Большой облом - Владимир Хачатуров

– А куа бон[58] святому мозги, мон женераль? Главное в этом деле – безропотно дать себя укокошить. Между прочим, один поляк любил читать жития святых с конца, потому что по мере чтения обретал веру в то, что кто-нибудь из них может снова стать человеком.

– Какой еще поляк? – насторожился Копысов.

– Станислав Ежи Лец, если не ошибаюсь…

– Станислав, – задумчиво пробормотал генерал. – Еще один… Что у них, бедных ляхов, имен больше нет?

– Есть, конечно. Кшиштоф, Анджей, Владислав, Яцек, Янек, Гжегош…

– А Лец – фамилия не польская, – перебил Аримана генерал. – Наверняка еврейская. Жиду же чего-нибудь язвительного отмочить, что тебе, Аримоша, сглаз с какой-нибудь денежной бабы снять.

– Суждение дилетанта, – отреагировал эксперт по паранормальным явлениям на выпад генерала. – Сглаз сглазу рознь, иногда попадаются такие, что семь потов сойдет, пока его нейтрализуешь. Вот к примеру с вас, мон женераль, снять сглаз я бы не взялся. А ву![59]

– Что? – выпрямился в кресле Копысов, да так резко, что чуть не расплескал весь коньяк себе на штаны. – Какой еще сглаз? Ты что плетешь, ведун несчастный?!

– Я не плету, я констатирую, Владлен Лаврентьевич, – другим, не светским, а профессионально-проникновенным тоном проговорил эксперт. – Кстати, у опытных работников силовых ведомств это, можно сказать, цеховое заболевание. Оно и понятно, вам по роду вашей деятельности то и дело приходится проявлять выдержку, непреклонность и даже жесткость. А это чревато проклятиями, как в ведомственный, так и лично в ваш адрес. Некоторые из них доходят до адресата…

– До какого еще адресата? – криво усмехнулся Копысов.

– Долго объяснять, Владлен Лаврентьевич. Да вы и не поверите…

– Естественно, не поверю! – генерал дернул коньяку и заел его заботливо припорошенным сахарной пудрой и кофейной пыльцой лимончиком. – Стану я во всякое суеверие антинаучное верить. Не дождетесь!

– Дело ваше, мон женераль, – пыхнул сигарой и обрел прежний тон Ариман Гагома. – Моя обязанность превенир, предупредить, а там как знаете. Только мне что-то не совсем понятно: зачем было срочно вызывать меня сюда, если вы в мои методы не верите, а то, чем я занимаюсь, считаете суеверием?

– Для отчета, Ариман, для отчета, – не скрыл вздоха Копысов. – Я-то не верю, но там, наверху, все вдруг разом оправославились. И хотя постов не блюдут, но свечки в церквах исправно ставят. И, видимо, надеются, что не зря…

– Но я, товарищ генерал, напишу в отчете все как есть. Врать в угоду вам не стану, – более чем на полном серьезе уведомил начальство эксперт.

– Ага. Значит, вот как вы запели, товарищ колдун первого класса. Гляди, Аримоша, как бы твой протеже Аникеев все как есть о тебе не узнал. То-то дыму будет!..

Аримоша закашлялся, генерал встал, бросил сверху вниз уничтожающий взгляд на штафирку, даже не догадавшегося вскочить на ноги, упреждая начальство, прошелся к окну, обозрел из него тихую тенистую улицу имени Столыпина (бывшая Менжинского), вернулся, присел, в упор взглянул на эксперта.

– Расклад ясен? Тогда выкладывай, что там у тебя «как есть».

– Много чего, Владлен Лаврентьевич, – многозначительно протянул Гагома. – В первую очередь вот это…

Эксперт извлек из внутреннего кармана пиджака махонький целлофановый пакетик с каким-то белым порошочком. – Вот, обнаружил рассыпанным в тайнике за иконами.

– Наркотик?

– Вряд ли. Наркотик вещество ценное, рассыпать его не стали бы.

– Тогда что же? Нечто вроде нафталина для икон? – предположил генерал.

– Чтоб моль времени их не съела? – подхватил и продолжил эксперт. Затем подумал, пожал плечами, изрек: «Сомневаюсь», и положил пакетик перед Копысовым на стол.

– Это всё, что там было?

– Это всё, что я сумел собрать, не привлекая к себе излишнего внимания творческой интеллигенции.

– Та-ак, – тихо молвил генерал и потянулся к телефону. – Лаборатория? Генерал Копысов на проводе. Срочно группу экспертов в особняк Кульчицкого. На предмет белого порошка за иконами. В режиме боевой тревоги. Чтобы за полчаса обернулись. Выполняйте!

Следующим оказался потревожен селектор.

– Кольцов, немедленно свяжись с группой сопровождения искусствоведов. Пусть кровь из носу, но задержат их в ресторане как минимум на полчаса. Только чтоб без грубостей. Корректно и доброжелательно. Не умеют, научи! Об исполнении доложить!

Эксперт по паранормальным явлениям сидел с непроницаемым видом, тихо радуясь про себя поднятому им шухеру.

– Что-нибудь еще, товарищ Гагома?

– Так, несущественные мелочи, мон женераль. А вот у того, кто рвется через три этажа к вам в кабинет, информация действительно важная.

– Кто там еще рвется? И как ты можешь об этом знать, если, конечно, заранее с ним не договорился? Опять твои паранормальные штучки!

– Никаких штучек, мон женераль. Просто у меня очень чувствительный астрал…

Зазуммерил селектор. Возбужденный адъютант доложил, что в приемной находится начальник дактилоскопической службы в невменяемом состоянии, – отказывается дожидаться своей очереди, к увещеваниям глух, норовит проникнуть в кабинет без доклада.

– Впусти, – коротко бросил генерал и подозрительно покосился на эксперта. Эксперт помахал генералу ручкой: «вуаля, мон женераль».

Дверь распахнулась: в кабинет влетел запыхавшийся человек в штатском. Тщедушный, но энергичный. Его тяжелые роговые очки раскалено сверкали.

– Товарищ генерал, – закричал он пронзительным каркающим голосом. – Товарищ генерал, обнаружилось что-то невообразимое! – Тут он, наконец, заметил эксперта на стуле и резко умолк, невыразимо страдая от вынужденного молчания.

– Спасибо, Ариман Соуронович. Не смею вас больше задерживать, тем более что вас ждут уважаемые люди.

– Да, в общем-то, они могут и подождать: начальство не опаздывает, начальство задерживается, но си ву персэвэрэ, если вы настаиваете…

Эксперт неспешно поднялся, оправился, помаялся юнкерской дурью (каблуками щелк, выей дерг) и с достоинством удалился.

– Товарищ генерал, – возобновил свой вопль начальник дактилоскопической службы следственного отдела, как только звуконепроницаемая дверь за Гагомой закрылась, – один из отпечатков пальцев И. В. Сурова, а именно безымянного на левой руке, оказался идентичен отпечатку соответствующего пальца убитого в прошлом году преступного авторитета Тюряева! Ошибка исключена, товарищ генерал! Четырежды перепроверили!

Новость действительно ошеломительная. Судим не по содержанию, а по реакции генерал-лейтенанта федеральной службы безопасности В. Л. Копысова. Генерал вдруг вскочил на ноги и, поминая Господа всуе, трижды осенил себя крестным знамением. И только когда непривычная к священным манипуляциям рука генерала пошла по четвертому кругу ото лба к пупку, от пупка к плечу и так далее, до генерала дошло, что он делает что-то не то, не так реагирует на сообщение, как полагается ему по должности и по званию реагировать. Да и в четвертый раз осенять себя, пожалуй, чересчур, перебор получается, коль Бог, как он неоднократно слышал от кого ни попадя, любит только троицу. Как там в этой считалочке говорится? За Отца, Сына и Святаго Духа? А как же Богоматерь? И генерал Копысов доосенил свою особу в четвертый раз. После чего вернулся в кресло и вынес вердикт: