Халцедоновый Двор. И в пепел обращен - Мари Бреннан

Видя его пробуждение, жена налила ему в кружку вина и помогла выпить. Красное вино да мясной бульон – и мясо, когда он сумеет с ним управиться, ведь Джек недвусмысленно объяснил, что ему необходимо «укреплять кровь»… Что ж, не стал пичкать отвратительными на вкус снадобьями – и на том спасибо.

Когда он покончил с вином, Кэт убрала кружку в сторону и крайне сдержанно спросила:

– Кто она?

– Друг, – отвечал Энтони.

«А что ей еще сказать, не открыв при том ящик Пандоры, доверху полный бед?»

Некогда Энтони был уверен, будто Бог сотворил дивных, дабы показать людям, какими они могут стать без бессмертной души и спасительной Христовой благодати. Способными на величайшее добро и в то же время на величайшее зло, однако лишенными путеводной звезды, указующей праведный путь… Однако от сей уверенности, подобно многим другим, давно не осталось и помину, а без нее Энтони просто не знал, как объяснить свою связь с дивными хоть Кэт, хоть кому-либо другому, не встретив непонимания.

Выражения лица Кэт, наполовину скрытого тенью, было не различить.

– И давно ли ты… с нею знаком?

Эта недолгая, однако красноречивая запинка резала без ножа.

– Мы с нею служили одному и тому же делу многие годы. С довоенных еще времен.

Опасное откровение: человеческое лицо Луны было совсем молодым, но Энтони погнушался путаться в новой лжи.

– Что же это за дело?

Энтони невольно поежился. Что же сказать ей, чем облегчить боль, таящуюся за стеной внешнего хладнокровия?

– Кэт… – Чуть приподнявшись, он взял жену за руки. – Запечатанный узел служит Карлу там, за границей. Действуют они втайне, исподволь стремясь восстановить в нашей стране покой, и откровенничать с посторонними те, кто им помогает, не вправе. Ну, а та женщина, что была здесь… принадлежит к другой партии, существующей много дольше, и цель ее куда проще – благополучие Англии. Когда Карл объявил себя единовластным правителем, они трудились ради созыва нового парламента. Когда парламент присвоил себе королевскую власть, они старались восстановить прежнее равновесие. И вот теперь, когда над Англией с обнаженным мечом стоит Армия, они, подобно нам, ищут способ вернуть стране утраченное здравие рассудка.

Пальцы Энтони крепче стиснули руки жены.

– Господом Богом и пресвятым Сыном Божьим клянусь: мое сердце не принадлежит ей, а ее сердце – мне. Ты, Кэт, для меня единственная, и я всегда был тебе верным мужем.

Кэт стиснула зубы – очевидно, сдерживая дрожь в губах.

– Верным мне телом, а может, и сердцем. Да. Но эта женщина, эта мистрис Монтроз… ты отдал ей часть души, утаенную от меня. А мне не позволил даже узнать об ее исчезновении.

Да, Энтони не первый год знал: превыше всего остального Кэт ненавидит скрытность. Храня от нее эту тайну, он обманул ее доверие.

И в эту минуту мог предложить ей одну только собственную правду, сколь бы проста и неполна та ни была.

– Мне очень жаль…

Кэт подняла брови, и в следующий же миг ее подбородок дрогнул, обмяк. Уткнувшись лицом в плечо мужа, она разрыдалась. Полотно ночной рубашки немедля пропиталось прохладною влагой насквозь. Прижав Кэт к себе, Энтони коснулся губами милых завитков волос на затылке.

«Прости меня, Кэт».

Но нет, этого он не скажет. Просить о прощении он не вправе.

– Ведь я едва не потеряла тебя, – прошептала Кэт.

Энтони крепче прежнего обнял дрожащие плечи жены.

– Понимаю. Я… я так усердно боролся за наше дело, что упустил из рук цель, причины борьбы. Настолько устал, что… готов сдаться.

Кэт выпрямилась и с силой стиснула руки мужа.

– Не говори так. Если тебе нужен отдых, ты должен отдохнуть. Даже если для этого придется вывезти тебя из Англии.

Когда же он в последний раз смеялся? Да, Кэт не хуже него понимала, что подобная ссылка погубит его – и не из-за Халцедонового Чертога, но потому, что он не в силах оставить Лондон. Однако Энтони всей душой верил: сочти она сие необходимым, с нее вполне станется взвалить его на плечо и силой уволочь на корабль. Таких неудержимых, как его Кэт, еще поискать…

– Я люблю тебя, – сказал он, заправляя ей за ухо непослушную прядь волос.

– И я тебя, – откликнулась Кэт.

О том, что она простила его, не стоило и говорить. Это было ясно без слов, и вот теперь Энтони действительно мог отдохнуть.

Халцедоновый Чертог, Лондон, 13 августа 1659 г.

Отсюда, с тронного возвышения, большой приемный зал выглядел – жальче некуда. Меж рядами колонн вдоль стен высятся груды обломков, рухнувших с потолка, над головою – сырая земля, затейливая мозаика пола разбита едва ли в щебень и залита кровью сэра Кентигерна…

И этим разрушения отнюдь не ограничивались. Разграбленные спальни, разоренные сады… Обелиск в ночном саду оказался разбит, а яблони сожжены, однако силы Халцедонового Чертога, хранившие верность бывшей хозяйке, держались стойко: земля наотрез отказалась отдать кости Майкла Девена на поругание. Они-то, останки любимого, уцелевшие среди повсеместного хаоса, и ввергли Луну в слезы.

«Враг едва не уничтожил всего без остатка».

Не только могилы Майкла, не только ее дворца… При помощи союзников Луна спасла Халцедоновый Чертог, но смогла ли спасти Халцедоновый Двор?

Потрепанные, израненные, остатки двора тоже собрались перед ней. Глядя на них, Луна отнюдь не тешилась иллюзиями величия одержанной победы. В лучшем случае, она вернула себе то, чем владела десять лет назад – вновь стала повелительницей собственного королевства в окружении все тех же внешних врагов. Только по пути к этому потеряла друзей, силы и само Королевство Английское.

Видар ускользнул. Никневен, как ни в чем не бывало, царствует в Файфе. Конхобара, навлекшего на себя гнев Темера, до времени можно не опасаться, однако сие в сравнении с потерями собственного двора – утешение невеликое. Ныне подданные Луны разрознены, разобщены и вовсе не похожи на ту надежную, плотную ткань, коей она их некогда полагала.

Впрочем, это с самого начала было всего лишь иллюзией. Все это время среди них жили предатели, и их измены, прорехи в ткани двора, еще латать и латать.

Общая цель сплотила подданных настолько, чтобы отбить у врага дворец. Однако единым целым их не сделала.

«А что же сделает?»

– Встаньте, – сказала Луна.

Голос ее разнесся под сводами зала колокольным звоном. Подданные поднялись. Вот уцелевшие рыцари Халцедоновой Стражи под началом сэра Перегрина Терна. А там, у треснувшей колонны, сгрудились дивные из Беркшира. А рядом – кучка хмурых гоблинов, соратников Костоглода. За этими придется присматривать в оба: они отведали крови и желают добавки.