100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - Патрик Робинсон

компании «P&O» в прибрежные воды. Я был с ними согласен, хотя все это выглядело гораздо сложнее с того места, где я стоял, чем с того, где они сидели.

Есть три основных способа осуществления такой огромной пересадки. Первый способ – плавсредством. Это требует или небольшого десанто-высадочного судна или нескольких меньших плавсредств, способных подойти к борту, принять людей и перевезти их в другое место. Но при сильном волнении такая пересадка слишком опасна. Небольшие плавсредства поднимаются и опускаются при проходе каждой волны на пятнадцать футов относительно корпуса большого судна, а в это время солдаты со всем их снаряжением должны прыгать на плавсредство или выбираться из него. Второй способ – вертолетами. Он хорош лишь для небольшого количества людей, но для нас он был бы очень длительным и очень дорогим, учитывая ресурс двигателей вертолетов и нагрузку на пилотов и механиков. Третий способ – пересадка по натянутому канату. Этот надежный, испытанный военно-морской прием требует заведения стальных тросов между кораблями и передачи каждого человека в специальных ремнях безопасности. Такая пересадка сопряжена с очевидным риском и потребовала бы больше времени даже по сравнению с пересадкой вертолетами.

Я не хотел придумывать что-либо до рассвета, когда придется принимать решение с учетом погоды, но мне казалось, что у нас не будет альтернативы, кроме как выполнить пересадку вертолетами. Это потребовало бы сотни рейсов со всеми неизбежными задержками. Но, с другой стороны, мы сможем избежать поломанных шей и ног, выпавших за борт людей, что может случиться при пересадке их с борта на борт в плохую погоду. Некоторые офицеры в штабе Майка Клаппа полагали, что единственный способ выполнить эту работу – пересадить людей в укрытой гавани на острове Южная Георгия в семистах милях от нас. Но время было против этого. Оставались только вертолеты.

Придерживаясь традиционной точки зрения принимать окончательные решения только тогда, когда они абсолютно необходимы, особенно в условиях возможной смены обстановки, мы отложили принятие решения до рассвета. Тогда погода могла это сделать за пас. Когда я вышел на свой небольшой мостик в сумерках того холодного атлантического утра, то к своему удивлению увидел, что Атлантика успокоилась, волнение перешло в тихую зыбь, ветер стих. Я быстро пошел на ФКП узнать, смогут ли «Феарлесс» и «Интрепид» использовать свои десанто-высадочные суда. Это были 75-тонные танко-десантные катера с двумя дизельными двигателями, способные поднять сто тонн груза или сто сорок человек. Мы также решили использовать и вертолеты. Штабы немедленно начали проводить эту массированную операцию по пересадке людей, которую нужно было завершить до того, как безветрие в очередной раз сменится штормом.

Так началась эта необычная работа по пересадке с «Канберры», почти двух тысяч человек посреди Атлантики. Этим мы снижали риск больших потерь в случае нанесения аргентинцами удара по судну. Работа продолжалась до конца дня. Катера сновали туда-сюда на переходе протяженностью тысячу ярдов к «Феарлессу» и «Интрепиду», а погода ухудшалась с каждой минутой. Скорость ветра возросла до двадцати пяти узлов, и мелкие брызги осыпали прижавшихся друг к другу людей на борту тдка.

Работу закончили как раз вовремя. После пересадки десантников, вечером, мы повернули на запад. Я думал, что большинство наших проблем этого дня были решены. Но оказалось, что это не так.

В 21.44 «Си Кинг 4» с людьми SAS и SBS на борту по неизвестным причинам упал в море. По-видимому, отказала техника. «Бриллиант» Джона Коуарда и «Феарлесс» капитана 1 ранга Динджеменса быстро прибыли в район, но вертолет затонул почти мгновенно, удалось спасти только восемь человек. Двадцать два человека погибли, из них двадцать от SAS. Некоторые из них уже побывали в авариях вертолетов на леднике Южной Георгии, другие были ветеранами рейда на остров Пебл. Думаю, что это было одно из самых мрачных происшествий за всю войну. Мне было очень трудно, образно выражаясь, глубже надвинуть головной убор командующего и делать вид, словно ничего не произошло. Я, снова не мог себе позволить останавливаться даже на такой ужасной трагедии.

Я не сказал ничего. А что бы вы могли сказать? Но мне нужно было пойти в свою каюту, чтобы побыть наедине с собой и как-то собраться с мыслями после такой нелепой гибели храбрых людей в холодном и темном океане. В полночь я покинул ФКП и сделал запись в дневнике.

Далее массовая пересадка «Канберра» – «Феарлесс» – «Интрепид» – «Гермес». Перемещено плавсредствами и вертолетами более 1500 парней (с «Канберры») вместе с их снаряжением. И в это же время над нами в воздухе было шесть «Си Харриеров» GR3 для авиационного прикрытия и одновременно для их освоения.

Хотя решение на пересадку полутора тысяч солдат с «Канберры», я уверен, было правильным, время ее проведения можно было выбрать намного более подходящим! «Канберра» с ее совершенно неподходящими для условий войны средствами борьбы с пожарами и повреждениями является плавающим костром, ожидающим только спички.

Решение идти вперед все еще не получено. Если Кабинет будет медлить, завтра район высадки может быть раскрыт для противника, и напрасно погибнут или будут подвергаться опасности корабли. Завтра, если нас не остановят, мы намерены оставаться по-возможности незамеченными. Амфибийная группа должна входить необнаруженной.

Вы заметили, что я даже не упомянул о катастрофе «Си Кинга 4», как будто пытался вычеркнуть инцидент из памяти. Несколько месяцев спустя, уже в Англии, я перечитал эту часть дневника и мог только предположить, что не записал ничего о катастрофе потому, что не мог думать об этом… более, чем о «Шеффилде» или «Бельграно» и тех жертвах, которые сопровождали гибель этих кораблей.

Каждая смерть – это вопиющая история горя, которое навсегда остается в сердцах близких и друзей. Я всегда буду помнить слова одной жены и матери, чей муж, бывалый моряк, погиб в Южной Атлантике. «Я знаю, что было необходимо идти и воевать за нашу честь, это наш долг, – сказала она, – но моя семья заплатила за это слишком ужасную цену». Однако ни один командир в бою не должен позволить себе «замкнуться» на вопросах гуманности, иначе полноценная работа станет невозможной, затуманивая ваш разум в то время, когда необходимо думать об оставшихся в живых. Когда несешь наивысшую ответственность за людей, многие размышления о моральных проблемах – прямой путь к нервному срыву.

Я сам часто думал о ментальном процессе. Долгие годы я считал, что, столкнувшись со страшной угнетающей правдой, сказал бы себе: «Вудворд, забудь это. Делай свое дело. Не трать впустую время на огорчения. Ты должен предотвратить повторение подобного». Но на самом деле мне кажется, что этим описание процесса не