Рождение Чарны. Том 1. Шпионы Асмариана - А.Д. Лотос

проспала не то, что начало завтрака. Я едва успевала к его завершению. Вот это и есть расплата за появившуюся привычку полагаться на слуг, которые и разбудят, и подскажут!

— Вы так крепко спали, — от испуга Ингельда снова перешла на «вы» и вся зарделась, — Что я не смогла заставить себя вас разбудить…

Тильгенмайер вновь покачал головой и жестом прервал рассказ служанки. Девушка оборвала себя на полуслове и принялась теребить длинные темно-каштановые косы. Друид вновь перевел все внимание на меня, и от этого взгляда все сжалось внутри. Даже вчерашний успех с созданием статуи как-то померк. Ведь она была непохожа.

— Как ваши достижения? Они же наверняка есть, иначе вы не прохлаждались бы весь вчерашний день с лиджи Тонией, не пропустили бы ужин, а потом еще и домой за полночь не возвращались бы…

Я сглотнула. Очень немногие знали, что я покидала вчера Дом Круга. Ариэн. Конюх. Этот дворецкий, которого я ни разу не видела, и которым пугают друг друга слуги… Аксельрод! Ну конечно, кто еще мог рассказать этому уважаемому человеку о том, что весь вечер меня не было на месте! Но зачем? И что еще он мог напеть? Что я криворукая бездарность и лучше меня вернуть ему в ученицы? Боюсь, что Тильгенмайер склоняется к этому и без его подсказок. Хорошо, что мне, наконец, есть чем порадовать своего учителя!

— У меня была уважительная причина, лиджев. Я ходила в Храм помолиться, а ночью создала скульптуру, истратив все силы. Но теперь статуя готова и ждет в мастерской!

Лицо Главы Круга просветлело и вновь приобрело привычное добродушно-веселое выражение. Даже Ингельда за спиной как-то облегченно вздохнула.

— Очень рад, Минати! А то я, знаешь, уже начал было сомневаться… Но Аксельрод настаивал дать тебе еще немного времени и не торопить. И ведь не прогадал! У него очень тонкое чутье на потенциально сильнейших магов. Я дам распоряжение о завтраке и восстанавливающем чае для тебя и твоей заботливой служанки. После, приходи в мастерскую, там и наметим план наших будущих занятий.

Тильгенмайер, махнув рукой, подозвал слугу, быстро передал ему распоряжения и бодро зашагал в другую часть коридора, а мы с Ингельдой прошмыгнули в обеденную залу. Честно говоря, я бы продолжила тихо и незаметно завтракать на кухне, обмениваясь новостями с Бесквалдией, но Круг настоял на том, что ученица, живущая в их доме, завтракать должна в соответствии с правилами и традициями. А правила и традиции предписывали ученикам и почетным гостям разделять трапезу с Друидами.

Но зря мы стремились попасть в Большую столовую побыстрее… С длинного стола, накрытого белоснежной вышитой скатертью, все было почти прибрано. Редкие крошки смахивал служка, двое других отодвигали стулья, чтобы помочь нам с Ингельдой усесться поудобнее. Неподалеку полусонная Лелей лениво потягивала крепкий ароматный кофе. По утрам она всегда неразговорчива — девушка никак не могла привыкнуть к ранним подъемам, и хватало ее всего на пару дежурных фраз, после которых она возвращалась к своему напитку, который она вливала в себя целыми кофейниками. Однако ничто ей не помогало и, после тщетных попыток взбодриться, тиффалейка просто отправлялась обратно досыпать.

Этим утром нам принесли на завтрак кашу серо-зеленого цвета, однозначно намекавшего, что основной злак — пресная свежая хта́нга. Эту царицу полей крестьяне и Друиды умудрялись то ли запасать в неимоверных количествах, то ли выращивать круглый год. В любом случае, хлеб и каши из хтанги — были самым распространенным и дешевым продуктом болот. Можно сказать, бросовым. Вкус и запах у этого кулинарного шедевра были на любителя, коим я точно не являлась. Но Глава считал это кушанье полезным и богоданным, поэтому всему Кругу и гостям иногда приходилось давиться и нахваливать. Правда, мне начинало казаться, что и самому Главе это яство не по нраву, но он, слывший жутким шутником, находил удовольствие в том, чтобы забавляться над окружающими льстивыми угодниками.

Кашу я немного поковыряла, съела пару ложек и запила бодрящим чаем рецепта Тильгенмайера. А потом схватилась за остатки кофе. Несомненно, если боги существуют, то пьют они исключительно кофе! Сегодня напиток отдавал легким запахом каких-то цветов и оставлял чуть сладкое медовое послевкусие. Его можно было смаковать очень долго и всякий раз не напиваться. Перехватив у Лелей остатки кофе, я разлила его себе и Ингельде. Гостья, увидев, что чайничек опустел, а новых не принесут, тяжело вздохнула и, пожелав мне хорошего дня, отправилась к себе. Так, попивая горячий напиток и разглядывая безделушки и сервизы в старинных высоких шкафах, я совсем забыла о времени. Служанка тоже помалкивала, сраженная значимостью момента. Ей — дочери фермера Мадина, разрешили позавтракать в Большой столовой Дома Круга. Ни одна из подружек не поверит такой удаче!

Заглянувший в комнату слуга разрушил мое, близкое к медитативному, состояние и передал, что меня немедленно ожидают в мастерской. Тон, которым это было сказано, заставил меня напрячься. Я вновь вспомнила о своих ночных сомнениях. Допив последние капли кофе, я собралась с силами и все-таки покинула теплую атмосферу столовой, отпустив Ингельду.

Я справилась? Справилась же? И теперь все точно должно быть правильно! Почему же тогда так тяжело идти на внезапно ставших неуправляемыми ногах? Почему через раз бьется сердце, а прикосновением подушечек пальцев можно заморозить и без всякой магии? Что-то здесь не так… Наверное, я сделала плохую скульптуру… О нет, может, она растаяла за ночь? А что если…

— Минати, а вот и ты!..

Три удивленных и одна напряженная пары глаз моментально пригвоздили меня к дверям мастерской. Тут собрались почти все Члены Круга… И они явно были сконфужены, внимательно рассматривая меня, а не статую. Я сама быстро окинула взглядом свое творение, невольно залюбовавшись. Эта женщина определенно очень красива. Раскрытые за спиной огромные крылья, очень детальный расписной доспех, кончик меча почти касается потолка мастерской. Совершенно непонятно, как из того небольшого куска льда могла получиться такая огромная… Защитница.

Но очарование длилось недолго, я вновь почувствовала на себе тяжелые взоры, под которыми волнение лавинообразно нарастало, а выйти ему было некуда. Что здесь не так? Я сделала то, что от меня хотели, эта скульптура даже не разрушилась за ночь, но они все равно недовольны. Когда молчание и безмолвные переглядки стали просто невыносимы, я сама начала разговор внезапно осипшим голосом:

— Лиджев Тильгенмайер, что-то не так? Вы недовольны моей работой?

Старик вздрогнул и, оторвавшись от очередного созерцания ледяного силуэта, глядя мне прямо в глаза, твердо и холодно спросил:

—