Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

проблема задолженности. Уже на следующий год с тем же требованием кассации долгов выступил очередной молодой нобиль-популист — Долабелла, зять не кого-нибудь, а самого «Отца Отечества» Марка Туллия Цицерона, оказавшийся (с точки зрения «отцов-сенаторов») явно «не достойным своего великого тестя».

4. Жалкая гибель Помпея «Великого»

Цезарь продолжал преследовать своего разбитого наголову главного противника. Формально — лишь ради того, чтобы, догнав Помпея, своего зятя, заключить его в свои братские объятия. Но для этого Цезарю не потребовалось бы вести за собой столько воинов. В действительности же Гай Юлий, вероятно, опасался, что в самом имени Помпея Магна заключено еще столько могущества и привлекательности, что его будет достаточно для организации там, куда он убежит, нового центра сопротивления ему, «потомку Венеры».

Между тем добродетельный взяткодатель Марк Порций Катон Младший, возглавивший остатки сенатского войска, уцелевшие после Фарсальской битвы, переправился в Африку, где образовалось мощное, притягивавшее вех недовольных Цезарем «и иже с ним», республиканское «силовое поле», тон в котором задавал нумидийский царь Юба, победитель «цезарианца» Куриона. У Цезаря все еще не было кораблей. Когда он попытался переправиться со своими легионами на небольших барках через пролив Геллеспонт, то наткнулся на эскадру «помпеянцев» под командованием Кассия Лонгина. Вместо того, чтобы повернуть назад, Гай Юлий приказал держать курс прямо на неприятельский флагманский корабль и потребовал от Кассия безоговорочной капитуляции таким решительным и властным тоном, как если бы за ним, Цезарем, следовал огромный флот. Хитрость удалась, как и многие другие хитрости в его жизни, благодаря использованному Гаем Юлием эффекту внезапности. Кассий сдался со всей своей эскадрой. Теперь у Цезаря было хотя бы несколько кораблей. Это произвело должное впечатление на всех колеблющихся. Вскоре к «потомку Венеры» присоединились родосцы и целый ряд мелких малоазиатских государств со своими военно-морскими силами. Объединив под своим командованием два легиона, восемь сотен конницы и тридцать пять военных кораблей, Гай Юлий отплыл по «нашему морю» в знойный Египет — страну своей давней мечты.

Между тем, Марк Антоний прибыл в Италию, где начал наводить порядок, в соответствии со своими представлениями. Под его нажимом консул Сервилий второй раз в жизни Цезаря назначил Гая Юлия диктатором, а Марка Антония — «начальником конницы» (то есть, заместителем Цезаря в Риме).

Тем временем прибывшему в Египет Цезарю вручили «на блюдечке с голубой каемкой» аккуратно отделенную от тела (и, возможно, забальзамированную по всем правилам древнего египетского искусства надлежащей подготовки мертвых к переходу в вечность) голову его главного противника. Мальчик-царь «Черной земли» — тринадцатилетний Птолемей XIII, а точнее — стоявшие за ним вельможи — надеялся убийством Помпея заслужить благодарность нового властителя Рима, втереться к нему в доверие и отвести от Египта угрозу римского вторжения, дабы «страна пирамид» избежала печальной судьбы Македонии, Сирии, Пергама, Иудеи и других эллинистических монархий, присоединенных к Римской «мировой» державе. Сам Птолемей XIII был всецело занят борьбой за престол со своею сестрой Клеопатрой, которой, по завещанию их царственного отца, надлежало править вместе с братом. Естественно, царь Птолемей предпочел бы по возможности улаживать свои семейные дела без всякого диктата и вообще — вмешательства Римской «мировой» державы.

Коварные советники египетского малолетнего царя, подлинные властители Египта — скопец Потин и Феодот Хиосский — избавились от доверчиво отдавшегося под их защиту «Великого» руками беглого римского военного трибуна Луция Септимия (бывшего соратника Помпея, перешедшего на египетскую службу), некоего Сальвия (тоже римлянина, судя по имени) и военачальника Ахиллы по прозвищу «Египтянин» (то есть, вероятно, не чистокровного эллина, а человека египетского, либо смешанного, греко-египетского происхождения). По мрачной иронии судьбы, Помпей пал от рук убийц в день своего пятидесятивосьмилетия…

Если верить старику Плутарху, Цезарь даже прослезился при виде отрубленной головы своего вероломно убитого главного противника. Он распорядился воздать бренным останкам «покорителя Востока» все полагавшиеся тому по рангу почести, вернул свободу родственникам и друзьям убитого, заключенным Птолемеем под стражу, и вообще отнесся к ним в высшей мере уважительно. Драгоценный перстень «героя восточных походов» Цезарь отослал в Рим, в знак своей окончательной победы над своим прежним другом, зятем и союзником. Прах Помпея был захоронен то ли в Италии, то ли в Египте (в данном вопросе сообщения античных историков расходятся). Sic transit gloria mundi. Так проходит мирская слава…

Аллегория бренности и тщеты всего сущего на римской мозаике

Впоследствии республиканская традиция, долго не умиравшая в Риме, преобразила Помпея Магна в героического борца за свободу Свободного Римского Государства, которым реальный Помпей, разумеется, не был (как и защищаемое им Римское государство отнюдь не было «свободным»). Реальный Гней Помпей, как и его соперник Юлий Цезарь, всю свою жизнь стремился к единоличной власти над Римом — по примеру своего кумира Суллы, чьим «молодчиком» («yong man» Sullas) называл Помпея товарищ Карл Маркс в уже цитированном нами Выше письме к своем другу и соратнику товарищу Фридриху Энгельсу. Не случайно Помпей считал себя новым Александром (если не его прямым перевоплощением) и всячески старался подражать великому македонскому завоевателю Востока. И, хотя Помпей формально поднял врученный ему от имени сената меч на Цезаря в защиту республики, он сделал это не столько по доброй воле, сколько под давлением своего окружения и под воздействием обстоятельств. Республиканская партия и республиканская идея всегда была для «покорителя Востока» не более чем средством к установлению режима его единоличной, безраздельной власти над Римом (и, в перспективе — над всем миром, овладеть которым мешала, казалось, лишь Парфия, явно зарвавшаяся после победы над Крассом и потому срочно «нуждавшаяся» в покорении римским оружием, как и расположенная где-то там, за парфянскими пределами, манящая, исполненная всяческих богатств, хотя и полусказочная Индия). В том, что Помпей не смог добиться своей цели, была не его вина, а его беда.

Решив вопрос с Помпеем, Цезарь вознамерился как можно скорей урегулировать хаос, царивший в (Малой) Азии и в Египте. После чего он собирался незамедлительно вернуться в Рим, чтобы укрепить там свои еще не слишком прочные позиции. Гай Юлий полагал, что сможет возвратиться в Рим не позднее осени 48 года.

Но… человек предполагает, а вот Бог — располагает (как говорили наши древнерусские предки).

5. Дела александрийские

«Что касается Александрийской войны», — не без сарказма замечает наш старый знакомый Плутарх Херонейский — «то одни писатели не считают ее необходимой и говорят, что единственной причиной этого опасного и бесславного для Цезаря похода была его страсть к Клеопатре; другие выставляют виновниками войны царских придворных, в