Победный ветер, ясный день - Виктория Платова

И Бычье Сердце, прокашлявшись, громыхнул в дверь кулаком:звонка на монолитной поверхности двери и в окрестностях не просматривалось.Стучать пришлось долго: сначала одним кулаком, затем двумя, затем — в ход пошлиноги.

И — о слава яйцам святых и мучеников — пытка рвущими кожузвуками прекратилась.

В наступившей тишине Бычье Сердце услышал шаги. Шагиприблизились к двери и замерли. Замер и майор.

Но то, что он услышал спустя секунду, заставило его оторопеть.

— Пошли вон! — раздался из-за двери нежный женскийголос.

— Не понял, — сказал Бычье Сердце сразу жеистончившимся басом. — Вы кому это?

— Вам.

— Это еще почему?

— Потому, — отрезал голос. — Играл, играет ибудет играть. А кому не нравится, пусть заткнет уши и не слушает. Как же выдостали, ей-богу!.. И вообще, я сама могу на вас ментов натравить! Тоже мне!..

— Да играйте себе на здоровье, — покривил душойБычье Сердце.

— Да? — удивился голос.

— Угу… Я совсем по другому поводу.

— По какому же?

— Нужно поговорить.

— С кем?

— С вами. Если вы хозяйка квартиры.

— А вы кто?

— Майор Сивере. Уголовный розыск.

— Только этого нам не хватало… И что же вам нужно,майор-Сиверс-уголовный-розыск?

— Да вы откройте, дамочка!

— Дамочка… Ну надо же…

Очевидно, сам того не желая, он задел лучшие чувства голосаиз-за двери, и спустя несколько секунд она распахнулась настежь. И Бычье Сердцеоторопел. Перед ним стояло воздушное созданье, над которым трудилось не однопоколение художников и поэтов, продукт поднаторевшего за тысячи летестественного отбора и гордость селекционеров. И Бычье Сердце со всейочевидностью понял, что такое существо вряд ли могло произойти от душногосоития примитивных, как соха, мужчины и женщины, скорее от легкого, как бриз,союза морской пены, нежнейших лепестков и пернатых птичьих следов на песке.

— Значит, дамочка, — весело произнесло созданье,снизу вверх глядя на Сиверса.

— Антон, — севшим голосом произнес Бычье Сердцесовсем уж глупую фразу.

И сиверсовские флюиды, обычно нахрапистые и шустрые, впав вкататонический ступор, вдруг отказались его поддержать: они не хотели ничего —ни нового одеколона, ни новой безопасной бритвы, ни перемены носков. Разве чтоперемены участи. Флюиды жаждали перемены участи для своего хозяина, они молча,но вполне красноречиво намекали на алтарь, тихое «да», музыку сфер иблагословенное обручальное кольцо на безымянном пальце.

— А что он еще натворил? Ну, подумаешь, взял ребенок вмагазине пару дисков…

Ну, пусть не пару.., так что — и уголовный розыск нужноподключать? Вы бы лучше преступников ловили, чем на несовершеннолетнихотрываться. И учтите, ни к каким психологам я его не пошлю. Через мой труп…Ясно?..

— Да нет… Вы не поняли… Это я — Антон. Антон Сивере.Старший оперуполномоченный уголовного розыска.

Несколько секунд созданье сверлило Сиверса нестерпимо яркимиглазами, берущими начало из васильков, незабудок и анютиных глазок, а потомрассмеялось.

— Вот оно что! Ну надо же! А моего брата тоже зовутАнтон.

— Совпадение, — прошептал Бычье Сердце в моментпересохшими губами.

И едва удержался, чтобы не добавить: «Это нужно отметить».

— Так что же вы хотите от нас, Антон Сивере, старшийоперуполномоченный уголовного розыска?

Положим, именно сейчас Антон Сивере хотел только одного:надеть на шею несколько томов Уголовного кодекса — для тяжести, прибавить к нимвсе управленческие висяки — для верности — и… И шагнуть в омут этих васильковыхглаз.

Чтоб никогда больше не всплыть.

— Эй! — Созданье самым бесцеремонным образом пощелкалопальцами перед застывшим, как соляной столп, майором. — Реагируйте… Такчто вам нужно?

— П-поговорить…

— Говорите.

Интересно, зачем он пришел сюда? Ведь он зачем-то жепришел?..

— Неплох… Владимир Евгеньевич, — наконец-то выдоилиз себя Бычье Сердце.

Созданье рассмеялось — смехом, берущим начало изколокольчиков, кувшинок и ослепительно белых лилий.

— Владимир Евгеньевич, может, и не плох… Спорить небуду. Вот только кто это?

— А вы не знаете?

— Понятия не имею…

После такого вердикта Бычье Сердце вдруг почувствовалстранное облегчение: цветочная фея по определению не могла иметь ничего общегос фирмой «Солинг» и ее директором, от которого за версту несло перегноемнераскрытого преступления.

— Неплох — это фамилия, — пояснил Сивере.

— Что вы говорите! А мы здесь при чем?

— Кто это — мы? — В голову Сиверсу вдруг ударилаволна непонятной ревности.

— Я и брат.

— Ага. Брат… Антон…

— Именно…

— Дело в том, что некоторое время назад этот господинпроживал в квартире 17 по Фонтанке, 5. Ваш адрес?

— Не совсем.

— То есть что значит — не совсем?

— Видите ли… Это не наша квартира.

Мы ее снимаем. Почти год.

— Так… А предыдущий квартиросъемщик?

— Ну откуда же я могу знать о предыдущемквартиросъемщике? Вы лучше у хозяина спросите.

— Спрошу. Если вы дадите мне его координаты…

— Дам, конечно… Вы подождете?

— Подожду, куда ж я денусь…

О, как бы Бычье Сердце хотел, чтобы фея пригласила его хотябы в прихожую…

Уж он бы знал, что делать… Уж он бы выбрал для себя место —где-нибудь возле божественных, с золотыми пряжками, туфель феи… Он бы стек вних, пробрался, просочился, проник — и остался бы навсегда…

Но фея и не подумала впустить мешковатого майора в свой гротпод дивным номером семнадцать. Она просто исчезла в его недрах, а спустя минутуна пороге нарисовался мальчишка лет тринадцати с самой гнусной физиономией,которую только можно было представить. Блудливые глаза мальчишки выдавали в немзаписного клептомана, готового обчистить любой мало-мальски приличный магазин«Аудио-Видео» и к тому же прихватить из него кассовый аппарат и пару плафонов спотолка. После «Аудио-Видео» наверняка последует фирменный салон «Бирюза»,затем — районное отделение Сбербанка, затем — Эрмитаж с развесившей ушисигнализацией и такой же беспечной картиной «Мадонна Бенуа»: вот тут-то тебя изаметут, голубчика!.. Но пока будущее малолетнего воришки было в тумане, он безвсякого почтения осмотрел тушу майора. И таким же блудливым, как и глаза,голосом ляпнул: