Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Бояре и воеводы заухмылялись. Ольха подарила им холодныйвзгляд, добавила:

– Но со своей саблей я встану против двух увальней с ихтопорами!

Боярин наискось от Олега за столом нахмурился:

– Это нас называет увальнями?

Раздражение просилось наружу, иначе взрыв будет хуже. ИОльха сказала Олегу, не подарив боярина даже взглядом:

– А таких можете выставить троих-четверых.

Боярин всхрапнул, начал подниматься. Глаза и рожа налилиськровью. Смеясь, его осаживали с обеих сторон. Он ненавидяще смотрел надревлянскую княгиню. Олег властным движением руки опустил его на место. Глазакнязя блестели в хитрой насмешке.

– Верю. Я встречал таких, кто пятерых лучших воинов…Так что не стоит драться. Я не хочу терять своих бояр и воевод. Да, теперь я вижу,как трудно приходится Ингвару.

Он повернулся к своему любимому воеводе. Тот пожал плечами,вымученно улыбнулся, снова пожал плечами. Ему самому показалось, что слишкоммного суетится и пожимает плечами, вроде бы и не он, уже смотрят с удивлением,но что сказать и как держаться, не знал впервые в жизни.

Бояре похохатывали, но Ольха заметила, что на неепосматривают уважительно. В их взглядах не было привычной покровительственнойусмешки.

Черномырд заметил:

– Эта девка умеет готовить как никто, любая работа в ееруках горит. И что же, никто до сих пор не возжелал ее в жены?.. Княже, я беру!

Ольха застыла. Она видела, как вскочил Ингвар, как смеялисьи указывали на нее гости, как Олег медленно улыбнулся, развел руками. Когдакнязь заговорил, голос рокотал довольно, благодушно:

– Ну наконец-то… Я уж думал, не дождусь. Хотя быИнгвара пожалели! Если бы он знал, что так обернется, ни в жисть не вез бы сюдадревлянку. Верно, Ингвар?

Ольха заставила себя посмотреть на искаженное лицо молодоговоеводы. Тот стоял, упершись обеими руками в крышку стола. Пальцы и даже кистирук побелели, а лицо Ингвара разом осунулось, пожелтело, резче стали твердыескладки в уголках рта, глубже морщины на лбу.

Кто-то сказал весело:

– Ну, тхор! У тебя шесть жен! Да наложниц не меньше трехдесятков! Ты ж говорил, что и тех раздать собираешься!

Черномырд взревел зычно:

– Тех – да! А за такой жемчужиной да не пойти затридевять земель?

Олег посмотрел довольно на Ольху:

– Ну, дочка, пришел твой час. Пойди наверх, приведисебя в порядок, переоденься.

Первым ее желанием было убежать куда глаза глядят прямосейчас. И чуть было не кинулась из-за стола к выходу. Волна горячей крови какпри буре ударила в голову, а горечь и злость поднялись из глубин души. Нонаставники приучали подчинять желания мысли. Она кивнула медленно, виделаиспытующий взгляд князя. Не верит, видно за версту. Неспешно повернулась изаставила себя двигаться вверх по лестнице.

Зверята ждала на ступеньках. Вид у ключницы был испуганный ивместе с тем обрадованный:

– Не хмурься, милая! Черномырд – боярин знатный. Богат,здоров, не злой вовсе. Жен если и бьет, то редко, и всегда за дело. А вообще-тоони с ним как за каменной стеной. Будешь и ты жить как все люди.

Ольха сказала мертвым голосом:

– Замолчи. Или я выброшусь из окна прямо сейчас.

– Боги тебя спаси!

Судя по изменившемуся лицу Зверяты, она в самом делеиспугалась до смерти. Ольха с горечью подумала, что не в жалости дело, суроваяключница трепещет, что будут нарушены княжеские планы.

Пока она поднималась до своей светлицы, мысли металисьбыстро, но без паники. Сколько раз прикидывала все возможности бегства? Правда,на этот раз, не отставая, в трех шагах идут двое. Боян и Павка! Уйти не дадут.Вряд ли решатся убить или даже ранить, но руки у них как железные крюки,схватят и свяжут. Даже если просто поднимут крик, то ей уже не сделать лишнегошага. Зверята заверещит, девки…

Они остались за дверью, а Ольха в своей комнате быстровыглянула в окно. Двор тоже полон челяди, но ее глаз выхватил сразу троихмужчин, что смотрели на ее окна. Ждут! Кто-то понимает, что она попытаетсябежать. Сейчас даже не уверена, что это Ингвар. Очень уж понимающе смотрел нанее князь. Словно видел наперед каждый ее шаг.

Чувствуя себя совершенно потерянной, дала одеть себя девкам,механически поворачивалась, когда надевали украшения, кольца, браслеты, бусы.Зверята сунулась с румянами. Ольха так же механически отстранила. Отец инаставники учили ее драться до конца. Другая девка на ее месте уже выбросиласьбы из окна или как-то наложила бы на себя руки. Человеческая жизнь хрупка, какпаутинка, оборвать легко. Но так облегчаешь врагу победу. Только и того, что недашь насладиться ею в полной мере. Но если наложишь на себя руки, то возвратауже не будет. Ни к жизни, ни к возможности дать сдачи.

Ее повели вниз, на этот раз Боян и Павка прямо-таки дышали взатылок. Они поедали ее глазами. Ольха краем глаза видела на их лицах кромевосторга еще и страх ослушаться кого-то сильного, упустить ее из виду хоть намиг.

Еще наверху услышала пьяные выкрики, смех, шутки, но когдапоявилась на лестнице, в палате настала тишина. Даже самые удалые гулякипротрезвели, смотрели как на невесть как залетевшую к ним жар-птицу.

Первым нарушил тишину Черномырд. Раскинув огромные руки,проревел:

– Иди ко мне, моя лапочка!

Ольха смотрела неотрывно на великого князя. Он виновник всехее бед. Этот мудрый человек с печальными глазами. Вещий Олег, который якобыможет заглядывать в грядущее. А сейчас продолжает надругательство над ееплеменем.

На Ингвара старалась не смотреть. В душе была та горечь, ккоторой боялась прикоснуться. И боялась понять почему.

Князь Олег раскатисто рассмеялся:

– Молодец, Черномырд! В бою ты быстр, как пардус, хотьи грузен, аки конь, и соображаешь скорее молодежи. Эта древлянка в самом деле –сокровище. Я рад, что ты заметил раньше многих.

Черномырд радостно скалил зубы. Ольха посмотрела на Ингвара.Тот был белым как мел. Губы его дрожали, он не отрывал глаз от великого князя.За столом уже хлопали Черномырда по спине, поздравляли.

– Ты молодец, – закончил Олег. – Я рад, чтовоевода северных земель соображает как… как хитрый лис. Даже жаль, что тебяопередили.

В мертвой тишине все ждали. Ольха, замерев, прижала руки кгруди. Она не замечала, что дышит часто, будто пробежала целую версту. Великийкнязь обвел чуть насмешливым взором огромную палату: мол, почему такое вниманиек такой мелочи, как простые заручены, или, на языке лесных древлян, обручение,протянул пустой кубок отроку, выждал, пока тот наполнит, отхлебнул, прислушалсяк ощущениям, одобрительно крякнул: