Наперстянка - Аделин Грейс

констеблю, чтобы освободить Элайджу, прежде чем она скажет еще хоть слово. Но и она, и Блайт молчали, потому что, несмотря ни на что, на них обрушилась ужасная правда – на месте Элизы любая из них, возможно, была бы в таком же отчаянии.

Неудивительно, что Элиза отправилась на бал в Вистерию всего через неделю после смерти лорда Уэйкфилда; она лихорадочно пыталась найти мужа. Если Элиза узнала о беременности еще до смерти герцога, то получается, она была в положении по крайней мере уже несколько месяцев. Сигна опустила глаза на живот Элизы; девушка приложила много усилий, чтобы его спрятать. Но она не могла скрываться вечно.

Сигна подняла пузырек с травами, пытаясь рассмотреть содержимое.

– Кто дал тебе это?

Элиза застыла от резкого тона Сигны.

– Моя горничная, Сорча. С наступлением беременности я плохо себя чувствовала, а такое невозможно скрыть от того, кто помогает тебе одеваться. Как только она узнала, то начала приносить травы, чтобы облегчить боль и спазмы.

Возможно, это была невинная ошибка, но Сигна не исключала скрытые помыслы.

– В небольших количествах эти травы безопасны. Но у них есть и другое применение, Элиза. Ты знала, что они популярны среди женщин с нежелательной беременностью? – Они были сильнодействующими и могли причинить не меньший вред матери, чем ребенку. Тем не менее это редко останавливало отчаявшихся женщин.

Слишком часто мир рассматривал женщин не как людей, а как ступень для мужчин. Женщина подвергалась всеобщему презрению и, отклонившись от предписанного пути, брошенная на произвол судьбы, имела совсем мало возможностей. Сигне хотелось бы, чтобы существовало более безопасное средство, чем эти травы, но она не могла винить Элизу за сделанный выбор.

– Я всегда принимала эти травы только для того, чтобы облегчить боль, – Элиза говорила с таким жаром, что Блайт вздрогнула. – Но я знала об их свойстве и хотела, чтобы у меня был выбор. Я не желала смерти моему дяде и не могла выйти замуж за человека, которого он для меня выбрал. Боже, я не хотела, чтобы все так обернулось.

– Что ты сделала с цианидом после? – спросила Сигна. – Кто-нибудь видел тебя с ним?

– Никто, – поклялась Элиза. – Я запаниковала и выбросила его.

Хотя Блайт хранила молчание, печаль прорезала тонкие морщинки на ее лице, когда она шепотом спросила:

– Какое отношение ко всему этому имеет мой дядя? Отец ребенка – Байрон?

Элиза так густо покраснела, что в любое другое время Сигна могла бы поддразнить девушку.

– Байрон знает о моем состоянии, но он не имеет к этому отношения. Отец ребенка даже не знает, что я беременна.

– Тебе не кажется, что было бы неплохо рассказать ему? – возмутилась Блайт. – Возможно, он захочет помочь.

– Какая гениальная идея, – чуть ли не выплюнула Элиза. – Неужели ты думаешь, что я молчу по собственной воле? Думаю, мы бы с ним уже поженились, но… я не могу с ним связаться. Байрон сначала помогал мне в поисках, а потом предложил обручиться. Он хороший человек.

У Сигны свело живот, когда она подумала о бумагах в кабинете Байрона, о картах с перечеркнутыми городами и нацарапанными заметками. Несколько месяцев назад Элиза заигрывала с Перси, и он был более чем восприимчив к ее флирту.

Пять месяцев назад… Время совпало, и когда Сигна украдкой переглянулась с Блайт, то увидела понимание в ее глазах.

– Перси – отец, – прошептала она. – Вот почему Байрон сделал предложение.

Именно эти слова поколебали решимость Элизы, когда она согнулась пополам и сжала руку Блайт, сотрясаясь от рыданий.

– Куда он пропал? Зачем ему убегать, если только он не хочет иметь ничего общего ни со мной, ни с этим ребенком?

Сигна уставилась на пузырек в своей руке. Она подумала о порядочности Перси и гадала, что бы он подумал, если бы узнал. Вынес бы правду, ведь все это так напоминало ситуацию с Марджори? Или он женился бы на Элизе и ждал рождения своего ребенка?

Каким бы ни был ответ, она никогда его не узнает. Элиза никогда не найдет Перси, а он никогда не станет отцом. И все из-за нее.

– Сигна. – Она отвернулась от Ангела смерти, когда его тень скользнула ей за спину. – Ты не виновна. Не думай о Перси или о жизни, которую ты отняла, – убеждал он. – Лучше посмотри на тех, кого ты спасла. Если бы не ты, он убил бы Блайт.

Сигна могла бы поклясться, что в ту же секунду внимание Блайт переключилось на Ангела смерти. Ей показалось, что она увидела, как глаза кузины расширились, но потом Блайт быстро наклонилась к Элизе и сжала ее руку.

Сигне показалось, словно ее ударили раскаленным железом. Они были в шаге от того, чтобы обеспечить алиби дяде и спасти его. Но они не могли выдать Элизу, не когда она была матерью ребенка Перси, последней частички их брата в этом мире. Сигна не могла отнять у Хоторнов еще и это.

– С тобой все будет в порядке. – Сигна пыталась подражать тону Ангела смерти, которым он обычно успокаивал беспокойных духов, хотя у нее плохо получалось, ведь ее голос дрожал. – Скажи Эверетту, если решишь не отказываться от дитя. Он хороший человек. Но если по какой-то причине он тебя отвергнет, то у вас с малышом всегда есть дом здесь, в Фоксглав. Но если ты не готова оставить ребенка, мы найдем более безопасный способ помочь тебе, без этих трав.

Сигна встала, схватила Элизу за запястье и помогла ей подняться. Тело Элизы было легким как перышко, и хотя она выглядела намного лучше, все еще покачивалась при каждом шаге.

– Мы позаботимся о том, чтобы Эверетт знал, что ты под защитой, – пообещала Сигна, вытирая грязь со лба Элизы и обдумывая, как незаметно провести ее в зал для гостей. – Не сомневайся, с тобой и твоим ребенком все будет хорошо. Ты не одна.

– Почему ты меня защищаешь? – спросила Элиза, скорее требовательно, напряженно и отрывисто произнося каждое слово. – Сколько ни притворяйся, ведь мы не друзья. Твой дядя в тюрьме из-за меня.

Это был справедливый вопрос, но Сигне нечего было ответить. Если бы отцом этого ребенка был кто-то другой, стала бы она так же яростно защищать Элизу? Блайт, вероятно, бросила бы ее на растерзание волкам, чтобы спасти отца, и кто бы ее стал осуждать за это?

– Ты сделала все, чтобы защитить себя и ребенка. Я не могу винить тебя в этом. – Она не знала, что делать дальше, но этот путь казался ей самым правильным.

Элиза долго смотрела на