Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

принюхиваясь, и наконец отыскал источник запаха: крупного, хотя и старого лесного ва’иле. Супаари съел животное сырым, вспоров его брюхо зубами и когтями. Лучше быть падальщиком, чем паразитом, думал он.

Даже тогда он понимал, что все равно будет есть мясо руна. Разница заключалась в том, что он теперь намеревался воздать им своей жертвой. Он расплатится с ними: жизнью за жизнь.

– Сипаж, Супаари! – заголосили руна, увидев его остановившимся на краю поселка. – Мы уже думали, что тебя больше нет!

– Держитесь подальше – к этому нельзя подходить, – сказал он, протягивая вперед руки, чтобы все видели язвы под мышками, красные пятна, портившие его шкуру.

Невзирая на предупреждение, София подошла ближе и сказала:

– Эта поможет тебе привести в порядок шерсть. Эта так…

– Не подходи, – сказал он. Предложение растрогало его до глубины души, однако он не мог допустить этого, во всяком случае пока. Посмотрев мимо Софии на собравшихся руна, он прежде всего увидел деревню, аккуратную, ухоженную и благополучную; потом посмотрел на самих руна, годами живших в Труча Сай без вмешательства жана’ата или эксплуатации с их стороны.

– Что вызывает такие язвы? – громко спросил он. Руна что-то забормотали в ответ, и щупальце испытываемой ими тревоги потянулось к нему.

Он уже встревожил их и жалел об этом. Но это было им необходимо – пережить смятение перед обретением ясности.

– Так что же вызывает их? – еще раз спросил он.

– Кхимали, – коротко произнесла Джалао, выходя вперед и останавливаясь возле Софии.

Он понимал, что она хочет прекратить его странную выходку. Увести его подальше, в такое место, где она сможет осмотреть всю его шерсть, раздавить пальцами мерзких тварей и покончить со всей историей.

– Они опасны, – отрезала она. – Ты болеешь из-за них. Пожалуйста, позволь этой…

Но Супаари продолжил:

– A что такое кхимали?

– Паразиты! – воскликнула начинавшая сердиться Джалао, теперь смотревшая прямо на него. – Сипаж, Супаари, почему ты…

– A что такое паразиты, – спросил он, глядя мимо нее на всех собравшихся, – как не те, кто живет за счет своего хозяина, не принося ему пользы? Те, кто живет за счет чужих жизней и ничем не платит за это?

Большинство руна неуверенно оглядывались по сторонам, переступали с ноги на ногу. Но Джалао выпрямилась и посмотрела ему в глаза. Она поняла, подумал он. Она теперь знает.

– A что, – спросил он ее негромко, – должны мы делать, чтобы освободиться от паразитов?

– Убить их, – ответила она столь же негромко и уверенно. – Перебить по одному, чтобы они больше не беспокоили нас.

Глава 23

Джордано Бруно

2064 год по земному летоисчислению

– Джон, прости, но я не вижу здесь никаких альтернативных вариантов, – кротким тоном проговорил Эмилио Сандос. – Что ты предлагаешь? Поднять мятеж на «Бруно»?

– Не надо обращаться со мной свысока, Эмилио! Я серьезно…

– А я не уверен в том, что ты говоришь серьезно, – ответил Эмилио, выливая восстановленные яйца на сковородку. Квелл явно улучшил его аппетит, и он просыпался в пять утра по корабельному времени голодным как волк. Когда он отправился на кухню, чтобы соорудить какой-нибудь завтрак, Джон Кандотти уже сидел там в засаде, переполненный планами завладеть кораблем и вернуться домой.

– Хочешь яичницу? Могу сделать на двоих.

– Нет! Послушай меня! Чем дольше мы медлим, тем дальше улетаем от дома…

– И что ты предлагаешь сделать? Перерезать горло Карло, пока он будет спать?

– Нет! – настоятельно прошептал Джон. – Но мы можем запереть его в каюте…

– O боже! – вздохнул Эмилио, возведя глаза к потолку. – А не нальешь ли ты мне соку, хорошо?

– Эмилио, он всего только один человек! А нас семеро…

– А ты разговаривал об этом с кем-нибудь еще, Миста Христиан? – спросил он, полагаясь на то, что авторитет Чарльза Лоутона[54] сделает его позицию понятной.

Насмешка заставила Джона покраснеть. Открыв буфет, он достал из него кружку для сока, но продолжил с прежней решимостью:

– Первым я обратился к тебе, но не сомневаюсь в том, что…

– Не надо, – пресным тоном проговорил Эмилио. Если вычесть оглушительный шум эмоций, политические реалии выглядели очевидным образом, и он понимал, почему взбунтовавшиеся узники сдавали последнюю битву, когда квелл впрыскивали в карцер вместо слезоточивого газа.

– Да, счет будет семь к одному, но одним будешь ты, Джон.

Столкнув яичницу со сковороды на тарелку, Сандос отнес ее к столу и сел спиной к кухне. Поджавший губы Джон последовал за ним, задиристо брякнув кружку апельсинового сока на стол и усевшись напротив Эмилио, который съел свое кушанье под испепеляющим взором своего друга и только потом, отодвинув в сторону тарелку, проговорил:

– Вот что, Джон. Давай обратимся к фактам. Что бы ты ни думал о нем и о его мотивах, но Дэнни Железный Конь уже поставил свою душу на этот полет, так? – После чего смотрел на Джона ровным взглядом до тех пор, пока тот наконец не кивнул неохотно.

– У Жосеба есть собственные мотивы для путешествия на Ракхат, отличающиеся от мотивов каждого из нас. Шон – я не вполне понимаю Шона, но мне кажется, что он полагает, будто циничное восприятие человеческой природы является адекватной реакцией на грех. Он не поддержит тебя.

Джон еще не начал прятать глаза, но до него начало доходить.

– Теперь Нико, – проговорил Эмилио, – не стоит его недооценивать. Он не настолько туп, как это может иногда показаться, кроме того, он буквально пропитан идеей верности своему падроне. Тронь пальцем Карло, и тебе придется иметь дело с Нико, и заранее предупреждаю тебя о том, что он отлично знает обязанности телохранителя. – Эмилио пожал плечами. – Но предположим, что Шон останется в стороне, a тебе удастся переманить на свою сторону Дэнни и Жосеба и каким-то образом нейтрализовать Карло и Нико. Тебе все равно понадобится Жирный Франс, чтобы отвести корабль на Землю…

– Правильно, но Франс – бесстыжий наемник! Так что мы его купим! Потом, он считает, что Карло свихнулся…

– Франс обладает исключительным даром красочного преувеличения. – Эмилио сел попрямее и опустил руки на стол. – Джон, Карло – человек холодный, беспринципный и совершенно эгоистичный, но он что угодно, только не сумасшедший. И даже если бы он совсем слетел с катушек, я бы не стал рассчитывать на то, что Франс поддержит твои планы. Джон ощетинился, однако Эмилио продолжил: – У каморры длинные руки и еще более долгая память. Франс не станет сопротивляться Карло, не пойдет на такой риск…

– Великолепный анализ, Сандос! – воскликнул Карло, входя в помещение. – Достойный Макиавелли. Запомните, Кандотти, – сухо проговорил Карло, обращаясь к Джону, подпрыгнувшему