Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

– Ведь ты действительно такой хороший пловец, как говоришь? – проворчал Муньеко.

Том не успел ответить, потому что в дверь постучали.

– Ага, вот и наш плотник, – произнес капитан и сам открыл дверь.

В каюту шагнул мужчина.

В эту секунду Том почувствовал, что время остановилось. Он словно очутился на дне оврага, длинного-предлинного, но все же не настолько, чтобы нельзя было различить лицо и фигуру человека, стоящего на его другом конце. Внезапно до Тома донеслись шелест ветра в сахарном тростнике, скрип мельничных крыльев и исходящий от земли жар. Его сознание словно раскололось надвое, а внутри все похолодело.

Но он находился сейчас не в овраге и уж тем более не на поле среди сахарного тростника, а в капитанской каюте лицом к лицу с приглашенным плотником, который, вцепившись рукой себе в подбородок, смотрел на Тома во все глаза, не скрывая изумления и радости.

– Том Коллинз, – произнес он и шагнул вперед. – Вот мы и встретились снова.

Муньеко удивленно взглянул на него.

– Вы знакомы?

Корабельный плотник кивнул, по-прежнему не спуская с Тома глаз.

– Еще как, – ответил он. – Не правда ли, Том-бомба?

Том не ответил, но покосился вправо-влево, словно мышь, выискивающая лазейку. Саласар Феликс, видимо, почуял что-то неладное и ухватил Тома за плечо.

– Объясни же нам, юноша, – сказал он, – откуда ты знаешь этого плотника?

Не сводя глаз с Саласара, Том обратился к бывшему инквизитору, понимая, что сейчас спасти его сможет только он.

– С тех самых пор, как я работал на плантации, – негромко ответил Том. – Этот плотник – француз, и имя его – Пьер, но раньше все называли его Волк.

– А этого ирландского сопляка, – высоким дрожащим голосом выкрикнул Пьер, – ищут по всей Ямайке, да и по всему Карибскому морю тоже!

Тишина, нависшая над морем, в мгновение ока заполнила собой всю каюту и расползлась по лицу штурмана недоброй ухмылкой.

– Очень надеюсь, – продолжил Пьер, – что, как только господин капитан узнает, что натворил этот Том Коллинз, он ни секунды не позволит ему оставаться на свободе и тотчас закует его в кандалы.

Теперь все внимание было приковано к Тому, который решительно поднял голову и сказал, что все, что он натворил, было сделано исключительно для самозащиты.

Спустя полчаса Том все еще сидел в капитанской каюте, но теперь его руки были стянуты ремнем за спиной, а сам он привязан к стулу прочной пеньковой веревкой.

Слева от Тома сидели Саласар Феликс, штурман, боцман и судовой врач вместе с одним из пассажиров в чине полковника. Справа разместился Волк.

В центре за письменным столом восседал главный судья, капитан Муньеко, который по такому случаю переоделся и сменил парик. Он звякнул колокольчиком и начал допрос с того, что предоставил слово корабельному плотнику Пьеру Августину. Тот поднялся и почтительно поклонился капитану.

– Господин капитан, – начал он, – мое имя Пьер Эмиль Августин. Мне сорок шесть лет, я родился в Марселе и был принят на борт в качестве корабельного плотника. Последние пять лет, вплоть до того дня, как я оказался на этом славном судне, я работал на ямайской сахарной плантации, которая называлась «Арон Хилл», – место с очень хорошей репутацией, известное образцовым ведением хозяйства и мягким отношением к неграм. На плантации я был бомбой, надзирал за работниками, то есть за рабами. Моим ближайшим начальством был голландец по имени Йооп ван дер Арле, упокой Господь его душу. Всего нас было восемь бомб, и мы трудились не щадя себя с утра до вечера, потому что проведали, что несколько рабов задумали устроить мятеж. Самого опасного из них звали Кануно. Жестокий и неуправляемый дикарь, он ждал лишь того дня, когда сможет всадить свою мотыгу в спину белому и спалить все дотла.

Волк оглядел всех собравшихся.

– Но Кануно, этот чернокожий дьявол, понимал, что одному ему не справиться, потому что «Арон Хилл» была, как я уже упоминал, образцовой плантацией и мы, бомбы, не спускали с него глаз.

– Будьте добры, покороче, – проворчал капитан.

Пьер кивнул.

– В один прекрасный день мы обнаружили дым в юго-западной части поля. И хотя мы делали все, что могли, огонь быстро охватил всю плантацию. Оказалось, что это был поджог, который совершил один из приятелей Кануно, некий Джордж. Мы тут же схватили самого Кануно и, приковав его к столбу, бросились в погоню за поджигателем. С нами был Том-бомба, вот этот рыжеволосый ирландец, которого вы видите перед собой. Но, оказалось, он был другом этого Джорджа! Другом этих грязных негров и большим мастером вешать лапшу на уши. На это я очень прошу господина капитана обратить внимание, когда он даст слово этому парню. Том-бомба нашел поджигателя, но, вместо того чтобы схватить его и предать заслуженному наказанию, предатель отдал ему свою лошадь, а затем, пока все сражались с огнем, освободил Кануно.

Пьер еще раз оглядел собравшихся.

– Меньше чем за сутки больше половины «Арон Хилла» сгорело дотла. Тридцать рабов сбежало. Некоторые из них успели ограбить хозяйскую усадьбу. Мы бросились в погоню за Томом Коллинзом, и мой друг и коллега Франц Брюгген нашел его в Порт-Ройале.

Пьер склонил голову и продолжил сдавленным от слез голосом:

– На одном из вонючих постоялых дворов Коллинз перерезал горло старине Францу, который меньше чем за час истек кровью и умер. Мастер Йооп и остальные бомбы погнались за убийцей через весь город и наконец настигли его на берегу моря. Йооп велел Коллинзу сдаться, чтобы потом его могли судить по закону, как и положено, но Коллинз выстрелил, мастер Йооп мертвый упал в воду, и она стала красной от его крови, а Коллинз прыгнул в волны и скрылся. Он думал, что сможет спрятаться, – оставил Карибы и перебрался подальше, в Испанию. Но справедливость все-таки есть, и мое старое сердце радуется, видя, что теперь этот убийца, поджигатель и мятежник получит по заслугам. Больше мне нечего сказать, господин капитан. Да будет Господь мне свидетелем.

Волк сел и с отвращением отвернулся от Тома. Вокруг тотчас же послышался свирепый ропот.

Наконец Муньеко дал слово Тому.

После короткой паузы Том рассказал о своей жизни на плантации. О дружбе с Сахарным Джорджем и его женой Тото. О продаже их маленькой дочери и о том, как Франц Брюгген и Йооп ван дер Арле обращались с неграми. Он рассказал также о своей дружбе с Сарой Бриггз, но на этом месте был перебит капитаном, который хотел точно знать, участвовал ли Том в поджоге плантации. Да или нет!

– Нет, сеньор, – ответил Том.

– Ложь! – выкрикнул Волк.

Капитан попросил его помолчать.

– Ты действительно перерезал горло белому бомбе?

– В целях самозащиты, сеньор. Либо я, либо он.

– И ты стрелял и прикончил этого фламандца, Йоопа ван дер Арле?