Последний, кого ты любила - ЛДжей Эванс

спит в своей комнате… я с ума сходил по тебе. По нам. Я хочу снова потеряться в тебе, — его голос звучал низко, наполненный желанием.

Я ухватилась за край его футболки, одновременно чувствуя, как он снимает мою. Наши обнажённые тела снова соприкоснулись. Он осторожно провёл пальцами по моей груди, массируя и дразня, пока мои руки изучали его мышцы, его рельефный живот, те соблазнительные линии, исчезавшие под поясом штанов.

Мы двигались друг к другу, пальцы, губы, дыхание, оставляя друг на друге молчаливые обещания, пока дрожь желания не захлестнула нас с головой. Он поднял меня, усадил на комод, раздвинув мои ноги, и шагнул ближе…

— Не думаю, что смогу выдержать даже два шага до кровати, — пробормотал он, опускаясь губами к моему соску и врываясь в меня одним резким движением.

Я задыхалась от удовольствия, нуждаясь в нём так же сильно, как он во мне.

Мы двигались в хаотичном, бешеном ритме, тела сталкивались, дыхание сбивалось. Его рука скользнула между нами, добавляя новые ощущения к нашему общему ритму, и я потерялась, сжимаясь, дрожа, содрогаясь вокруг него.

А потом он снова поднял меня, перечеркнув свои же слова, сделав те самые два шага до кровати и усаживаясь на её край, так что я оказалась верхом на нём.

— Теперь твоя очередь, — хрипло выдохнул он.

Я провела ладонями по его лицу, ощущая, как за последние пару дней борода стала мягче, гуще. Его взгляд встретился с моим, наполненный голодной жаждой, которую я с радостью готова была утолить.

Я начала двигаться, удерживаясь за его плечи, контролируя темп, наращивая его, пока он, наконец, не прикусил моё плечо, застонал и, подняв бёдра, яростно вонзился в меня в последний раз.

Он перевернул нас на матрас, чтобы мы оказались лицом друг к другу, наши тела всё ещё были слиты, но уже не до конца. И я уже скучала по этому. Скучала… и ненавидела, что мне сейчас придётся сказать что-то, что может отдалить нас больше, чем просто физически.

— Я разговаривала с больницей.

Его рука, лениво скользившая от моего бедра к груди и обратно, замерла. В его взгляде уже не было страсти — теперь в нём читалась настороженность.

— Да? И что они сказали? — он пристально изучал моё лицо, пытаясь понять мои эмоции.

— Очень хорошие новости. Меня полностью оправдали, Грегори уволили и подали на него жалобу в медицинский совет.

Его горло дёрнулось, когда он сглотнул.

— Это потрясающе, МаК. Я правда рад за тебя. Честно.

— Я тоже, — сказала я.

Его губы чуть дрогнули.

— Ты не звучишь счастливой.

— Ты знаешь, почему, — тихо ответила я.

— Потому что это значит, что ты уезжаешь, — закончил он за меня.

Он чуть отстранился, но я тут же взяла его лицо в ладони, не давая ни двинуться, ни отвернуться.

— Это ненадолго.

Я рассказала ему, что узнала о лицензировании в Теннесси и о возможностях закончить резидентуру здесь.

Его глаза закрылись, и на его лице отразилось облегчение — такое же, какое я видела весь уикенд, когда он смотрел на Милу. Затем он снова поцеловал меня — жадно, властно, яростно.

— Признаюсь честно, — его голос был низким, хриплым от желания. — В голове крутились мысли о том, чтобы пристегнуть тебя к кровати наручниками.

Я рассмеялась, и он улыбнулся, но затем я снова посерьёзнела.

— Я не знаю, сколько это займёт. Доктор Гомес готова помочь мне во всём, чем сможет, и мне ненавистна мысль, что, возможно, придётся оставаться там до июня, но…

Он положил пальцы на мои губы, прерывая меня.

— Я справлюсь, МаК. Шесть-семь месяцев — это ничто, если потом я получу тебя навсегда.

Я не была уверена, смогу ли вообще уехать от них. Или как выдержу столько времени вдали от них.

— Одна только мысль об этом… будто с меня медленно сдирают кожу.

— Кожа зарастает. А вот сердца — нет.

Я прижалась лбом к его груди.

— Просто… Спасибо. За всё. За то, что стал моим героем, за то, что спас мою сестру… и за этот второй шанс.

Он обнял меня крепче, притянув к себе, словно больше никогда не собирался отпускать.

— Родственные души, да?

Я рассмеялась, а он запечатал мой смех поцелуем.

Я позволила себе раствориться в этом. В ощущении целостности. В осознании того, что я наконец-то дома. В уверенности, что каким-то чудом мы сумели собрать себя заново.

Глава 34

Мэддокс

Мила вернулась к своей обычной жизнерадостности так, что это лишь подтвердило невероятную стойкость детей… её стойкость. Всю неделю она не замолкала, бесконечно рассказывая о своих чёртовых пряничных историях в школе, пока я не начал видеть их даже во сне. За всё это время у неё был всего один кошмар. Её крики через радионяню буквально выбросили меня из кровати — я бросился в её комнату, поднял на руки и отнёс обратно к нам, устроив её между МакКенной и мной. Мы оба всю ночь смотрели, как она спит.

И каждый раз, когда МаК смотрела на Милу, в её глазах появлялась такая нежность, что у меня перехватывало дыхание. Если бы обе мои девочки не смотрели на меня точно так же — с любовью и восхищением, — я, наверное, даже почувствовал бы себя лишним. Но вместо этого мне казалось, что я снова обрёл часть своей души, которая долгие годы блуждала где-то в пустоте.

Спустя чуть больше недели после худшего дня в моей жизни мама и отец устроили на ранчо вечеринку для Сэди, которую наконец выписали из больницы. Она передвигалась на костылях с шиной на ноге, но была чертовски решительно настроена восстановить подвижность. Формально праздник был в её честь, но на самом деле… мы все отмечали тот день, когда спасли друг друга.

На ранчо собралась целая толпа родственников и местных жителей. Было шумно, весело, почти хаотично, но в самом лучшем смысле этого слова. Мила наслаждалась вниманием, носилась среди гостей, которых встречали как местную героиню. А вот Мак немного отстранилась — и это напомнило мне её первую вечеринку у нас на ранчо, когда шум и суета заставили её спрятаться на веранде.

Я тоже отправился её искать и нашёл там же.

Она опиралась на перила, глядя на туман, клубящийся над землёй. День был холодным, в воздухе уже чувствовалось приближение зимы. МакКенна поёжилась, и я притянул её к себе, позволяя нашему теплу слиться воедино.

— О чём задумалась? — спросил я, мягко целуя её в висок.

— Мне звонили из прокуратуры