Морена - Александр Афанасьев

Оцепление еще не поставили. На входе парнишка — вскинул автомат, нацелил на них.

— Стоять! Стой, где стоишь!

Резницкий показал руки.

— Спокойно… спокойно, полиция…

— Стоять! Стоять, сказал!

— Хлопчик, автомат-то опусти…

Резницкий повернулся — за его спиной стоял Токарев.

— Ты тут откуда?

Токарев пожал плечами.

— Стреляли…

* * *

Внутрь их так и не пустили. Приехала прокуратура, оперативное сопровождение — будет, понятное дело, осуществлять само СБУ. Всё здание перекрыли — но за периметр их не оттеснили. Резницкий и Токарев — остались стоять около здания СБУ…

Курить.

Мимо — проехал Мерседес, номера блатные. Остановился у дверей. Токарев кивнул.

— Прокурор Одессы. Сема Фишман.

— Что про него знаешь?

— Про Сёму? В Морской партии, это здесь билет наверх. Метр в прыжке, поэтому ощущает себя ущемленным во всех смыслах. Если машина — то Мерс. Если квартира то в Майами. Взятки берет, в том числе девочками. Даже предпочитает девочками — потому что деньги ему приносят подчиненные…

Резницкий иронически поднял брови.

— Борзыми щенками тоже?

— Щенков видимо не предлагали.

— И как же такой Казанова до сих пор на посту прокурора?

— Ну, во-первых, прокурор наблюдает за тем, чтобы все соблюдали закон, так? А кто будет наблюдать за самим прокурором? Это первое. А второе — кто же снимет прокурора Одессы? К нему даже генеральная не подступится. Слышал про Одесскую юридическую академию?

— Слышал что-то.

— А я тебе не что-то, я тебе всю тему расскажу. Там у нас такие девочки, и мисс Украина и мисс мира учатся. Понятное дело, что зачеты им не за красивые глаза и воздушные поцелуи ставят, приходится отрабатывать. Потом — их распределяют… и вот прикинь, судья или прокурор. Дома напряги, нервы ни к черту, лишний вес. А тут такая красавица — умница, на все согласная, потому что в академии ее вся профессура не по разу по кругу пропустила, и терять ей нечего. Снял судья или прокурор стресс — раз, потом еще раз и еще раз — к хорошему привыкаешь быстро. Только красавица эта помнит, кому она дипломом и местом обязана. И вот — в Одессе рано или поздно появляется пленочка с постельными утехами очередного чина. Которому при случае эту пленочку и покажут…

Резницкий покачал головой.

— П…ц.

— Еще бы. Вся Одесса судачит, с кем на сей раз ректор отдыхать едет…

— А архив? Где он?

— А никто не знает. Я сам пробовал подступиться. Хрен.

— А Богдановский. Как думаешь, кто его?

Токарев пожал плечами.

— А хрен его знает. Все крутил — мутил. По ночам со всякими встречался. Вот и завалили…

Токарев и Резницкий переглянулись — и Резницкий понял — знает. Хрен знает, откуда — но знает…

С…а.

* * *

Обычно — заказные убийства на Украине не раскрываются, только если как в случае с Вороненковым — киллера не удается пристрелить на месте. Но в данном случае — полковник Резницкий мог гордиться собой — убийство Богдановского он раскрыл менее чем за сутки.

Себе на беду…

До конца дня — он вел переговоры с Киевом и очень непростые переговоры. В городе резко пошла вверх кривая преступности, ЧП за ЧП. С министром его не соединили, зам министра на него наорал. Сказал, что если так и будет — то его назначение под вопросом. Это было привычно и ожидаемо — до тошноты. Киеву, в общем-то, срать на состояние дел с преступностью в Одессе — как и в любом другом городе, так и в стране в целом. Преступность везде идет вверх, расширяясь и качественно трансформируясь — вон, новую моду взяли, похищения людей… ребенка могут украсть ради тысячи — двух долларов. Киев интересует только количество денег, которые наверх засылают регионы. Но при этом — Киев будет кривляться и делать вид, что его интересует преступность — а он должен виниться, каяться и говорить, что все исправит. Таков сценарий, таковы условия игры. При этом каждый понимает, что это не более чем игра, что жизнь — это круговорот бабла в карманах — но продолжает в нее играть. Противно, но привычно.

Перед тем, как заходить в адрес — он проверился. Хвоста за ним не было. Точнее — он думал, что не было. Потому что неизвестные — установили ночью маячок под бампер его машины, а полковник — давно уже разучился ходить пешком, и подъехал к нужному дому прямо на машине. Это было серьезной ошибкой.

Пацаны были на месте — отдыхающая и бодрствующая смена. Дежурная — продолжала отслеживать действия Токарева.

— Слава Украине.

— Героям слава.

— Чего звонили с утра?

— А вот, посмотрите сами…

…

— Вот это вот мы вчера сняли. На берегу.

Резницкий начал перебирать фотографии в ноутбуке.

— Ё… в … — растерянно сказал он.

На фотографии — было двое мужчин и две машины. Один из них — Токарев и его джип. Второй неизвестный. На одном из снимков — четко была видна винтовка с глушителем и оптическим прицелом — которую Токарев передавал этому мужику.

Это была СВД с глушителем — Резницкий видел такие не раз в АТО. По своим каналам — он знал, что из такого же ствола исполнили и Богдановского.

Получается, что начальник уголовного розыска области — завалил начальника СБУ области.

В нормальной стране и при нормальных обстоятельствах — полицейский, обнаруживший это, обратился бы к начальству, в прокуратуру, дело было бы раскрыто, журналисты написали бы сенсационные статьи, сам полицейский получил бы медаль и возможно, старт своей политической карьеры. Но это была Украина.

Украина не была нормальной страной.

Обстоятельства не были нормальными.

Резницкий не был полицейским в том смысле, какой заложен в законе и который ожидают от него в обществе.

И потому сообщить о том, что он обнаружил, Резницкий даже не подумал.

Он понял, что всю стратегию взятия под контроль города и области надо пересматривать. Потому что одно дело — когда тебе противостоит оборзевший начальник УГРО вместе с не менее оборзевшей сворой оперов. И совсем другое — когда тебе противостоит человек, способный легко и непринужденно убить генерала СБУ. Такое поведение возможно только в одном случае — когда за тобой стоят силы, посерьезнее, чем СБУ.

А в Одессе с ее источниками доходов — такое вполне возможно.

Резницкий понял, что если он продолжит наезды на Токарева — то с ним может произойти то же самое и даже Кардинал его не прикроет.

Резницкий поднял глаза от экрана. Его хлопцы — смотрели на него.