Наперстянка - Аделин Грейс

нее, в конце концов потянувшись и взяв Сигну за руку.

– Спасибо, – прошептала она и открыла рот, словно собиралась сказать что-то еще, когда позади них раздался тяжелый стук.

Сигна узнала шаги Байрона еще до того, как увидела его. Он крепко сжимал трость и так смотрел на Элизу, что Сигна испугалась, не ошиблась ли она, приняв кого-то другого за дядю Блайт. Он торопливо шел по саду, и маки хрустели под его сапогами. Он схватил Элизу за плечи. Байрон не был дураком; одного взгляда на платье, перепачканное кровью и грязью, было достаточно, чтобы его глаза затуманились. Его губы задрожали, рот приоткрылся, пока он пытался подобрать слова, но Элиза положила свою руку на ту, что сжимала трость.

– У нас все хорошо, – прошептала девушка, прижимая свободную руку к животу. – У нас обоих.

К счастью, они стояли рядом с деревом, потому что Байрону пришлось опереться на ствол, когда он чуть не рухнул от облегчения.

– Они знают? – холодно спросил он, и Элиза кивнула.

– Да. И именно благодаря им я в порядке, так что придержи язык, Байрон.

Блайт и Сигна обменялись взглядами, хотя Блайт быстро отвернулась. Байрон уже снимал пальто, чтобы накинуть его на плечи Элизы.

– Я позову горничную, чтобы она помогла привести тебя в порядок, – пообещал он тихим, ласковым голосом. – Никто ничего не узнает.

Похоже, ребенок мог изменить даже такого сурового человека, как Байрон.

– Найдите мисс Бартли, – посоветовала Сигна. – Она никому не расскажет о том, что видела.

Он кивнул и, взяв Элизу под руку, отправился с ней обратно в Фоксглав. Туман поглотил их своей голодной пастью, и надежда покинула Сигну, когда фигуры окончательно растворились во тьме.

Это действительно был конец. Теперь, когда не на кого возложить вину, Элайджу точно повесят.

Блайт, похоже, подумала о том же, потому что шагнула вперед.

– Отец не должен брать вину на себя. – Эмоции кузины исчезли под каменной маской. Она сунула руку за корсет и вытащила небольшой лоскут золотистой ткани, который с величайшей серьезностью протянула Сигне.

– У нас есть только один способ все исправить.

Ангел смерти превратил мир в лед, когда Блайт выдержала пристальный взгляд кузины.

Это не могло быть тем, о чем она подумала… И все же, когда Сигна взяла гобелен, исходивший от него жар обжег ее так сильно, что она выронила его и прижала руку к груди, чтобы залечить невидимую рану.

– Что это?

Блайт сделала глубокий вдох и с выдохом, казалось, превратилась в совершенно другого человека. Кого-то настолько холодного и бесчувственного, что, когда, прищурившись, посмотрела на Сигну, почти перестала походить на человека.

– Так ты уладишь все, что натворила, – сказала Блайт. – Ты выйдешь замуж за Ариса.

Глава 40

На сердце у Сигны еще никогда не было так тяжело, как сейчас, когда перед ней лежал гобелен, которого Блайт коснулась рукой. В глазах кузины горел вызов, от которого Сигна не могла отмахнуться, несмотря на охватившую ее усталость.

– Как давно ты знаешь, кто он? – прошептала она.

– Не так долго, как про тебя. – Блайт отдернула руку, ее лицо стало угрюмым. Не мигая, она смотрела Сигне в глаза, ожидая следующего хода, словно это была игра в шахматы.

У Ангела смерти позади Блайт был такой свирепый вид, что деревья задрожали, и Сигне пришлось бросить на него суровый взгляд, пока над их головами не разразилась буря.

– Это не выход, – негодовал он, его слова ранили, как копье. – Мы найдем другой.

Возможно, хотя после предупреждения Рока судьбы о последствиях воскрешения души она не видела иного пути, и у них не было времени на поиски. Блайт была права, обвинив ее в произошедшем, – именно Сигна была во всем виновата.

– Уходи, – сказала она Ангелу смерти, потому что его присутствие ни принесло бы им обоим никакой пользы. Сигна расправила плечи, не дрогнув под пристальным взглядом кузины. – Мне нужно поговорить с ней наедине.

– Сигна…

– Пожалуйста, уйди.

Казалось, он боролся сам с собой. Гром гремел, пока ночные тени метались в гневе. И только когда его внимание переключилось на Фоксглав, напряжение в воздухе спало.

– Не делай глупостей, – только и сказал он, прежде чем исчезнуть, и Сигна не сомневалась, что у них с братом состоится свой разговор.

Оставшись одна, Блайт старательно сохраняла дистанцию, которая была ударом ножа для Сигны. Девушка, с которой она смеялась на снегу и ночи напролет сплетничала за чаем, исчезла. Не было больше подруги, которую она считала родной сестрой. И Сигна не узнавала женщину, стоявшую сейчас перед ней.

– Не знаю, что Арис наговорил обо мне, – начала Сигна, молясь, чтобы ей удалось подобрать нужные слова. – И что рассказал о себе, но ему опасно доверять.

– Меня не волнует, опасно это или нет. – Блайт прижала гобелен к себе. Ее голос был на удивление спокойным, не резким, как ожидала Сигна. – Разве с тобой безопасно, Сигна? Я видела, как ты забрала жизнь одним прикосновением руки. Ты и моего брата лишила жизни. У него родится ребенок! Теперь у этого ребенка нет отца, а его дед чахнет в камере и через неделю взойдет на виселицу. Я не позволю ему умереть из-за тебя. – Когда Блайт протянула ей гобелен, Сигна почувствовала его тепло, и девушке потребовалось все ее мужество, чтобы принять полотно, а не отшвырнуть.

– Я знаю, что Арис не принц, – продолжала Блайт. – Но у него есть власть. В обмен на твое согласие он освободит моего отца.

Теперь жар проник под кожу Сигны, и ей казалось, что ее охватывает пламя. Ее дыхание стало таким же прерывистым, как и воспоминания о прошлом, которые давили на нее.

– Тебе не кажется это странным? – Сигна с трудом выговаривала слова, уставившись на золотистую дымку, окружавшую гобелен, такую яркую, что глаза заболели. – Он появляется из ниоткуда и хочет жениться на мне? И он не поможет нам, если мы не согласимся?

– Он знает о тенях, которые следуют за тобой, и не хочет, чтобы ты жила среди них.

Сигна сжала в руках гобелен и призвала все свои силы, чтобы не рухнуть на колени, когда ее пронзил жар.

– В этом я не сомневаюсь, – прошипела Сигна, еще раз проверяя, не обгорели ли руки. – Ты хоть знаешь, что это за тени?

Сигна могла поклясться, что на мгновение лицо Блайт смягчилось, а глаза наполнились слезами. Однако в следующую секунду в ней уже не осталось ни капли нежности.

– Даже его имя опасно, – сказала Блайт. – Я не осмеливаюсь произносить его вслух.

Сигна не