Рождение Чарны. Том 1. Шпионы Асмариана - А.Д. Лотос

Минати, каким конкретно богам ты молилась вчера в Храме?

Вопрос застал меня врасплох. Если я и молилась, то скорее каким-то абстракциям… Я заглянула в сердце, как и советовал Ариэн. И там я увидела…

— Митаре. Я молилась Митаре.

— Минати, кого, по-твоему, ты воплотила в этой скульптуре? — продолжал допрос Тильгенмайер, заметно хмурясь. Тония, Акшар и Аксельрод безмолвствовали и пока не принимали в этом никакого участия.

— Ми… Митару… — от волнения я начала заикаться. А что, можно было создать кого-то еще? Очнувшаяся память подкинула недавние слова самого Главы Круга о том, что в городе вера в любых других богов карается, как самая ужасная ересь. И моя скульптура непохожа. А значит…

— Она издевается! Ты издеваешься, да? — фыркнула Акшар, сложив руки, затянутые в темные перчатки, на груди. В глазах у Друидки прыгали бесы, а поджатыми губами она выражала крайнее презрение. — Лиджев, у этой девушки явные еретические наклонности и ей не место не только в нашем Доме, но и в нашем мире. Отдайте ее мне. Ака́н-Вака́с-бат-сиджу́ точно знает, что нужно делать в таких случаях.

— Акшар, это не тот случай, когда нам стоит принимать поспешные решения и руководствоваться горячностью, — спокойно и примиряюще проговорил Тильгенмайер. Складки меж его бровей немного разгладились. Ашкар ухмыльнулась, но выглядела по-прежнему разозленной, волны пламени то и дело взбирались по ее черному платью и опадали. — Минати, боюсь, что вы не правы.

После упоминания печально известного департамента, занимающегося поиском и наказанием еретиков, я совсем сникла. Будь сейчас не я на своем месте, то ситуация, возможно, даже позабавила бы. Нахохлившаяся Акшар, почувствовавшая запах крови, настороженный молчаливый Аксельрод, расстроенная Тония, угрюмый Тильгенмайер — и сбитая с толку девушка, не понимающая глубины собственного преступления. Невольно вспоминалась история Ариэна — если бы он смог закончить портрет Митары, а ему знающие люди сказали бы, что богиня вышла непохожей, что бы он сделал? Наверное, рассмеялся бы, так сильно и отчаянно, как только смог бы. И кинул бы в обидчика баночку с краской.

— Скульптура, созданная тобой, Минати, изображает не Преблагую богиню Митару, — вздохнув, Глава Круга стал говорить медленнее и мягче, осознав, что моя оторопь — скорее результат полнейшего непонимания. — Механика создания скульптур вполне проста, она всегда являет один и тот же образ. Невозможно отклониться от канона, это просто не допускается магическими законами. Если тебе кажется, что ты создала скульптуру Митары, то просто сравни ее с другими такими же. И если между ними есть разница, значит та, кого ты создала — не наша богиня…

До меня постепенно начало доходить. Кажется во вчерашнем стремлении «заглянуть в сердце» я зашла слишком далеко. Где же я повернула не туда? В чем крылась моя ошибка?

— Не наша богиня… — медленно протянула я. Акшар прицокнула, ее волчья ухмылка стала еще более грозной, Тильгенмайер отрицательно покачал головой. — Но это можно как-то исправить? Правда?..

— Девочка, моя… — теперь наступила очередь Аксельрода поучать меня. Он одернул рукав длинного белого халата и размеренным тоном продолжил. — Магу покровительствует только один бог. И ты, кажется, своего нашла. Свою, если быть точнее, — он кивнул на ледяную статую даже с некоторой долей интереса. Научного интереса. Все же, он был истинным сыном Империи.

— И кто же… Она? — упавшим голосом, запинаясь на каждом слове, спрашивала я, решив, что эту чашу нужно испить до конца. Я должна знать имя той, что приветствовала меня с материнской нежностью этой ночью.

— Это Кло́рия, — бросил быстрый взгляд через плечо Глава Круга. — Правда, это не имеет никакого значения… Боюсь, что теперь мы будем вынуждены называть тебя…

— Аша́нти! — пропела Акшар, заканчивая фразу за Тильгенмайером и заливаясь огненным смехом. — Ты — ашанти, а знаешь, что мы с ними делаем⁈

— Акшар, пожалуйста, прекратите пугать девушку, — мягко попросила Тония, ранее хранившая молчание.

На лице пожилой Друидки явно читалось страдание и нежелание тут находиться и участвовать в происходящем. Я вспомнила ее взгляд, обращенный к фонтану, и рассказ о боге морей Ксалтаре. Шестеренки заржавевшего шпионского аппарата в голове разок провернулись. Неужели она что-то скрывает? Может, она станет моей союзницей? Однако слова Галатеи все-таки возымели действие. Страх, ненадолго отступивший ночью, вновь коснулся сердца ледяными пальцами. Что это за «ашанти» такое, которым меня так внезапно заклеймили?

— Или что? — Акшар резко обернулась к Тонии, продолжая ухмыляться. — Сделать хуже, чем есть, уже не получится. А в Ака́н-Вака́с-бат-сиджу́ давно не было гостей.

— Акшар, умерьте свой пыл, пожалуйста! — на этот раз не выдержал Аксельрод. Под строгим взглядом Воплощающего Воздух девушка наконец присмирела. Не в первый раз, кстати. — Нам теперь, в первую очередь, нужно решить, что делать с Минати. Я не уверен, что тюрьма и пыточная для нее — самое лучшее решение…

От слов Аксельрода даже повеяло какой-то надеждой. Он явно не ожидал, что агент, которого ему срочно прислали из Империи, окажется с браком. И ему придется что-то делать с этим. А ведь в Империи не принято проводить подобные эксперименты по выявлению богов для магов…

Додумать мысль я не успела, потому что в руке Тильгенмайера появился большой деревянный посох, которым он со всей силой ударил по крылу богини. Я вся внутренне вздрогнула, ноги резко подкосились, и пришлось хвататься за дверной косяк, чтобы не рухнуть на пол. Остальные Члены Круга тоже наблюдали за действиями Главы. Следующий удар пришелся по руке, вздымающей под потолок меч. Ледяной клинок с тонким свистом пронзил воздух и упал на мраморный пол, разлетевшись на сотни мелких осколков.

— Прости ее, Митара, не ведала, что творит… — пробормотал Тильгенмайер.

От нового удара Клория лишилась обоих крыльев. Ледяные перья рухнули, покрыв ноги богини блестящим ковром. Дыхание сбилось, и я только и могла, что переводить взгляд с одного Члена Круга на другого. Они безмолвно наблюдали за происходящим.

— Прости ее, Митара, не ведала, что творит… — повторил Тильгенмайер.

Несколько мощных ударов по ногам, закрытым поножами, и статуя с жалобным скрипом накренилась и разбилась, превратившись в крошки и месиво. А перед моим взглядом стояли ее глаза. Те самые, которые вчера лучились любовью и радостью встречи, а сегодня корили за мою беспомощность. В сердцах я оправдывалась, что это вопрос жизни и смерти, что мне угрожают пытками и