Крестовые походы. Под сенью креста - Александр Доманин

Слава Творцу и Создателю. Всякий, кто хорошо понимает дело франков, будет возвеличивать Аллаха и прославлять его. Он увидит во франках только животных, обладающих достоинством доблести в сражениях и ничем больше, так же как и животные обладают доблестью и храбростью при нападениях.

Я расскажу кое-что о делах франков и об их странном уме. В войсках короля Фулько, сына Фулько*, был всадник, пользовавшийся большим почетом, который прибыл из их страны, совершая паломничество, и возвращался туда. Он подружился со мной, привязался ко мне и называл меня «брат мой», между нами была большая дружба, и мы часто посещали друг друга. Когда он собрался возвращаться по морю в свою страну, он сказал мне: «О брат мой, я отправляюсь в свою страну и хотел бы, чтобы ты послал со мной своего сына». А мой сын был в это время при мне, и было ему от роду четырнадцать лет.

«Пусть он посмотрит на наших рыцарей, научится разуму и рыцарским обычаям. Когда он вернется, он станет настоящим умным человеком». Мой слух поразили эти слова, которые не мог бы произнести разумный; ведь даже если бы мой сын попал в плен, плен не был бы для него тяжелее, чем поездка в страну франков. Я ответил моему другу: «Клянусь твоей жизнью, то же было и у меня в душе, но меня удерживает от этого лишь то, что его бабушка — моя мать — очень его любит и не позволила ему выехать со мной, пока не заставила поклясться привезти его к ней обратно». — «Значит, твоя мать еще жива?» — спросил франк. — «Да», — сказал я. — Тогда не поступай против ее желания», — сказал он.

Вот один из удивительных примеров врачевания у франков: властитель аль-Мунайтыры** написал письмо моему дяде, прося прислать врача, чтобы вылечить несколько больных его товарищей. Дядя прислал к нему врача-христианина, которого звали Сабит. Не прошло и двенадцати дней, как он вернулся обратно. «Как ты скоро вылечил больных», — сказали мы ему. «Они привели ко мне рыцаря, — рассказал нам врач, — на ноге у которого образовался нарыв, и женщину, больную сухоткой: Я положил рыцарю маленький компресс, и его нарыв вскрылся и стал заживать. Женщину я велел разогреть и увлажнить диетой ее состав*. К этим больным пришел франкский врач и сказал: «Этот ничего не понимает в лечении. Как ты предпочитаешь, — спросил он рыцаря, — жить с одной ногой или умереть с обеими?» — «Я хочу жить с одной ногой», — отвечал рыцарь, «Приведите мне сильного рыцаря, •— сказал врач, — и принесите острый топор». Рыцарь явился с топором, и я присутствовал при этом. Врач положил ногу больного на бревно и сказал рыцарю: «Ударь по его ноге топором и отруби ее одним ударом». Рыцарь нанес удар на моих глазах, но не отрубил ноги, тогда он ударил ее второй раз, мозг из костей ноги вытек, и больной тотчас же умер. Тогда врач взглянул на женщину и сказал: «В голове этой женщины дьявол, который влюбился в нее, обрейте ей голову». Женщину обрили, и она снова стала есть обычную пищу франков — чеснок и горчицу. Ее сухотка усилилась, и врач говорил: «Дьявол вошел ей в голову». Он схватил бритву, надрезал ей кожу на голове крестом и сорвал ей с середины головы столько, что стали видны черепные кости. Затем он натер ей голову солью, и она тут же умерла. Я спросил их: «Нужен ли я вам еще?» Они сказали: «Нет». Тогда я уехал, научившись из их врачевания такому, чего не знал раньше...»

Все франки, лишь недавно переселившиеся из франкских земель на Восток, отличаются более грубыми нравами, чем те, которые обосновались здесь и общались с мусульманами...

Однажды я отправился с эмиром Муин ад-Дином, да помилует его Аллах, в Иерусалим. По пути мы остановились в Набюлюсе. Там к Муин ад-Дину пришел один слепой юноша-мусульманин, хорошо одетый. Он принес Муин ад-Дину фрукты и попросил разрешения поступить к нему на службу в Дамаске.. Муин ад-Дин позволил ему, а я расспросил об этом юноше, и мне рассказали, что его мать была выдана замуж за франка и убила своего мужа. Ее сын заманивал хитростью франкских паломников и убивал их с помощью матери. В конце концов его заподозрили в этом и применили к нему франкский способ суда. Они поставили громадную бочку, наполнили ее водой и укрепили над ней деревянную перекладину. Затем подозреваемый был схвачен, его привязали,за плечи к этой перекладине и бросили в бочку. Если бы этот ;человек был невиновен, он. погрузился бы в воду, и его подняли бы с помощью этой веревки, и он не умер бы в воде. Если же он согрешил чем-нибудь, то он не мог бы погрузиться в воду. Когда этого юношу бросили в воду, он старался нырнуть, но не мог, и они его осудили, да проклянет их Аллах, и выжгли ему глаза. Этот человек прибыл потом в дамаск, и эмир Муин ад-Дин, да помилует его Аллах, снабдил его всем необходимым. Эмир сказал одному из своих слуг: «Сведи этого человека к Бурхан ад-Дину аль-Бальхи, да помилует его Аллах, и скажи ему, чтобы он приказал кому-нибудь научить его чтению Корана и кое-чему из законов». Слепец сказал тогда Муин ад-Дину. «Победа и одоление! Я думал не это». — «На что же ты тогда рассчитывал от меня?» — спросил эмир. «Что ты дашь мне лошадь, мула и оружие, — ответил юноша, — и сделаешь меня всадником». — «Я никогда не думал, что слепые могут сделаться всадниками», — ответил эмир.

Многие франки обосновались в наших землях и подружились с мусульманами. Эти франки гораздо лучше тех, кто недавно приехал из франкских стран, но они исключение, по которому нельзя судить вообще. Вот пример. Однажды я послал своего товарища в Анти-охию по делу. Главарем там был Теодор ибн ас-Сафи, с которым у меня была большая дружба. Он пользовался в Антиохии сильным влиянием. Однажды он сказал моему товарищу: «Один из моих франкских друзей пригласил меня к себе, ты пойдешь со мной, чтобы посмотреть на их обычай». «Я пошел с ним, — рассказывал мой товарищ, — и мы вошли в дом одного рыцаря. Это был один из старожилов, которые прибыли сюда во время первых походов франков. Его освободили от канцелярской и военной службы, у него были в Антиохии владения, доходами с которых он жил. Нам принесли прекрасно накрытый стол, чисто и хорошо приготовленные кушанья. Рыцарь увидел, что я воздерживаюсь от еды, и сказал мне: «Ешь, ублаготвори свою душу; я сам не ем ничего, из франкских кушаний и держу египетских кухарок, я ем только то, что ими приготовлено, и в моем доме не бывает свиного мяса». Я стал есть, но был осторожен, а потом мы ушли. Однажды я проходил по рынку, и ко мне привязалась какая-то франкская женщина. Она что-то бормотала на их языке; и я не понимал, что она говорит. Вокруг нас собралась толпа франков, и я убедился в своей гибели. Вдруг приблизился этот самый рыцарь. Он увидал меня, подошел ко мне и сказал, обращаясь к женщине: «Что у тебя с этим мусульманином?». — Этот человек убил моего брата Урса», — воскликнула она, а этот Урс был рыцарем в Апамее*, которого убил кто-то из войск Хама. Рыцарь закричал на нее и сказал: «Этот человек из «бурга», то есть купец. Он не сражается и не принимает участия в бою». Он крикнул на собравшихся, и те рассеялись; тогда рыцарь взял меня за руку и пошел со мной. Мое спасение от смерти было следствием того, что я у него поел».

IV. Четвертый крестовый поход. Послание папы Иннокентия III о крестовом походе

Горя пламенным желанием к освобождению Святой Земли из рук нечестивых, ...мы постановляем... чтобы через год от нынешнего июня... все те, которые предприняли отплыть за море, собрались в королевстве Сицилии... к тому времени и мы... располагаем прибыть город к северу от Шейзара, принадлежавший туда лично, дабы христианское войско могло нашим советом и помощью спасительно устроиться и идти в поход с божественным...