Истина - Эдуард Хруцкий

— Садитесь. — Пацаны начали сдвигаться.

Стас сел, закурил, с интересом посмотрел на молодняк.

— Выпейте с нами, Станислав Алексеевич, — сказал приглашавший его парень.

— Может, познакомимся?

Парня в красном пиджаке звали Коля, его друзей Миша и Алик.

— На работе не пью, ребята, — усмехнулся Стас.

— Одну рюмку за знакомство.

— Нет. В моем возрасте чем меньше рюмок, тем дольше жизнь.

— Понятно. Ну тогда икорки.

— Не откажусь. — Стас налил в фужер пива, густо намазал икрой кусок хлеба. — Ну что же вам сыграть? — спросил он, запив пивом.

— Другое дело у нас.

— Какое?

— Мы из Вышнего Волочка.

— Залетные, значит, — хитро прищурился Стас.

— Вроде того. Нам ваш адресок Лева Шахов дал.

— Шах, блондин такой маленький? Откуда вы его знаете?

— По жизни. Только он высокий и лысый, вы нас уж не ловите.

— Значит, живете по понятиям?

— Вроде того.

— Ну и что пропел мой друг Шах?

— Есть товар.

— Я, Коля, о таких делах говорю с глазу на глаз.

— Где можно поговорить?

— Пошли. — Стас встал.

Они прошли через служебный ход на улицу.

— Ну, говори. — Стас поежился, вечер показался ему прохладным.

— Шах сказал, что вам доверять можно. — Коля закурил.

— Смотря в чем.

— Есть товар по вашей части.

— Что именно?

— Доски.

— Запаленные?

— Да как сказать, получаем должок с одного фраера, ну и прихватили кое-что.

— Что именно?

— По вашей части, Станислав Алексеевич, пять досок и две картинки.

— Доска доске рознь.

— Я понимаю, но один еврей ушлый сказал, что дали восемнадцатый век.

— А картинки?

— Он без понятия.

— Мне глянуть надо.

— Конечно. Хотите, сейчас принесу.

— А они где?

— В машине.

— Нет. Иди к воротам, повернешь налево, там вход в ресторан. Найдешь?

— Попробую.

Стас зашел в подсобку. После душного зала чувствовалась вечерняя прохлада.

Любопытный паренек этот Коля. Очень любопытный. Если так пойдет, то с него можно большую выгоду поиметь. Двойную. Если он предложит туфту, то нужно будет его Васильевичу сдать.

Стас курил и прикидывал собственную выгоду. Колю этого с подельниками он все равно заложит. Раньше или позже, какая разница.

Через несколько минут появился Коля со здоровой черной сумкой.

— Вот, смотрите.

Стас расстегнул молнию. Начал вытаскивать «доски». Иконы были хороши. Явно не украденные из храма. Такие обычно держали дома. На некоторых осталась еще копоть от лампады.

Три были в серебряных окладах, две чистые. Хороший товар. Он их сможет отдать по штуке зеленых.

— Иконы неплохие. Отдать их можно. Я человек небогатый, долларов двести на них наживу.

— Это ваши подробности. — Коля пожал плечами. — Сколько?

— Те, что в окладах, могу взять по пятьсот, а эти две — по триста.

— Годится, — даже как-то облегченно ответил Коля. — Посмотрите картинки, Станислав Алексеевич.

Стас Пономарев не был ни искусствоведом, ни опытным собирателем живописи, но даже его познаний хватило, чтобы узнать в двух небольших этюдах руку Сомова. Одного из самых любимых Стасом художников начала века. Ну как он мог не узнать маскарадно-фривольную манеру мастера, лукаво-ернические лица его героев.

Опытный был Стас фарцовщик, битый. Ни лицом, ни голосом не показал приезжему Коле свою нечаянную радость.

— Картинка-то так… Ничего не стоящая.

— Я знаю, — вздохнул Коля, — мы ее на Арбате хотели толкнуть, так художник один сказал, что это просто фуфель.

Да. Много у нас нынче художников. Институты посещали. Только своей мазней интересовались, вот и очутились на арбатском ветерке со своими намазанными на картоне церквушками. А мог бы этот арбатский художник разбогатеть в одну секунду.

— Ладно, — Стас махнул рукой, — гулять так гулять. По полсотне баксов за каждую.

— Спасибо. Как рассчитываться будем?

— Наличными, конечно. Иди к столу, я подойду сейчас. У Стаса при себе было тысяча двести долларов. Остальные, до утра, он перехватил у ресторатора Гриши.

Уже светало, когда Стас Пономарев с тяжелой сумкой возвращался домой. Ребята сказали, что у них бывает много неожиданных и интересных вещей. Обещали привозить их Стасу. Работали они якобы грузчиками в мебельном магазине у одного чекиста-расстриги в Вышнем Волочке.

У самого дома Стас наткнулся на здоровенный плакат, с которого на него снисходительно смотрел композитор Игорь Крутой.

— Ну что, мужик, — улыбнулся ему Стас, — сегодня и я в порядке. Понял?

Он достал фломастер и подрисовал автору хитов маленькие усики. Посмотрел на свою работу и засмеялся. В окружении звезд эстрады композитор сразу стал похож на сутенера.

Никольский вернулся домой поздно. Уходя, он забыл выключить телевизор, и на экране натужно веселился волосатый мужик из программы «Времечко».

В общем-то Сергей ничего не имел против этой программы, но сегодня ему было не до нее.

День выдался на редкость бессмысленным и суматошным. В доме у Палашевского рынка грохнули две квартиры. Работали нагло, со строительных лесов. Начали красить фасад дома, леса поставили, а потом рабочих перекинули на другой объект. Они ушли, оставив, как память о себе, навороченные леса и пару бытовок, в которых поселились окрестные бомжи и алкаши.

С бытовками разобрались просто. Подцепили ночью и отволокли на территорию 83-го отделения. Пусть нынче голова у соседей болит.

А вот леса… Так на месячном отчете повисли две полноценные квартирные кражи, раскрыть которые практически не представлялось возможным.

Пока он занимался кражами, в подъезде дома в Юженском переулке Лепилов нашел лежащего в закутке на лестнице смертельно пьяного человека. Он спал, вольно разметавшись на лестничной пыли и кошачьем дерьме.

Рядом валялись две гранаты Ф-1. Миша обыскал пьяного, нашел еще одну гранату, нож-выкидуху и пистолет ПСМ с полной обоймой.

Когда мужика привели в чувство, выяснилось, что это бывший собровец из Томска, приехавший погулять в Москву.