владелец этого сокровища! — возмутился кто-то.

— Вы опоздали, так что себя и вините, — отрезал рыжий господин, чье имя я сейчас знала.

Я позволила увести себя к столу и с удовольствием выпила охлажденного лимонада, чтобы остыть после весёлой пляски. Господин Хэмстер обрушил на меня тысячу комплиментов, котильон мы танцевали вместе, а потом на меня обрушилось такое количество приглашений на танец, что я потеряла счет и танцам, и кавалерам.

Приглашения я принимала, не задумываясь, всё равно под масками все мужчины были одинаковы. Кроме… кроме одного, конечно же.

То и дело я замечала неподалеку господина Тодеу — он держался рядом, но поговорить нам не удавалось, мы успевали только обменяться взглядами, и меня снова увлекали в круг танцоров, где звучала музыка, и пары неслись то галопом, то скользящим шагом, то сплетали руки в общем хороводе.

Уже ко второй кадрили я взмолилась о перерыве. Кавалеры не скрывали разочарования, зато меня сразу взяла в оборот госпожа Хуммель.

— Нас представили друг другу, — сказала она, беря меня под локоток с заботливостью любимой тетушки, — но все никак не найдется время поболтать. Пойдемте со мной, мы с дамами решили выпить по чашечке кофе со сливками, если вы не возражаете…

Возражать я не стала, хотя с большим удовольствием провела бы время в танцевальном зале. Здесь разговор не обязывал к серьезности, и все щекотливые темы относительно моей личности можно было перевести в шутку, а вот с дамами вряд ли получится пошутить, как с кавалерами. Но если мой отказ посплетничать в женском кругу означал бы проявление неуважения к хозяйке праздника. Да и выглядело бы подозрительно.

Я позволила госпоже Хуммель увести себя, успев ободряюще кивнуть господину Тодеу, который настороженно нахмурился, увидев возле меня жену мэра.

— Мы собрались в гостиной, чтобы немного передохнуть от этой суеты, — говорила госпожа Хуммель, провожая меня в дальнее крыло. — Небольшая компания, только избранные… Надеюсь, вам будет приятно… Вот здесь у нас зимний сад… Признаюсь, я ужасно люблю возиться с цветами. У меня есть орхидеи, и ваниль, а весной я высаживаю тюльпаны. Они так милы, верно? Обожаю тюльпаны! Просто становлюсь безумной, когда вижу новый сорт! А вам нравятся цветы?

Эти вопросы были безобидны, и я отвечала на них, не задумываясь. В зимнем саду было темно — только горел фонарь, который держала в мраморной руке печальная статуя. Дверь в гостиную, куда вела меня госпожа Хуммель, была приоткрыта, и я услышала, как невидимая мне женщина говорила — мягко, уверенно, как могла бы говорить королева, если бы она осмелилась говорить в присутствии его величества:

— Широкие рукава — это вчерашний день, дамы. Я бы даже сказала — прошлый год. В столице сейчас никто не носит широких рукавов. В моде естественная красота, и тот, у кого красивые руки, не будет прятать их под ярдами бархата или шелка. Её величество в прошлом сезоне носила облегающие рукава из зеленого бархата…

— Ах, вы сами видели? — произнес кто-то прерывающимся от волнения голосом. — Королева носила зеленое?

— Конечно, видела сама, — снисходительно ответила дама. — Мы с моим бедным мужем в сентябре были приглашены на торжество по случаю открытия нового зимнего дворца, и я лично разговаривала с королевой, и запомнила даже вышивку на лифе её платья…

Мне стало смешно, и я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Зимний дворец был открыт два года назад, и её величество не присутствовала на празднике, потому что как раз отправилась в путешествие по монастырям, чтобы подготовиться к зимнему посту. И ещё — королева не могла носить зелёное платье, она терпеть не могла зеленый цвет. Потому что у некой графини были зелёные глаза…

Мы с госпожой Хуммель вошли в гостиную, и все присутствующие дамы обернулись к нам.

«Избранных» было человек десять, и я сразу увидела даму, рассказывавшую столичные новости — маску она сняла и держала в руках. Достаточно молода, очень привлекательна, в черном платье… Платье было траурное, но совсем не унылое — с рюшами и кружевами, изящно подчеркивающее фигуру своей хозяйки. Черная кружевная наколка кокетливо оттеняла золотистые волосы, и что-то мне подсказывало, что бы траурный наряд не оттенял так белоснежную кожу, все эти чёрные одежды уже давно были бы отправлены в сундуки и даже не переложены мешочками с лавандой, чтобы моль поскорее съела.