Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны - Венди З. Голдман

разрешить мобилизованным таджикским рабочим вернуться в родные колхозы. За годы войны в Таджикистане мобилизовали около 50 000 человек, почти половина которых все еще работали на Урале и в Сибири[884].

К 1944 году мобилизация людей на восстановление городов и оборонное производство ложилась на экономику все более непосильным бременем. Осенью Н. А. Михайлов, первый секретарь ЦК ВЛКСМ, посетил Сталинград. После победы в Сталинградской битве в январе 1943 года комсомол мобилизовал более 21 000 молодых людей, чтобы заново отстроить город. Они работали на масштабных стройках и на заводах, в частности на прославленном Сталинградском тракторном заводе, где Красная армия лицом к лицу сражалась с войсками вермахта, борясь за каждый этаж[885]. Тракторный завод, от которого в начале 1943 года остался только тлеющий остов, снова начал выпускать танки. Работали там главным образом совсем юные: более чем 60 % не исполнилось и восемнадцати[886]. В отчете, направленном напрямую секретарю ЦК Маленкову, Михайлов заметил, что почти 60 % из 7600 молодых людей, занятых на тракторном заводе, живут в развалинах зданий, без самых элементарных удобств. В бараках на человека приходилось один-два квадратных метра жилого пространства – немногим больше, чем в гробу, к тому же у молодых рабочих не было горячей воды, чайников, умывальников, прачечных. Они буквально месяцами не снимали одну и ту же засаленную одежду. Еще 3000 человек жили в продуваемых со всех сторон палатках. Пища в столовой отличалась скудостью и однообразием: пшенный суп, пшенная каша, селедка, крошка маргарина. Большинство молодых рабочих, мобилизованных на восстановление оборонных предприятий Сталинграда, остались, но бежали все равно тысячи. Из 21 000 человек, мобилизованных ВЛКСМ, пропало более трети. Михайлов винил местное партийное руководство и директоров предприятий, указывая все на те же проблемы, присущие системе трудовой мобилизации в целом. У промышленных наркоматов отсутствовал стимул удерживать рабочих, поскольку они легко могли обратиться к Комитету с просьбой набрать еще людей, чтобы восполнить потери. Михайлов писал, что даже «массовые случаи дезертирства рабочих не вызывают большой тревоги у руководителей предприятий». Особенно резко Михайлов отзывался о наркоме по строительству С. З. Гинзбурге: «Когда Народному Комиссару по строительству тов. Гинзбургу стало известно, что по решению ГКО должна проводиться мобилизация комсомольцев и молодежи на работу в тракторострое, он по несколько раз в день звонил в ЦК ВЛКСМ и просил ускорить отправку людей. Однако тов. Гинзбург не проявлял такой активности в тех случаях, когда надо было принимать меры к улучшению быта прибывшей молодежи». После письма Михайлова районная администрация в Сталинграде и парторганизация завода получили от областного начальства строгое предупреждение: если в течение месяца они не добьются улучшения условий, им придется иметь дело с партийными органами[887].

В 1944 году профсоюзы учредили на многих заводах комитеты по жилищно-коммунальному хозяйству, призванные улучшить бытовые условия в общежитиях, положить конец воровству и удостовериться, что у рабочих есть бани, прачечные, мастерские по ремонту одежды и обуви. К тому времени у страны за четыре года тотальной войны накопились долги. Из сферы городских услуг, включая прачечные и бани, рабочих перебросили в оборонную отрасль, а потребительские сегменты были переформатированы под нужды фронта. Страна перестала производить кожаные ботинки; у рабочих не было обуви, а десятки тысяч детей не могли ходить в школу зимой. В результате Наркомат легкой промышленности начал выпускать сабо, которые многие уже мастерили себе самостоятельно[888]. Заводские мастерские, не располагая швейными машинами, иголками, запасными частями и запасами материи, не справлялись даже с простейшим ремонтом. Чтобы отремонтировать ботинки, рабочим приходилось приносить собственные гвозди, чтобы починить одежду – иголки с нитками. Едва ли стоит говорить, что эти предметы не выдавали по карточкам, да и на рынке их было не купить почти ни за какие деньги[889]. Рабочие массово покидали оборонные заводы[890]. Повсюду проверяющие вторили замечаниям Михайлова: быт рабочих неотделим от производства[891].

Летом 1944 года государственные и партийные организации снова стали требовать от местных чиновников и руководителей предприятий принять меры. В июне Совнарком постановил, что проверяющие от профсоюзов могут налагать штраф 500 рублей на руководителей предприятий, нарушающих трудовое законодательство и правила техники безопасности. Постановление, принятое в рамках более обширной кампании по улучшению жилищных и трудовых условий, давало профсоюзам рычаги для давления на бригадиров и начальников цехов, позволившие устранить наиболее вопиющие нарушения[892]. Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б) сделала партработникам и руководителям предприятий выговор за недостаточное внимание к жизни рабочих и распорядилась о доставке топлива, одежды и обуви[893]. Но трудовая мобилизация и дезертирство продолжались – теперь их связывала воедино неспособность руководителей улучшить условия и смягчить лишения военного времени. Только в 1944 году Комитет мобилизовал 1 113 350 человек на постоянную работу и 2 227 700 человек на сезонную, то есть в общей сложности более 3,3 миллиона человек. Более половины людей, мобилизованных на постоянную работу – 630 500 человек, – происходили с недавно освобожденных территорий: Украины, Белоруссии, Ростовской области. Но, как бы ни впечатляли эти цифры, они составляли лишь две трети запланированного Комитетом набора[894]. Ни одна республика и область в стране не могли полностью удовлетворить запросы Комитета. В большинстве регионов либо иссякли резервы трудоспособных безработных, либо местные советы не в состоянии были добиться мобилизации еще большего количества крестьян из сельских районов[895]. Учитывая неспособность республик и областей выполнить наряды Комитета, во всех отраслях, кроме производства боеприпасов, а также мясной и молочной продукции, не хватало работников: угольная промышленность получила лишь 59 % необходимой ей рабочей силы, а лесная промышленность – всего 56 %[896]. Эти показатели явственно говорили о трудовом кризисе.

* * *

9 мая 1945 года, в День Победы, мало кто из советских граждан проснулся в той же постели, в какой спал в ночь накануне войны. Тыл, который часто рисуют как статичный незыблемый бастион, на самом деле состоял из масштабных потоков мобилизуемых групп. Не только красноармейцы тосковали по оставленным домам и семьям, но и миллионы гражданских, мобилизованных на работу в отдаленные города и регионы. В годы войны существовал не один, а два обширных фронта, оба находились в движении, оба жили по законам военной дисциплины, обе группы кормило, обеспечивало жильем и одевало государство. Трудовая мобилизация, распространившаяся почти на все население, стала важнейшим орудием войны. Она позволила советскому руководству и рабочим обеспечить трудовыми резервами эвакуированные предприятия, выстроить новую промышленную базу на востоке и восстановить освобожденные территории. Однако в 1943 году Комитету пришлось превысить свои изначальные полномочия, дававшие право мобилизовать только безработных горожан и