Анти-Суворов. «Ледокол» опровергнут! - Сергей Жевалов

Из этого анализа следовал вывод, что главным театром военных действий будет Центральная Европа и важный для союзников район Персии и Ирака. В Европе наиболее предпочтительным является наступление в северо-восточной ее части, что даст возможность использовать морское преимущество союзников на Балтике, обеспечить левый фланг их армий и оказывать давление на правый фланг противника. Расчеты на успех связывались также с бомбардировками центров коммуникаций на территории СССР и тактическим использованием авиации.

Конкретно указывались два основных направления наступления войск западных союзников: ось Штеттин – Шнейдемюль – Быдгощ и ось Лейпциг – Коттбус – Познань – Бреслау.

Общий вывод о перспективах кампании был пессимистичным:

„а) если мы начнем войну против России, мы должны быть готовы к вовлечению в тотальную войну, которая будет длительной и дорогостоящей;

б) численный недостаток наших сухопутных сил делает весьма сомнительным ограниченный и быстрый успех, даже если по расчетам его будет достаточно для достижения политической цели“.

План войны против СССР на время отложили в сторону. Отметим только, что в 1946 году ведение переговоров на эту тему было поручено руководителю британской военной миссии в Вашингтоне, участнику Ялтинской и Потсдамской конференций фельдмаршалу Г. Вильсону, который обсуждал английские военные проекты с президентом Г. Трумэном, генералом Д. Эйзенхауэром, в то время Главнокомандующим союзными силами в Европе, и канадским премьером М. Кингом. В сентябре 1945 года последовала окруженная особой завесой секретности встреча на яхте вблизи побережья США генерала Д. Эйзенхауэра с британским фельдмаршалом Б. Монтгомери. Эти военачальники пришли к выводу, что если Красная армия предпримет в Европе наступление, западные союзники не в силах будут его остановить.

В связи с „инициативами“ У. Черчилля возникает по меньшей мере два вопроса. Первый вопрос: имелись ли в то время у советского руководства планы наступления до берегов Атлантики и захвата Британских островов. На этот вопрос следует ответить отрицательно. Подтверждением тому является принятый СССР 23 июня 1945 года закон о демобилизации армии и флота, последовательный перевод их на штаты мирного времени.

…Второй вопрос: знало ли советское руководство о британских планах войны против СССР? На это, пожалуй, можно ответить утвердительно. Советская разведка в Англии была одной из самых эффективных. Косвенно подтверждает это и видный знаток истории советских вооруженных сил профессор Эдинбургского университета Д. Эриксон. По его мнению, план Черчилля помогает объяснить, „почему маршал Жуков неожиданно решил в июне 1945 года перегруппировать свои силы, получил из Москвы приказ укрепить оборону и детально изучить дислокацию войск западных союзников. Теперь причины понятны: очевидно, план Черчилля стал заблаговременно известен в Москве, и сталинский Генштаб принял соответствующие меры противодействия“»592.

На странице 94 заламаншский фальсификатор снова врет: «С самого начала Первой мировой войны Ленин стремился „войну империалистическую превратить в войну гражданскую“. К сожалению, история пошла именно по этому кровавому пути. Россия без всякого перерыва из Первой мировой войны влетела в войну гражданскую. Гражданская война стала для страны следствием и продолжением Первой мировой. Поэтому красные командиры, которые победно завершили Гражданскую войну, в подавляющем своем большинстве прошли и через Первую мировую».

В.И. Ленин не стремился «войну империалистическую превратить в войну гражданскую», а, наоборот, говорил о том, что иностранная военная интервенция спровоцировала гражданскую войну в нашей стране: «Интервенция явилась решающим фактором в развертывании гражданской войны в России. В. И. Ленин отмечал, что именно „всемирный империализм… вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в ее затягивании…“»593

На страницах 104–105 мистер Резун пишет о тяжелейшем положении партии Гитлера: «20 апреля 1932 года, когда начальник штаба РККА делал доклад членам РВС СССР, Адольф Гитлер праздновал день своего рождения. То был невеселый день. Ибо 1932 год был для Гитлера годом сплошных провалов и жестоких поражений. С каждым днем дела шли все хуже и хуже. 6 декабря 1932 года Геббельс записал в своем дневнике: „В организации царит тяжелая депрессия. Мы все очень подавлены, прежде всего из-за опасности развала партии“».

И помощь нацистам незамедлительно пришла: «Глава „Стального треста“ Ф. Тиссен и глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката Э. Кирдорф убедили руководителей германского рурского капитала согласиться на то, чтобы все угольные и стальные концерны вносили обязательный налог в избирательный фонд национал-социалистов. Во время выборов президента в 1932 году Тиссен передал национал-социалистам в течение нескольких дней более 3 млн марок. Без этой помощи гитлеровская агитация в 1930–1933 годах не могла бы принять таких фантастических размеров»594.

В этой главе на страницах 126–127 автор отрицательно относится к танковым корпусам, созданным в Красной армии в начале 30-х годов XX века: «Хорошая идея – мощные танковые соединения. Но чересчур – значит наоборот. Если по одному маршруту пустить 500 танков, то дорога станет непроходимой для следующих за танками автомобилей. Танки разбивают любой маршрут.

Подвижные соединения Тухачевского были поражены врожденным пороком: они не были подвижными.

Невозможность использования таких громоздких танковых армад в бою была несомненна, поэтому после создания четырех корпусов дальнейшее их развертывание прекратили».

А в начале этой главы на страницах 114–115 он с гордостью сообщает о том, что Советский Союз – первая страна в мире, где были созданы крупные механизированные соединения: «Эти корпуса создавались для нанесения внезапных сокрушительных ударов, проведения самостоятельных стремительных глубоких операций в отрыве от малоподвижных пехотных масс. Ни у кого в мире в то время не было ничего подобного. Мы были первыми в мире. Нам есть чем гордиться».

А в предыдущей главе на 110-й странице он пишет, что для реальных боевых действий, которые выдвигала Вторая мировая война, танковые корпуса оказались недостаточно крупными механизированными соединениями, поэтому в СССР в ходе войны были сформированы танковые армии, которые могли решать стратегические задачи: «Имея и теорию, и инструмент прорыва, Красная армия всегда (хотя иногда и с трудом) в конечном счете взламывала любую теоретически непреодолимую оборону – от японской полевой в знойных степях Монголии и заснеженной „Линии Маннергейма“ до укрепленных полос на Зееловских высотах на подступах к Берлину и японских укрепленных районов в Маньчжурии.

И еще одно фундаментальное отличие. Танковые армии в Советском Союзе были действительно танковыми армиями, так как их основу составляли танковые соединения и части с необходимыми средствами усиления и поддержки.