100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - Патрик Робинсон

исчерпывается. Я прихожу к уверенности, что в большой степени сам мозг, пытаясь себя защитить, автоматически строит некую стену. Конечно, это не всегда работает, но, вероятно, будет срабатывать, если вы позволите. А ваша подготовка и опыт должны сделать все остальное.

Мой тридцатишестилетний опыт службы в Королевских ВМС, вероятно, заставил меня так действовать. Только так я смог прощать, проигнорировать ужас и глубокую печаль. Возможно, поэтому я даже не упоминал в своем дневнике о гибели людей SAS и именно поэтому даже несколько месяцев спустя я все еще пытался объяснить это тем, что был слишком занят более важными вещами. Мое сознание просто было закрыто для этих мыслей, и я неосознанно, но охотно разрешил этому случиться. Такой самоанализ, может быть, и утомителен, но, я полагаю, он важен для понимания того, как мы проходим неизбежные в нашей жизни черные полосы.

Позже, той же ночью, я получил приказы лично от главнокомандующего флотом адмирала сэра Джона Филдхауза. Как и ожидалось, они были лаконичны. Он разрешил мне принять решение о дне высадки на месте, исходя из обстановки. Годы спустя я узнал, что он сказал почти то же самое и Майку Клаппу. Следствием этого было то, что каждый из нас был ответственным за принятие окончательного решения.

К счастью, погода в этот момент нас полностью удовлетворяла. Предсказатели погоды на «Гермесе», которые ближе всех подошли к тому, чтобы стать «местными экспертами», прогнозировали, что завтра, 20 мая, днем ожидалась плохая видимость, а на последующее время ясная погода. Это могла быть очень хорошая и единственная возможность для осуществления заключительного, скрытного в течение некоторого времени перехода. Главком предоставил мне право выбора времени. И я решил идти. Завтра. Располагая такой же информацией, на что мы не всегда могли рассчитывать, Майк Клапп неизбежно пришел к аналогичному заключению.

Чудесным образом справившись с пересадкой, мы ночью медленно продвигались в старый район маневрирования ударной группы за восточной границей ВИЗ. Десантная группа должна была идти со скоростью порядка двенадцати с половиной узлов. Это означало, что к полудню они будут на расстоянии ста восьмидесяти пяти миль от цели (пятнадцати часов хода). Большая часть пути будет преодолена в легком тумане и при низкой облачности, а заключительная часть – под прикрытием темноты. За прошедшие двадцать четыре часа этот естественный камуфляж с небес стал для меня особенно важным. Существовавшая над нами завеса таинственности была сорвана Министерством обороны, распространившим информацию о том, что ударная и амфибийная группы теперь соединились, а Би-Би-Си объявила об этом на весь мир. Вероятно, какой-то клоун в Министерстве сказал им об этом, тем самым присоединившись к непостижимой глупости, порожденной за 8000 миль от линии фронта.

Я надеялся, что эта особенная встреча останется военной тайной хотя бы до окончания самой высадки, но британские средства массовой информации как всегда были больше заинтересованы в правде, чем в ее последствиях для своих людей. Мы были в ярости. Информация не могла быть скрыта от корреспондентов, находящихся на оперативном соединении, но мы надеялись, что возобладает здравый смысл и будет сделана цензурная задержка на выпуск этого сообщения. Кое-кто даже заявлял, что если нас уничтожат на переходе к району высадки и мы потеряем много людей, то генерального директора Би-Би-Си должны судить по обвинению в измене. Это звучит довольно экстравагантно, а возможно, и нет, если в итоге случится так, что вы окажетесь в холодной воде Южной Атлантики после того, как ваш корабль разорвет пополам. По этому поводу следует также заметить, что командир 2 парашютного полка подполковник X. Джонс требовал предъявить иск Джону Нотту, премьер-министру, Министерству обороны, Би-Би-Си и многим другим за преднамеренное убийство. Подполковник Джонс был убит, когда вел своих людей к Гус Грину. Незадолго до этого он сообщил репортерам, что лично потребует судебного разбирательства по факту сообщения Би-Би-Си о неизбежной атаке на Гус Грин и о том, что полк находился в пяти милях от Дарвина. Некоторые до сих пор полагают, что Би-Би-Си несет ответственность за аргентинскую «засаду», в которой подполковник Джонс и многие другие погибли.

На ФКП «Гермеса» в тот день, когда Би-Би-Си проинформировало аргентинцев о нашем местонахождении и о намерениях, все мы чувствовали то же самое. Нам оставалось только надеяться, что аргентинцы будут слушком медлительны, слишком напуганы или, вероятнее всего, подумают, что их вводят в заблуждение и не будут действовать на основе информации их союзников с Портланд Плейс. В любом случае нам только оставалось продолжать выполнять свою работу. План боевого применения авиации на этот момент был утвержден, но из-за своей необычности встретил некоторые возражения, когда был предложен в первый раз.

Настолько я мог судить, одной из основных наших проблем была эта ужаснейшая стрельба по своим («синий по синему»). Аргентинцы, по нашим данным, уже однажды (а возможно, и дважды) сбивали свои же самолеты. Я решительно требовал принять все необходимые меры для того, чтобы избежать подобных ошибок. Опасения стрельбы по своим были особенно реальными в период самого сложного процесса – высадки десанта. В это время легко совершить самые ужасные ошибки. Линии между противостоящими войсками совсем не ясны, и туман войны опускается быстро даже тогда, когда дела идут более или менее по плану. А когда в действие вовлечены три вида вооруженных сил и планы меняются каждыйчас, не говоря уже о противодействии противника, исключить случаи стрельбы по своим нелегко.

Поэтому я изобрел самый простой план из всех возможных, который если не исключал стрельбы по своим, то по крайней мере гарантировал бы, что это будет нечасто. Мы первоначально определили зону, которая охватывала восточную часть Фолклендского пролива от северо-запада острова до мыса Фаннинг и район вокруг бухты Карлос. Я знал, что внутри этой зоны будут в основном все британские войска, десантные корабли, суда, транспорты и боевые корабли. Над ней был установлен «потолок» на высоте десяти тысяч футов, который образовал своего рода массивную воздушную «коробку» шириной приблизительно десять миль и высотой две мили. Я приказал, чтобы наши «Харриеры» в эту «коробку» не входили. Внутри нее наши вертолеты могли доставлять что-либо с берега на корабли и наоборот, но они должны быстро прятаться всякий раз, когда вражеский самолет будет входить в эту область. В «коробке» должны будут летать только истребители и бомбардировщики противника, если они захотят угрожать высадке.

Я решил, что целесообразнее предоставить нашим войскам и кораблям полную свободу стрелять по любому ими обнаруженному самолету внутри «коробки», поскольку он должен быть только аргентинским. Тем временем «Харриеры» должны ожидать на большей