Сибирский ковчег Менделеевых - Вячеслав Юрьевич Софронов
Шрифт:
Интервал:
Дима же терпеливо выслушивал ее, нехотя соглашался, но это ничего не меняло. Он, наряду со многими своими сверстниками, жил совсем иной жизнью, где божественное начало отсутствовало, и вряд ли кто-то мог изменить эти его убеждения, поскольку не только среди гимназистов и их учителей, но и среди многих просвещенных людей назревало неприятие церковных устоев и они, пока еще скрытно, исподволь, не принимали ее учение и искали свою веру совершенно в ином, пока еще неясном и непонятном для них самих, но неотвратимо грядущем новом учении, где для веры просто не нашлось места в их душах.
Глава двадцатая
Братья втайне подсмеивались над старшими сестрами, которые проводили долгие часы у себя в верхней комнате в молитвах, изнуряли себя длительными постами и бдениями. Тут они были вполне солидарны с Марией Дмитриевной и согласны с тем, что та не отпустила Полину в монастырь. А Поля за последнее время совсем исхудала, осунулась, в любую погоду шла в приют для нищих и бездомных, участвовала во всех крестных ходах, несколько раз ходила пешком в лютый мороз на покаяние к иконе Абалакской Божьей Матери, в монастырь, находящийся в двадцати верстах от города. Мария Дмитриевна тайно проливала слезы, видя, как она истязает себя и неоднократно предлагала ей перебраться в Омск к Капустиным или к старшей ее сестре в Ялуторовск. Но Полина, сдружившись со своей духовной наставницей Екатериной Непряхиной, не желала уезжать из Тобольска.
А вот младшая из дочерей, Мария, была полной противоположностью своим старшим сестрам. Она росла девочкой открытой, улыбчивой и где-то даже не в меру веселой и азартной. Она редко с кем вступала в конфликт, легко соглашалась с тем, что советовали ей родители, но при этом на все имела собственное мнение, хотя и не всегда высказывалась на этот счет. Мария Дмитриевна частенько подшучивала над ней, называя ее дипломатом, а то и русским Талейраном. И та нисколечко не обижалась на ее слова, а скорее наоборот, считала их некой похвалой.
В гости к Ивану Павловичу время от времени заглядывали учителя гимназии Волков и Доброхотов, и они подолгу засиживались за обеденным столом, пили чай, рассуждали о политике и, конечно, о гимназических делах. Как-то вместе с ними пришел недавний выпускник столичного учительского института Михаил Лонгинович Попов, закончивший еще в бытность директорства Менделеева местную гимназию. Естественно, у них зашла речь об общей альма-матер, о том, кто вел занятия, были ли среди них учителя, служившие еще при Иване Павловиче.
– Да, ничего, как гляжу, не меняется, – заметил в конце разговора хозяин дома. – Дворянские сынки идут на военную службу, а такие как мы, из поповичей, на учительскую.
– Ничего предосудительного в том не вижу, – рассудительно отвечал Попов, – мой батюшка учил деток в приходской школе. А мне выпала честь в гимназии служить.
– Так ведь и мой батюшка в своем приходе тем же делом занимался. Причем были среди них и весьма знатные люди, – поднял указательный палец вверх Менделеев. – Выходит, мы с тобой, как бы это сказать, на одной грядке выросли.
Сидевшие с ними учителя, переглянулись меж собой и один из них обронил:
– Вот ведь как дело обернулось, будто мы чужие среди вас. Самое время обидеться…
Иван Павлович лишь хохотнул в ответ:
– Чего ж вы такое говорите, все вы для меня родные, просто с Михаилом Лонгиновичем у нас много схожего. Тем более учил его когда-то. Как же мне тем не гордиться?
В это время Маша Менделеева внесла и поставила на стол блюдо с домашним печеньем, и он постарался переключить разговор:
– А вот и младшенькая моя доченька, первая помощница по хозяйству. Да вы, впрочем, знакомы с ней, – он глянул на Волкова и Доброхотова, что раньше бывали у них в гостях, – а Михаил Лонгинович первый раз ко мне заглянул. Потому прошу дочь мою любить и жаловать.
Попов привстал и поклонился девушке. Та тоже кивнула ему в ответ. Может Ивану Павловичу из-за слабого зрения и показалось, а может, так оно и было, но когда гости ушли, он подозвал к себе жену и тихонько поделился с ней своим наблюдением:
– Не знаю, верно ли, нет ли, только похоже, Машуня с учителем нашим новым давненько знакомы…
– Как это ты решил? Видел где вместе, что ли? – удивилась она. – Может, ошибся?
– Мог и ошибиться, но вот сердце мне подсказывает, поглянулись они друг дружке. А там поглядим…
– Дай-то бог, – перекрестилась Мария Дмитриевна, – еще бы этих двоих, – она кивнула в сторону комнаты Полины и Лизы, – с кем свести. А то ведь ни на кого не взглянут. Не силком же их знакомить с молодыми людьми.
– Да хоть со старыми, – вновь хохотнул Иван Павлович, показывая тем самым свое хорошее настроение, что в последнее время случалось с ним все реже и реже.
И действительно, вскоре Попов уже сам
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!