Рождение Чарны. Том 1. Шпионы Асмариана - А.Д. Лотос

бровь. А я старалась не растерять самообладания, не выдать своего разворошенного состояния и не ляпнуть лишнего. Даже у стен есть уши. Уж мне ли этого не знать.

— Я желаю тебе успехов, Минати… Не подведи… Нас, — многозначительно сделав ударение на последнее слово Аксельрод двинулся дальше по коридору. Фух, теперь можно выдохнуть. Или нет? Он мне угрожал?

Почти все свечи в мастерской догорели, робкий лунный свет проникал сквозь неплотно занавешенные окна. Комната, погруженная в темноту, выглядела иначе, чем днем — таинственной и нереальной. Я поднялась на постамент, легким движением руки установила на причитающееся место ровный ледяной куб. Прикоснулась, ощущая холодную гладь. Блики огоньков танцевали на его поверхности, являя миру кривое зеркало. В это зеркало я видела себя и свою жизнь. Этим же искривленным зеркалом стала жизнь Ариэна.

Я не могла называть его Безумцем. В моем сердце поселились жалость и сострадание к талантливому художнику, который возжелал невозможного и не смог заглянуть за грань. Перейти ее. Бездна оказалась сильнее и затянула его. Он сказал, что сгорел. Он сказал, что в его снах, где раньше была Она, теперь лишь тьма и пустота. Разве это правильно? Разве это честно? Справедливо? Вот так обходиться с поверившим, с полюбившим, с положившим свою жизнь на алтарь. Жизнь — это ведь не игрушка. Нельзя ее выкинуть просто так, когда надоест. За любовь надо платить любовью. За службу надо платить справедливостью. За веру надо платить оправданием доверия. Или не принимать их совсем.

Если боги существуют и Митара реальна — как она могла такое допустить? Как благая и милостивая богиня может одновременно быть так жестока? А ее подданные, исповедующие нетерпимость! Этот конюх — он ведь только что читал мне проповедь против «еретиков». С какой брезгливостью говорил о них Аксельрод. Как они зовут свою богиню? Милостивая и карающая, прекрасная и жестокая, щедрая и справедливая? За что покарали Ариэна? За что собираются обрушиться на своих же сограждан?..

А за что в Империи угнетают магов?

А за что в Империи недолюбливают эльфов?

А за что тебя отправили на Болота без должной подготовки?

Нет, я не слушаю, нет…

Нет…

Это несправедливо…

Если бы я была богиней, я бы так не поступала.

Если бы я была богиней, я выслушала бы всех и каждого, я воздавала бы по заслугам, а не по своим прихотям.

Если бы я была богиней, я не заставляла бы людей лгать и скрываться, идти против своей природы и губить жизни.

Глупая девочка с наивными мечтами…

Дай мне маяк. Укажи мне путь. Мне страшно… Зачем я здесь? Они молчат и лишь тихо душат в объятиях. А из-за углов разливаются тьма и яд.

Дай мне свет. Освети мне дорогу. Помоги встать. Мне страшно… Здесь, на гиблых болотах в плену чужих планов, как марионетка, как кукла, вынуждена подчиняться, делать глупости, метаться и все время бояться. Я не хочу бояться.

Вспомни…

Я не хочу помнить… Я хочу забыть… Я не как они. Я плохая. Я — гной.

Поверь, почувствуй, загляни в себя… Отбрось шелуху, страх и копоть. Наносное, чужое, что насильно в тебя вдалбливали. Что ты видишь? Какой ты себя видишь? Ты сильная и смелая, ты борец, ты бегун на длинных дистанциях. Перестань бояться себя и своих сил. Раскройся и поверь.

Я боюсь. Я не хочу чувствовать. Не хочу помнить. Не хочу смотреть. Я открою глаза, а вокруг лишь серый искрящий страх и гулкая ненависть. Неприятие. Если я забуду, то и они не увидят. И не будут меня бояться. И я не буду бояться.

Страх держит тебя. Отпусти. Он чужой. Не дай себя одурачить. Не попадись в их сети. У них — только страх.

Ты справишься. Ты готова.

Я почувствовала, как ладонь крепко прилипла к ледяному кубу. Через руку по всему телу вдруг побежали маленькие колючие заряды. Страшно. Я должна. Бьет крупной дрожью. Все естество устремилось навстречу ледяной мгле. Каждая капля крови в венах остановилась, застыла и потребовала покинуть тело, ринуться к творящейся за закрытыми глазами магии. Выворачивает жилы и связки. Стон. По щеке покатилась холодная соленая слеза. Сейчас застынет, не выдержав окутывающего мороза. Больно. Сердце вырывается вперед, к магическим завихрениям. Оно живет своей жизнью. Оно жаждет встречи. Она была предназначена, уготована и теперь свершится. Наконец. Как долго пришлось ему ждать! Вторая слезинка. Жду, сцепив до скрежета зубы. Терплю пересборку организма на мельчайших, неведомых ранее уровнях. Донастройку. Губы дрожат. Дыхание мелкое, рваное. Остановилось. Тьму перед глазами прорывают миллионы ярких золотых нитей. Прошибает дрожью. Стон. Я не отпущу. Я не сдамся. Это мое. Мне надо. Я вижу.

Хрип. Нет сил. Но продолжаю стоять. Все тело требует отдыха. Отдыха от боли, от ярких потоков, от меня, от вас, от всего. Бьется пульс. Я вся — пульс. Гудит вокруг. Или это только в ушах? Первый удар. Импульс сотрясает. Второй. Сквозь плотно прижатую ладонь пробивается слепящий свет. Третий.

Крик.

Меня кидает на пол, осыпая бессчетными льдинками. Наваждение. Ничего не вижу. Стон. Утираю слезы с лица. Они такие холодные. Почти хрупкие.

Ослепленная, измученная, полулежа, поднимаюсь на локте, чтобы взглянуть. В свете огней, свечей и лунных бликов на меня сверху вниз взирает гармония. Захлебываюсь и хвастаюсь за горло. Снова низвергаюсь, но не в силах оторвать взгляд. А она смотрит, в глазах плещется океан мудрости и покоя. Полуулыбка почти материнская, ни капли самодовольства или презрения. Она приветствует меня. Она рада встретиться. Увидеть. А я?.. Это — моя богиня? Она… Не похожа на то, какой я видела Митару. Я добавила слишком много от себя? Доспех. За спиной раскрылись огромные крылья. Она довольна. Славьте Богиню-Покровительницу!

Бездна!.. Почему она так непохожа?

И вновь страх. Страх пополам с благоговением. Ведь она — это то, о чем я думала. И она не похожа.

Не знаю, сколько времени я так полулежала на полу в мастерской, среди тающих льдинок и лунного света. Физическое и магическое истощение, казалось, было даже более сильным чем в тот раз, на озере в лесу. Тогда меня спас Аксельрод. Теперь я не хочу ничьей помощи.

Как больная и изувеченная, я сползла с постамента на пол. Растерла по лицу грязь и слезы. Последнюю каплю магии потратила на крошечную чашку чая, которую научил создавать Тильгенмайер. Первый же глоток успокоил расшалившиеся нервы, расслабил сведенные спазмом мышцы и связки, растворил ком, засевший