Анти-Суворов. «Ледокол» опровергнут! - Сергей Жевалов

На страницах 30–31 английский мистер просит показать ему оборонительные сооружения на западных границах СССР: «Покажите мне, непонятливому, ту несокрушимую советскую оборону 1941 года от моря до моря, с траншеями в десять – пятнадцать рядов, с непролазной колючей проволокой, с блиндажами и убежищами, с подземными командными пунктами и узлами связи, с лазаретами и прачечными, с сортирами под перекрытием в пять накатов и землянками политпросвещения вместо походно-полевых домов терпимости. Покажите мне оборонительный рубеж, который на всем протяжении занят войсками, прикрыт огнем и инженерными заграждениями. Пусть не от Балтики до Черного моря, и пусть даже не в 1000 км, не в 500 и не в 100. Покажите мне хоть где-нибудь сплошной оборонительный рубеж, ну хотя бы в 10 км, занятый войсками, которые изготовились к отражению вражеского наступления.

Весной 1941 года Красная армия свои оборонительные позиции колючей проволокой не оплетала. Да она и не возводила никаких позиций. А все, что возвели ранее, было к лету 41-го брошено за ненадобностью, засыпано землей и поросло бурьяном. Колючая проволока была только на границе, и была это не армейская проволока, а чекистская. Но пограничники ее ловко снимали и сматывали».

И на 39-й странице он подводит итог: «На войне противник все видит, все подмечает, огнем мешает работам, и технику инженерную на переднем крае использовать невозможно. Все руками приходится делать. А вот если бы от опыта Первой мировой не отказались, то строили бы оборону в мирное время, вне соприкосновения с противником, с использованием самой современной инженерной техники. И было бы два сплошных фронта от моря до моря – вдоль старой границы и вдоль новой».

В.А. Анфилов снова опровергает заламаншского лгуна: «Строительство укрепленных районов на старой государственной границе прошло две стадии. Первые укрепленные районы были построены в период с 1929 по 1935 год. Они представляли собой линию железобетонных сооружений, рассредоточенных на глубину от одного до двух километров. Основным типом боевого сооружения являлась огневая пулеметная точка. Долговременных сооружений, обеспечивавших неуязвимость гарнизона при попадании 155-мм и 210-мм снарядов, насчитывались единицы. С 1938 года в некоторых из этих укрепленных районов начали устанавливать более мощное вооружение и обновлять внутреннее оборудование дотов, но до конца эти мероприятия не были доведены, так как вскоре утвердили новую систему укрепленного района, учитывавшую рост военной техники и экономические возможности страны.

Одновременно с тем приняли и новую программу оборонительного строительства. На старой границе началось строительство новых укрепленных районов, но в связи с изменением границ Советского Союза его прекратили. В 1938 году план строительства был выполнен на 45 %, а в 1939-м – на 60 %. Построенные фортификационные сооружения законсервировали и организовали охрану их. Только в начале войны были приняты меры к снятию с консервации и приведению этих сооружений в боевую готовность.

…Опыт начавшейся Второй мировой войны в Европе заставил внести существенные коррективы в систему укрепления границ и военно-инженерной подготовки театров военных действий в целом.

…Главное военно-инженерное управление предложило следующее. Во-первых, устраивать впереди укрепленных районов предполье, что до 1939 года отрицалось. Отказ от устройства предполья давал возможность наступающему наносить внезапные мощные удары по всей глубине УР. Во-вторых, эшелонировать силы и средства обороны в глубину. Экономия сил за счет УР не должна переходить известного предела, после которого она становится опасной. На внезапность нападения оборона должна ответить внезапностью сопротивления, что возможно только при активной обороне. Активная оборона требует, чтобы контрудары проводились организованно, с определенной целью, при поддержке артиллерии, танков и авиации, а не разрозненно и впустую. Наконец, активная оборона потребует от войск гибкости в маневрировании с последующим контрударом из глубины. Для этого необходимо организованное взаимодействие всех родов войск. В связи с тем, что УР в прежнем понимании (линии Мажино, Маннергейма) себя изжил, Главное военно-инженерное управление рекомендовало значительно увеличить его глубину и одновременно с долговременными сооружениями построить укрепления для полевых войск.

Предложения Главного военно-инженерного управления были отражены в директиве НКО военным советам приграничных округов от 20 февраля 1940 года, в которой говорилось, что при строительстве УР требуется увеличение их глубины до 30–50 км в зависимости от наличия предполья, а также увеличения толщины железобетонных сооружений и усиления плотности артиллерийско-пулеметного огня»573.

На 44-й странице в главе 3 своей книги мистер Резун нагло врет, настаивая на утверждении, что «без всякого внешнего воздействия Россия погрузилась в хаос и вскоре выпала из мировой войны».

Но это не так. Англия в лице своего посла в России Джорджа Бьюкенена сыграла огромную роль в деле развала государственной власти в нашей стране: «Осознание того, что Николай II заводит Россию в тупик, подвело часть „верхов“ российского общества к мысли о возможности возвращения к старой практике дворцовых переворотов, делая при этом ставку на принудительное отречение Николая II от престола в пользу 12-летнего цесаревича Алексея при регентстве брата царя великого князя Михаила Александровича, который, кстати говоря, до рождения Алексея в 1904 году официально считался наследником престола. Таким образом, переворот, по мнению этой группировки, должен был носить верхушечный, чисто политический, а не социальный характер и пройти без участия народных масс.

Инициативу в подготовке заговора взял на себя А.И. Гучков, с молодости склонный к разного рода авантюрным поступкам вроде добровольного участия в 1900 году в англо-бурской войне на стороне буров. Были у Гучкова и характер, и немалый политический опыт (в 1910–1911 годах он руководил работой III Государственной думы), и большие связи в деловом мире и в военной среде. Поздней осенью 1916 года начались его предварительные переговоры с генералами М.В. Алексеевым, Л.Г. Корниловым, А.М. Крымовым, левым кадетом Н.В. Некрасовым, украинским миллионером М.И. Терещенко и некоторыми другими лицами, включая британского посла Д. Бьюкенена… Однако, как вспоминал позже сам Гучков, „сделано было много, чтобы быть повешенным, но мало для реального осуществления, ибо никого из крупных военных к заговору привлечь не удалось“. Гучков был уверен, что, не будь Февральской революции, план дворцового переворота был бы в конце концов осуществлен, но жизнь решила этот вопрос иначе: Николай II действительно отрекся от престола, но уже после победы революции в столице – в ночь на 3 марта 1917 года. Как признался через несколько лет Милюков, „мы были неопытные революционеры и плохие заговорщики“»574.

У. Черчилль опровергает заламаншского лжеца и сообщает, что заговор против государственной власти и государственный переворот в России готовился в Англии, которая считалась «союзником» нашей страны: «Деятели прогрессистов Гучков и Милюков, доброжелательные и простодушные марионетки, скоро сошли со сцены. Они сыграли свою роль в происходившем поразительном разложении. Руководясь наилучшими мотивами, они помогли потрясти все основания России; их пример побудил многих разумных и патриотически настроенных русских поддержать начатую ими работу»575.