Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

– Мы продолжаем слушать ваш доклад, товарищ полковник…

Ян подмигнул – почему-то лампе – и начал:

– Следующая серьёзная для обсуждения тема – освоение околоземного пространства. Позавчера осуществлён запуск нового ИСЗ «Космос-1»…

В московском утреннем небе ветер разгонял серые тучи.

***

— Попу отсидел! Пошли в буфет, позавтракаем – пожаловался Ян генералу, выйдя с совещания.

– Когда ты только повзрослеешь и поумнеешь, – смог дать, наконец, волю словам Рашид Ибрагимович.

– Между прочим, – сообщил нахальный полковник, – зрелый возраст – период между концом иллюзий молодости и началом галлюцинаций старости… и, вообще, тебе ли не знать, мудак с возрастом не становится мудрецом – он просто становится старым мудаком.

Худояров поперхнулся и промолчал.

…Столовая в главном здании КГБ начиналась с лозунга «Заветам Ленина верны!». Видимо, повесили для лучшего аппетита сотрудников. Следом за ним, чуть ниже, (наверное, способствуя здоровому пищеварению), висела копия картины Айвазовского «Девятый вал». В нишах по углам разместились ещё три шедевра отечественного искусства: «Утро в сосновом лесу», «Три богатыря» и «Иван Грозный, убивающий своего сына». Кроме того, заботясь о высоком партийном уровне лучших сынов Отечества, на столиках, с аккуратными и ежедневно меняющимися скатертями, точно между солонкой и перечницей, заботливо стояла маленькая вазочка с пластмассовым цветком сомнительного цвета и качества, и треугольный картонный лозунг. Надписи на гранях были достойны отдельного упоминания. Первая крупными красными буквами провозглашала: «Партия – наш рулевой!». Вторая инструктировала: «Хлеб – драгоценность, им не сори, хлеба к обеду в меру бери!». Последняя грань грозно предупреждала: «Будь бдителен!». В результате каждый сотрудник мог выбрать во время принятия пищи наиболее удобное и полезное для себя воззвание. К счастью, все посетители столовой знали, что в столовой на них смотрит хорошо видимый со всех столиков портрет Феликса Эдмундовича, а потому треугольный картон обычно не поворачивали, ограничиваясь только рекомендацией о бдительности, (отчего-то именно она чаще всего оказывалась перед глазами обедающего).

Утром сотрудников было мало, поэтому взяв глазунью, гранёный стакан со сметаной да кусок отварной колбасы с горошком, Ян, гордо держа поднос, подошёл к последней инстанции. Поймав этот гордый и честный взгляд, кассирша, (не теряющая надежду найти подходящего ей по возрасту «достойного и привлекательного мужчину»), приветливо заулыбалась. И даже добавила к двум сиротливо лежащим на блюдечке кусочкам сахара, (к чаю), призовой третий кусок!

У выхода с раздачи висело размытое меню в аккуратной стеклянной рамочке. Полковник машинально поднял на него глаза, обернулся и, подмигнув даме бальзаковского возраста, отправился к столику. Данное действие не ускользнуло от Худоярова, и последний, усевшись рядом, поинтересовался, что такого веселого Ян рассмотрел в списке предоставляемых блюд.

– Обрати внимание, действия кассирши сравнимы с походом по минному полю. Обсчёт ровно на одну копейку, – пояснил товарищ полковник.

Рашид Ибрагимович хотел, было, возмутиться, но Ян серьёзно сказал:

– Оставь бабу в покое, трёх детей кормить как-то надо… и делиться тоже, у них ведь с кассы основной навар.

Наконец, успокоив нервную систему, и, отяготив работой желудок, Худояров решил прояснить для себя самый животрепещущий вопрос:

– Ну, а кто Самого-то остужать будет…

– Мессинг пусть, – пожал плечами начальник Особого отдела. Этот вопрос его интересовал меньше всего.

***

Заслуженный артист РСФСР, Вольф Гершкович Мессинг, прославивший своё имя психологическими опытами по «чтению мысли» родился в Варшавской губернии необъятной Российской империи в десятых числах сентября 1899 года.

Из воспоминаний Алексея Полякова нам известно, как ранней весной 1962 года его навестили два генерала. Время было напряжённое, и остро стоял вопрос возможного начала войны. Мессинг впал в каталептическое состояние и дал два ответа. Один общий, для всех: «Мир будет», и второй лично для Хрущёва: «Ты не воин». Он страшно боялся, этот, уже не молодой и уставший человек. Впав в неконтролируемую панику – решился бежать. Приехав на советско-иранскую границу, Мессинг находит проводника… и через две недели появляется в Москве, снова приступив к выступлениям в Росконцерте…

Он сможет навсегда уйти только 8 ноября 1974 года. Известны его слова:

– Я очень устал. Поверьте, нет ничего страшнее, чем быть обречённым слышать чужие мысли. У меня нет больше сил…

Судьба записки, переданной Мессингом Никите Сергеевичу, не известна. Но его сын Сергей записал мнение отца о провидце:

– Странный человечек! Но! Что-то в нём есть!

Есть ещё одно озвученное мнение.

На вопрос посетившего выступление гения Ильи: «Почему Вольф Мессинг не трудится в Особом отделе», присутствовавшие за обедом услышали:

– Нам только не хватает, чтобы дух Йехуда Льва бен Бецалеля, (1), которого в Старой Праге каждая собака знает под именем «Высокий рабби Лев» у нас поселился…

Привыкшая всегда задавать вопросы Елена Дмитриевна решилась выяснить, какая существует связь между чьим-то духом и Мессингом?

– Так он его праправнук, – не замедлил с ответом Ян.

***

С утра засев в Ленинской библиотеке, Борис перерыл горы литературы о несущем свет сыне утренней зари. Не выяснив ничего толкового, он остановился лишь на описании шестикрылого серафима, вмёрзшего в лёд где-то в самом малодоступном районе Ада.

В средневековой литературе покровителя планеты Венеры представляли с тремя огромными зубастыми пастями – ими он грыз предателей и изменников. Впечатлительный Бернагард даже слегка замёрз, представив существо в действии. В желудке забурчало, и белый маг спохватился – время-то! Посмотрев на часы, заторопился за Машей.

После истории с «немецкими женщинами» уже прошло некоторое время, и родители решили снять запрет на посещение детского сада, сделав вид, что праздник уже прошел… и кому он там на самом деле посвящён, можно начать выяснять только на следующий год.

Ровно в шесть родитель открыл тяжёлые двери и переступил порог необходимого для любого строителя коммунистического будущего общеобразовательного учреждения.

Зайдя в группу, отец, близоруко щурясь, поискал своё чадо в кучке таких же, как она, девочек с одинаковыми косичками, ленточками и коричневыми платьицами, которые продавались в «Детском мире» и широко применялись мамами для ежедневного использования в детском саду.

– Маша, – позвал он, так и не вычленив из группы своего ребёнка.

Одна из девочек подняла голову и, дёрнув себя за косичку, сообщила:

– Маша в туалете стоит в углу. Она буржуинка.

Борис вздрогнул. Отчего-то детская реплика до боли напомнила ему нехорошее прошлое. Такая… безапелляционность. Он поспешил по указанному адресу. Там, среди собранных в весёлый кружок больших белых горшков, стояла его заплаканная дочь.

Пока они обнимались, пытаясь успокоить друг друга, помещение заполнили нянечка, воспитательница, старшая воспитательница и ещё кто-то, с грозным выражением лица.