Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV-XX вв. - Джон Патрик Бальфур

В 1579 году, во время правления Мурада III, французский король Генрих III счел необходимым укрепить эти отношения и направил в Стамбул посла более высокого ранга, чем предшествующие ему французские представители. Им стал барон Жерминьи, который завоевал доверие дивана и обеспечил возобновление турецко-французского союза, с подтверждением торговых капитуляций и с ними преимуществ французов над другими послами. Он добился подтверждения привилегии французов на покровительство святым местам Иерусалима и Синая и христианам Османской империи в целом, за исключением венецианцев, но включая «генуэзцев, англичан, португальцев, испанцев, каталонцев, сицилийцев и рагузцев, и всех тех, кто ходил под именем и флагом Франции с давних времен по сей день».

Жерминьи, однако, хорошо осознавал «диспозицию, в которой великий Сеньор и его паши должны были собирать и получать отовсюду, не принимая во внимание дружбу и союзы, которые они могли обнаружить». Совершенно независимо от политических последствий все инициативы иностранных агентов в этот век коррупции использовались как богатый источник доходов визирями, дворцовыми и армейскими чиновниками и различными фаворитами султана в гареме и за его пределами. Султан действительно, по прошествии всего лишь двух лет после возобновления французских капитуляций, ввел принцип, что «Блистательная Порта открыта для всех, кто приходит сюда искать защиты».

Конкретным поводом для этого было требование Англии, сформулированное королевой Елизаветой, чтобы ее суда плавали под своим флагом, а не под французским, как было до этого, и чтобы ее подданным была предоставлена свобода мореплавания и торговли в пределах империи. Английские купцы медленно расширяли свою торговлю в Средиземноморье. В начале XVI века, взаимодействуя с венецианцами, они проникли в его восточную часть. Но рост морского могущества Турции с ее враждебными корсарскими флотами отпугивал желающих продвигать такие коммерческие операции дальше, и торговля англичан с Левантом пошла на убыль. Вместо этого по мере освоения португальцами морского пути вокруг мыса Доброй Надежды английские купцы повернули к Нидерландам, где порт Антверпен вскоре должен был превзойти Венецию в качестве перевалочной базы в торговле с Востоком. Этот источник поставок был утрачен во второй половине XVI века из-за восстания в Нидерландах, в то время как захват Португалии извечным врагом королевы Елизаветы, Филиппом Испанским, угрожал переходом драгоценной португальской торговли с Востоком в руки испанцев.

Более того, в политическом отношении, по мере усиления враждебности к Испании, стало очевидно, что сотрудничество с турками как союзниками может оказаться полезным противовесом испанской мощи в Средиземноморье. В отличие от французского короля Франциска I королева Елизавета не принадлежала к сторонникам союза с «неверными». Но когда ей все же пришлось пойти на это, она охарактеризовала султана Мурада как «непобедимого наиболее сильного защитника истинной веры от идолопоклонников… которые фальшиво признают имя Христа… и, в первую очередь, главного идолопоклонника — короля Испании». Так что на самом деле не просто коммерческие, но и политические мотивы лежали в основе начатых ею переговоров с турками и отправки в Стамбул английского посла.

Первые шаги в этом направлении были сделаны двумя крупными лондонскими коммерсантами, сэром Эдвардом Осборном и его коллегой, Ричардом Стейпером. Эти люди среди своих многочисленных коммерческих проектов нашли место для интереса к оживлению торговли с Левантом. В 1575 году они послали двух агентов в Стамбул. Один из них после восемнадцатимесячного пребывания добился от султана охранной грамоты для комиссионера Осборна Уильяма Харборна, дававшей тому свободный доступ во владения султана. И летом 1578 года Харборн, которому судьбой было предназначено стать первым послом Англии, отправился в Стамбул, совершив путешествие морем до Гамбурга, а оттуда по суше — через Польшу.

В Блистательной Порте, проявив дипломатическое мастерство и такт, Харборн вскоре заручился, несмотря на активное противодействие французов, обещанием свободной торговли в Турции, подтвержденным при обмене письмами между султаном Мурадом и королевой Елизаветой и официально оформленным в 1580 году договором, основанным на капитуляциях, которыми уже пользовались французы. В своем вступительном письме султан Мурад III обращался к английской королеве, льстиво именуя ее «прославленной Елизаветой, самой святой королеве и благородной правительнице самых могущественных почитателей Христа… леди и наследнице постоянного счастья и славы благородного королевства Англии». Он информировал ее о рассылке им имперского приказа, призванного обеспечить, чтобы те персоны, «которые будут прибывать морем из королевства Англии… могли законно вступить в наши имперские владения и обязательно вернуться обратно домой и чтобы ни один человек не посмел приставать к ним или причинить им беспокойство». Фактически англичане получили те же свободы, что и «наши знакомые и союзники, французы, венецианцы, поляки, и король Германии, и прочие наши соседи», вольные «использовать и торговать всеми видами товаров, как любые другие христиане, без чьего-либо разрешения или вмешательства».

В этом окончательном соглашении было уточнено, что даже в случае ареста англичане должны были немедленно освобождаться, они также не должны были уплачивать подушный налог — «только наши законные пошлины и сборы». Они имели право назначать консулов, призванных разрешать споры между своими согражданами; а любой обращенный в рабство англичанин мог быть освобожден после выплаты его покупной цены. Турецкие моряки должны были помогать английским судам во время штормов или кораблекрушений, и экипажам английских кораблей разрешалось покупать продовольствие без помех. Эти, как и аналогичные другие, пункты договора были достаточно щедрыми уступками при условии, если они будут четко признаваться и соблюдаться турецкими властями. А чтобы убедиться в этом, должно было пройти время. Харборн вернулся в Англию, чтобы доложить министрам королевы и своим торговым хозяевам о достигнутом прогрессе.

Это соглашение с англичанами немедленно повергло в гнев французов. Оно шло вразрез с их собственным квазимонополистским соглашением, согласно которому все суда, получившие право вести торговлю в турецких водах, включая принадлежавшие англичанам, должны были делать это под французским флагом. После отъезда Харборна французский посол Жерминьи начал активно работать с султаном и его министрами, чтобы добиться отмены данных ими Харборну капитуляционных уступок, но сумел истребовать только временную приостановку их действия. Турки в это время особенно нуждались в получении с запада оружия и боеприпасов, нехватка которых возникла в связи с их войной с Персией. Когда к французскому послу обратились по этому поводу, Жерминьи дал отрицательный ответ на том основании, что гражданская война создала аналогичную нехватку оружия и во Франции. Англия, напротив, была в состоянии поставить туркам такое сырье для изготовления оружия, как железо, сталь, олово и бронза; это сырье на самом деле включало фрагменты разбитых католических скульптур — деталь, которая вполне могла сыграть на иконоборческих чувствах мусульман. Более того, султан видел в королеве Елизавете потенциального союзника против Испании.

Вернувшись в Англию, Харборн получил немаловажную поддержку своему предприятию от главного министра королевы Елизаветы, лорда Бергли; также от сэра Френсиса Уолсингема, его представителя по иностранным делам, который, хотя и предвидел противодействие — дипломатическое и, возможно, силовое — со стороны Франции и Венеции, отдавал безусловное предпочтение торговле как средству продвижения английского торгового флота, от которого выиграет и военно-морской флот. Результатом было официальное разрешение на обращение к туркам Осборном и его группой, развивая первый успех Харборна, относительно хартии инкорпорации — стандартного метода коммерческой организации в те времена, — предоставлявшей им монополию на английскую торговлю в турецких владениях. Несмотря на все ухищрения французов, она была дарована Портой в сентябре 1581 года на семилетний срок и должна была после этого возобновляться. Так родилась Левантская компания — Компания турецких торговцев.