Дорогами илархов. Книга вторая. Персидский поход - Сергей Анатольевич Шаповалов

тряхнув лохматой головой.

– Почему ты плачешь? Ответь, – потребовал Исмен.

– Я не плачу.

– Но я же слышал.

– Домой хочу! – сквозь рыдание ответил бородач.

У Исмена под боком зашевелился плащ, вылезла сонная Томирис.

– Уархаг!

– Надоело мне все. Каждый день кровь, грязь…! Домой хочу!

Поднялся Колобуд, покряхтел, хрустя суставами.

– А кто ж не хочет? – выдохнул будин, отчего вдруг всем стало тоскливо.

– В горы сердце тянется, в родные горы, – продолжал ныть Уархаг. – Там вода вкусная, там ветерок прохладный, и травка пахнет медом. Там моя Артемида, моя козочка. И Геркулес уже подрос…

Он разревелся. Из шатра вылезла Замира, стала его утешать. Подошел Репейник, лизнул лекаря в нос.

– Все! Все! – отмахивался Уархаг от их ласки. – Я успокоился.

Воины вновь улеглись. Но сон не шел. Репейник ворочался, чесался, процокал когтями по камням, сел на бугорке, задрав морду к луне, и вдруг утробно, тоскливо завыл.

– Репейник! – сердито закричали на него все разом.

Пес замолк, но лишь на миг, и вновь в ночной тишине полился его жалобный вой, в котором было столько щемящей тоски…

– Дурень лохматый, – выругался Колобуд. – Тоже домой хочет… А у меня там сын подрастает, – говорил он то ли себе, то ли друзьям. – Надоело все! Хочется проснуться утром в собственном доме, выпить молока парного, закусить лепешками горячими и идти куда-нибудь в кузню, заниматься любимым делом. А вечером вернуться домой усталым, а там тебя жена встречает с детишками… Да заткнись ты, пакля блохастая! Без твоей песни тошно!

Исмен и Томирис переглянулись. Они прекрасно научились понимать друг друга без слов. Одного мгновения хватало на немой диалог, одного взгляда – и ясно, что творится в душе у каждого…

– А как же Александр? – спросила Томирис вслух.

– Я ему уже не нужен. И он мне, – ответил Исмен, откидывая плащ. – А Барсинда?

– У нее сейчас без меня слуг хватает, – пожала плечами Томирис.

– Решено?

– Да. Надоело все!

– Уархаг! – крикнул Исмен. – Готовь лошадей. Домой едем.

– Так, как же… Надо телегу…, – вскочил Уархаг, начал суетиться, собирать разбросанные вещи…

– Да брось ты это барахло, – гневно крикнула Томирис. – Отправляемся домой!

– Ну… Я к рассвету лошадей подготовлю… Воды надо набрать… в дорогу поесть приготовить… – Он замер. – Мы и вправду отправляемся домой?

Репейник радостно залаял.

– А давайте прямо сейчас, – грузно поднялся Колобуд. – Чего тянуть до рассвета.

– Как же Фидар? – вспомнил Исмен.

– Догонит, – успокоил его Колобуд.

* * *

Они уже выехали за лагерь. Вдруг Исмен остановил коня.

– Нехорошо, вот так уходить, – сказал он. – Надо попрощаться с друзьями.

– Надо! – согласилась Томирис и крикнула Урхагу. – Мы вас догоним!

Исмен был неприятно удивлен, увидев на страже у шатра Александра кардаков.

– Правитель отдыхает, – сказал старший охранник. – Велел не беспокоить его.

Из шатра доносилась музыка, пьяные голоса, женский смех…

– Я – хранитель щита Ахилла, и имею права входить к гегемону без доклада, в любое время, – возмутился Исмен.

– Ничего не знаю, – стоял на своем старший охранник. – Велено правителя не беспокоить.

– Позови кого-нибудь из соматофилаков или из гетайров, – потребовал Исмен.

– Не позволено, – отказался старший охранник.

– Тебя я не знаю, – начал злиться Исмен. – И вообще, почему на страже стоят кардики? Измена? Я сейчас подниму весь лагерь.

– Не стоит этого делать. – Полог откинулся. Появился Мазей. – Александр тебя сейчас не примет. У него важные переговоры. Утром я смогу передать твою просьбу. В чем она заключается?

– Вот в этом! – Исмен сорвал с себя белый плащ гетайра и отдал его Мазею. – Он мне больше не нужен.

* * *

Первые лучи застали путников на пыльной дороге. Томирис и Исмен ехали рядом, почти касаясь коленями. Иногда перебрасываясь быстрыми фразами. За ними на низенькой спокойной кобылке ехала Замира и Айша. Замира правила кобылкой, а Айша вцепилась в нее худенькими ручками и дремала. Уархаг на дымчатом лохматом коньке, вел за собой еще трех лошадок, навьюченных добром. Замыкал кавалькаду Колобуд. Репейник деловито нарезал круги: оказывался то впереди, то где-то сбоку шуршал в высокой траве. Все что-то вынюхивал, кого-то гонял.

Еще видны были стены Персеполя, освещенные восходящим солнцем, когда их нагнали два всадника.

– Хайре, Клит. Хайре Гефестион, – поздоровались Исмен и Томирис.

–Тебя ищет Александр, – вместо ответного приветствия, мрачно сказал Клит.

– Почему он послал вас, а не соматофилаков? – удивился Исмен.

– Мы сами вызвались, – ответил Гефестион.

– Сами? Искать меня? К чему такая честь?

– Александр пришел в бешенство, получив от Мазей твой плащ. Неужели ты твердо решил покинуть армию?

– Да.

– Соматофилаков наказали бы за невыполнение приказа. А если бы они попробовали применить к тебе силу, ты бы их покалечил, – предположил Клит

– Так бы все и произошло, – согласился Исмен.

– А нас Александр не посмеет наказать, да и с тобой драться мы не намерены. И все же, Исмен, почему ты решил покинуть нас?

– Я – не воин, Клит.

– Почему же? Разве ты не мужаешь с каждым днем? Разве тебя не уважают товарищи? Разве командиры плохо отзываются о тебе? Александр тебя не ценит?

– Не в том дело. Устал я от крови. От смертей устал. Скольких товарищей уже проводил к Хорону…

– Мы все устали. Ох, как устали, – горько усмехнулся Гефестион. – Всем хочется покоя. Но мы – братья Александра и обязаны следовать за ним. Подумай хорошенько! Это тебе только кажется, что спокойная мирная жизнь – прекрасна. Ты через месяц затоскуешь. Рука сама потянется к копью…

– Не затоскую, – покачал головой Исмен. – Я знаю мирную жизнь и не хочу привыкать к войне.

– А мог бы стать илархом. Тебе всего-то шестнадцать. Ни один соматофилак так быстро не примерял плащ гетайра. К тому же, тебе доверена честь носитель щита Ахилла. Мог бы со временем попросить в управление сатрапию, на худой конец – город какой-нибудь.

– Не хочу я быть илархом. Не хочу управлять городом. Мне свобода дороже.

– Что ж, ты волен в своих поступках. Более не будем тебя уговаривать. Жаль. Александр считал тебя своим талисманом, – сказал Клит.

– У него много талисманов: Буцефал, щит Ахилла, Илиада, переписанная самим Аристотелем, рогатый шлем Амона – да много всего. Одним талисманом больше, одним меньше – какая разница?

Клит понимающе кивнул.

– Ах, да! – вспомнил Гефестион и протянул Томирис старый копис с костяной рукоятью, в потертых деревянных ножнах. – Александр передал тебе. Ума не приложу, о чем вы с ним договаривались, но я сперва подумал, что гегемон сошел с ума. Это же – оружие Ахилла. Я долго его отговаривал, но Александр стоит на своем: говорит, меч отныне принадлежит тебе.

– Не мне – Аргинпасе, – качнула головой Томирис. –