Годы риса и соли - Ким Стэнли Робинсон

В середине их круга разожгли костёр, и по кругу начали передавать курительную трубку. Могавки, онондага и сенека, братья друг другу и отцы шести других народов, расположились к западу от костра; онайды, каюги и тускароры сидели на восточной стороне; молодые народы – чероки, шони и чокто – на южной. Солнце показалось над горизонтом и осветило долину, как кленовая вода, заливая всё вокруг летними жёлтыми красками. Струйка дыма поднималась вверх, сливаясь серым и коричневым цветами. Утро было безветренным, и хлопья тумана на озере растаяли. Под пологом леса к востоку от луга пели птицы.

Из стрел тени и света вышел низкорослый широкоплечий человек, босой и одетый лишь в поясную повязку гонца. У него было круглое и плоское, как лепёшка, лицо. Иностранец. Он прошагал, сложив руки вместе, смиренно глядя вниз, мимо младших племён к центральному костру, где протянул открытые ладони Хоноуэнато, Ключнику Вампума.

Ключник сказал ему:

– Сегодня ты станешь вождём ходеносауни. По этому случаю обычай предписывает мне рассказать об истории лиги, которую хранит этот вампум, и вновь повторить законы лиги, помогавшие нам хранить мир на протяжении многих поколений и расти, когда к нам присоединялись молодые народы от моря до Миссисипи, от Великих озёр до Теннесси.

Иззапад кивнул. Его грудь испещряли глубокие зарубцевавшиеся шрамы, оставшиеся после пыток сиу с крюками. Он был серьёзен, как филин.

– Для меня это невероятная честь. Ваш народ самый великодушный из народов.

– Мы – величайшая лига народов под этими небесами, – ответил Ключник. – Мы живём здесь, на самой высокой точке Длинного Дома, откуда удобно спускаться во всех направлениях.

Каждый народ состоит из восьми племён, разделённых на две группы. Волки, Медведи, Бобры и Черепахи – одна; Олени, Бекасы, Цапли и Ястребы – другая. Каждый член племени Волка является братом и сестрой всем остальным Волкам, независимо от того, из какого народа они происходят. Их связь с другими Волками едва ли не крепче, чем отношения с представителями своего же народа. Связи перекрещиваются, подобно утку и основе в плетении корзин и сукна. Так мы становимся одним одеянием. И нашим народам нельзя иметь разногласий, иначе это разорвало бы ткань племён. Брат не пойдёт против брата, сестра не пойдёт против сестры.

Итак, Волки, Медведи, Бобры и Черепахи, будучи братьями и сёстрами, не могут породниться. Они должны искать себе супругов среди Ястребов, Цапель, Оленей или Бекасов.

Иззапад кивал в ответ на каждое слово Ключника, произносимое густым, громогласным тоном человека, всю жизнь положившего на то, чтобы наладить эту систему отношений и распространить повсеместно. Иззапада объявили членом племени Ястреба и поставили играть с соплеменниками в утренний матч по лакроссу. Теперь он не сводил с Ключника внимательного ястребиного взгляда, впитывая каждое слово порывистого старца и не обращая ни малейшего внимания на растущую толпу у берега озера. Те же, в свою очередь, разошлись заниматься каждый своим делом: женщины готовили угощение у своих очагов, а мужчины на самом большом лугу организовывали площадку для игры в лакросс.

Наконец Ключник окончил свою речь, и Иззапад обратился ко всем, кто мог его слышать:

– Это величайшая честь в моей жизни, – проговорил он громко и медленно, со странным, но понятным акцентом, – быть принятым в свои ряды лучшими людьми на свете – о большем бедный странник вроде меня и мечтать не мог. Хотя я надеялся. Много лет бродил я по этому огромному острову и надеялся.

Он склонил голову и сложил руки вместе.

– Какой скромный человек, – заметила Иагогэ – Та-Которая-Слышит – жена Ключника Вампума. – И не такой уж молодой. Интересно будет послушать его рассказы.

– И посмотреть, как он играет, – добавила Текарнос – Капнувшая Маслом – одна из племянниц Иагогэ.

– Займись супом, – сказала Иагогэ.

– Да, мама.

Поле для лакросса осматривали судьи, проверяя его на наличие камней и кроличьих нор, а на противоположных концах установили высокие перекладины ворот. Как и всегда, Волки, Медведи, Бобры и Черепахи играли против Оленей, Бекасов, Ястребов и Цапель. Принимали ставки, организаторы ровными рядами раскладывали перед собой товары: преимущественно украшения, но также огнива, флейты, барабаны, табак в мешочках, трубки, спицы и стрелы, и ещё два кремневых пистолета и четыре мушкета.

Команды и судьи собрались в центре поля, а зрители толпились вдоль границы зелёного поля и на склоне холма, возвышающегося над ним. В этот день играли десятеро на десятеро, поэтому условились на пять попаданий в ворота для победы. Главный судья привычно перечислил основные правила: не дотрагиваться до мяча руками, ногами, туловищем или головой; не наносить намеренных ударов по противникам клюшкой. Он поднял круглый мяч размером со свой кулак, сшитый из оленьей шкуры, которую набили песком. Двадцать игроков, по десять с каждой стороны, стояли по бокам от него, защищая свои позиции; по одному человеку вышли вперёд, чтобы сразиться за брошенный мяч, который должен был начать игру. Под рёв толпы судья подкинул мяч и отступил на край поля, откуда вместе с другими судьями следил за малейшими нарушениями правил.

Капитаны команд замахали клюшками в бешеном сражении за мяч, стукаясь деревяшками и царапая землю сачками на концах палок. Толкаться было запрещено, но бить по клюшке соперника своей разрешалось; однако манёвр был рискованный, поскольку, промахнувшись и попав игроку по телу, можно было заработать штрафной удар по пустым воротам. Так что соперники только бодались клюшками, пока Цапля не выхватила мяч сачком и не бросила одному из товарищей по команде; забег начался.

Соперники набросились на игрока, завладевшего мячом, и тот лавировал между ними, сколько смог, а затем взмахом клюшки перекинул мяч в сетку члену своей команды. Когда мяч падал на землю, большинство игроков, что оказывались поблизости, сходились на нём, ожесточённо колотя клюшками, отбирая мяч друг у друга. По паре игроков от каждой команды стояли в стороне от стычки и держали оборону – на случай, если мячом завладеет соперник и бросится к их воротам. Довольно скоро стало ясно, что Иззапад играл в лакросс не впервые – вероятно, участвовал в матчах между Привратниками. Он был не так молод, как другие игроки, и не так резв, как самые быстрые бегуны обеих команд, но самые быстрые держали оборону друг против друга, и Иззападу приходилось отбиваться лишь от крупнейших из команды Медведей-Волков-Бобров-Черепах, которые могли остановить низкорослого игрока своей массой тела, но не отличались быстротой Иззапада. Иностранец обхватил клюшку обеими руками, держа её или как косу, сбоку и низко к земле, или прямо перед собой, словно напрашиваясь на подсечку, которая выбьет мяч из сетки. Но его противники скоро поняли, что никакой подсечкой ничего не добьются, потому что, стоило им попытаться, Иззапад уворачивался, не даваясь в руки, и бежал дальше, угловато, но на удивление резво для такого крупного и невысокого человека. А когда его блокировали другие игроки, он передавал мяч товарищам по команде так, словно стрелял из лука; пожалуй, даже слишком агрессивно, потому что остальным не всегда удавалось поймать его мячи. Но поймав, они кидались к воротам, размахивая клюшками, чтобы смутить последнюю защиту у ворот, и кричали вместе с возбуждённой толпой. Иззапад никогда не кричал и не произносил ни слова, храня загадочное молчание, никогда не поддразнивал команду соперника и даже не встречался с её членами взглядом, наблюдая исключительно за мячом или, как будто, за небом. Он играл, словно в трансе, словно не до конца понимая, что происходит; но когда его товарищей по команде нагоняли или преграждали им путь, он каким-то образом всегда оказывался открыт для передачи, независимо от того, как сильно пытался подрезать ему путь противник, или противники. Окружённые товарищи, стараясь не подпускать противника к клюшкам, чтобы в любой момент выбросить мяч, находили Иззапада в единственном направлении, которое чудом оказывалось открытым, и, изловчась, бросали ему мяч, а он умело ловил его и убегал своей неуверенной походкой, ныряя за людей и преодолевая поле странными зигзагами под неправильными углами, пока его не блокировали и не открывалась новая возможность передачи; его агрессивно брошенный мяч проносился над травой, словно привязанный бечёвкой. Одно удовольствие было смотреть на эту сцену, почти комичную в своей неуклюжести, и толпа взревела, когда команда Оленей-Бекасов-Ястребов-Цапель забросила мяч мимо метнувшегося за ним вратаря прямо в ворота. Редко когда счёт открывали быстрее.