Медленные пули - Аластер Рейнольдс

Сейчас или никогда, подумала Мойра. Рванулась вперед, через кухонный стол, к оружию. Свитер зацепился за чашку, расплескав кофе по научным журналам. Иэн отскочил, не отведя, однако, от головы плотно прижатого дула.

– Не… – начала Мойра.

Курок клацнул.

– Раз, – произнес Иэн.

Затем, почти не отстраняя револьвер от головы, провернул барабан.

– Два.

Он опять крутанул барабан. Мойра в промокшем свитере уцепилась за стол. Приподнялась, но тут ее сковал страх.

– Пожалуйста. Иэн…

Он стоял за кучей коробок из-под компьютерного железа.

– Мойра, не приближайся.

– А не то что, Иэн? А не то ты себя прикончишь?

Он снова спустил курок:

– Три.

– Иэн, пожалуйста!

Мурлыкнул барабан, щелкнул курок.

– Четыре. Как тебе вероятность, Мойра? Кажется, я в основном уже мертв.

– Иэн, нет…

Он снова крутанул барабан и позволил бойку ударить в пустоту.

– Пять. Страшновато становится? Дойдем до десяти. Потом я еще кофейку заварю.

Он крутанул барабан и спустил курок.

Когда прибыли медики и полицейские, Мойра уже докурила последнюю сигарету. Она сидела в гостиной, пока не засверкали спектрально-чистой красотой в заснеженном пейзаже раннего утра синие проблесковые маячки. Сумерки еще не вполне рассеялись. Наконец в дверь постучали, Мойра едва нашла в себе силы пройти через кухню и отпереть.

Полицейский глянул на Иэна и негромко чертыхнулся. За его спиной парамедик сбавил шаг. Она им сказала по телефону, что Иэн мертв, что сомнений быть не может, но они все равно примчались. Вот и хорошо, ведь ей только одного хотелось: поскорей убраться из коттеджа.

Подальше от Иэна.

Полицейский увел ее в гостиную. На вид ему было лет сорок пять. Пивной животик, но крепкие бока: легко представить, как он по выходным играет в кантри-бэнде.

– Можете говорить, мисс Кербишли?

– Я вам по телефону все объяснила. – Она закурила, попросив сигарету у полицейского.

– Там не только я был. Мне бы узнать, что примерно случилось: протокол потом составим.

Мойра оглянулась на кухню через приоткрытую дверь. Она видела спинку стула Иэна и край его левого плеча. Слышала негромкие вежливые голоса. Легко было вообразить, что в разговоре участвует и Иэн.

– Он мне позвонил, – сказала она. – Мы старые знакомые. Иэн вел себя странновато, и я решила прокатиться.

– Странновато в каком смысле?

– Он все твердил, что не собирается покончить с собой.

– Не собирается покончить с собой?

– Я решила не цепляться к словам. Поняла: с ним что-то неладно. Жалею только, что больше никому не позвонила, тогда приехала бы не одна.

– Если вас это немного утешит, то сомневаюсь, что мы бы добрались быстрее. Ночка выдалась хлопотная. – Он кивнул на дверь кухни: – У них второе дежурство подряд.

– Все равно стоило попробовать.

– Что случилось после вашего приезда?

– Иэн усадил меня за стол на кухне. Потом стал рассказывать что-то – что-то очень важное для него… Вроде о том, как он собирается жить вечно. И у него был револьвер.

– Носил его с собой?

Мойра покачала головой:

– На столе держал, припрятанным. Но я не успела схватить, Иэн сунул его в карман. Он сидел напротив, и у меня бы никак бы не получилось. Даже если бы попыталась, был риск выронить.

– Вот и хорошо, что не пытались. Он не позволил вам вызвать помощь?

– Сказал, что телефон неисправен.

– И?

– Но он был исправен. Даже подключен к розетке. А я поверила. Иэн был умный чувак. Всегда добивался максимального результата при минимальных затратах.

Она возненавидела себя за то, как это прозвучало, но ведь не поспоришь.

– И он продолжал говорить с вами?

– Пока снова не выхватил пушку. Я не успела ничего сделать. Я бы попробовала, честное слово, но он ее приставил к голове и…

– Все нормально, мисс Кербишли. Достаточно. Успокойтесь, мы вас ни в чем не подозреваем. С Иэном мы уже имели дело, у него в биографии чередовались взлеты и падения. Но вы важная свидетельница, поэтому придется вас опросить как полагается. На сегодня, однако, хватит. – Он пожал плечами. – С этим можно подождать до улучшения погоды, а пока нам всем не помешало бы выспаться. Это ваш «вольво» снаружи?

– Мой, – ответила Мойра.

– Дайте ключи, я поручу кому-нибудь отвезти вас домой. У вас тут есть знакомые? Чтобы отдохнуть, поговорить??

– Со мной все будет хорошо, – сказала Мойра.

– И все же…

– Я могу вести машину, – заверила она. – Вы же тут задержитесь, верно? А я хочу домой. И снег перестал.

– Я бы предпочел, чтобы вас кто-нибудь сопровождал.

– За предложение спасибо, но я лучше сама. Честно, я справлюсь.

Полицейский тщательно записал ее личные данные, потом протянул визитку:

– Позвоните нам утром, ладно? Надеюсь, уже к ланчу мы более-менее разберемся. Не обещаю, что вам будет легко, но зато потом никаких вопросов.

Мойра взяла визитку:

– Спасибо.

Она прошла через кухню, не сводя глаз с входной двери. Снаружи на нее накинулась стужа. Выглянули звезды, холодные, четкие, идеально неподвижные над импровизированным вертепом из автомобилей. Мойра закрыла за собой дверь и зашагала по снегу к «вольво», как будто только что простилась с Иэном после душевной беседы за кухонным столом.

И вдруг застыла. Ей пришло на ум, что если Иэн прав, то где-то в бесконечном муравейнике неистощимо расширяющегося мультиверсума существует ее двойник, Мойра, занятая точно тем же, что и оригинал. Другая Мойра бредет по снегу к своему «вольво». Мойра, только что видевшая, как револьвер десять или двадцать раз не убил Иэна и все еще не вполне осмыслившая произошедшее. Смерти нет, смертности нет. Ничто не умирает до конца, и в этом-то заключено самое жуткое.

«А та Мойра поверила бы ему?» – спросила она себя.

А она сама?

Мойра села в «вольво». Но прежде чем включить зажигание, опустила стекло со стороны водителя. Холодно, зато свежий воздух. К счастью, двигатель завелся с первой попытки. Фары разлили по снегу пурпурный свет. Она проехала реверсом между полицейскими машинами и «скорой помощью». На первой передаче медленно двинулась прочь от коттеджа по дорожке, избегая смотреть в зеркало заднего вида. Она не была уверена, что выдержит увиденное.

Она достигла конца дорожки и вырулила на проселок. Тут стало полегче, и Мойра, повозившись с передачами, выбрала третью. Сухие ветки шелестели по корпусу «вольво». Мойра преодолевала сложные участки, и вот показался горбатый мостик. За ним еще небольшой участок дороги и поворот на трассу, которую этой ночью посыпали песком.