Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

ударной группы из состава оперативного резерва «потомка Венеры». Цезарь прекрасно знал своих противников — балованных сынков высшей столичной аристократии, от которых и он сам когда-то мало чем отличался (если отличался вообще). И потому Гай Юлий приказал своим легионерам метить богато разодетым всадникам «Великого» в лицо. И пока пышнокудрые, тщательно завитые и, возможно, напомаженные, эпилированные, надушенные, щедро умащенные молодые нобили, не ожидавшие такой «подлянки», сдерживая бег своих коней, старались прикрыть свои ухоженные личики от грозивших изуродовать их на всю оставшуюся жизнь острых жал пилумов «контрактников» Цезаря, которыми те наносили верховым «мажорам» точные и сильные удары снизу вверх (хотя, конечно, «шрамы украшают мужчину», но «разве с такой рожей покажешься в свете?»), притворно улепетывавшая от кавалерии Помпея конница Гая Юлия, сделав поворот на сто восемьдесят градусов, ринулась в контратаку.

В мгновение ока расстроенная кавалерия «героя восточных походов» была сметена, стоявшие за ней легковооруженные — изрублены в мелкое крошево, после чего победоносные ударные когорты Цезаря приступили к окружению пришедших в смятение неприятельских легионов. Так закончилась вторая фаза битвы при Фарсале, и началась ее третья, последняя фаза. Резервов у Помпея не было. И ему нечего было противопоставить фланговому удару конников и пехотинцев Цезаря. Когда армия Магна была охвачена с фланга и сам Цезарь, возглавивший остававшуюся до тех пор незадействованной часть третьей линии, вступил в бой, с целью усиления успешно развивавшейся фронтальной атаки, участь сенатского войска была решена.

Как только Помпей лично убедился в разгроме своей кавалерии, он понял, что проиграл сражение и лишился плодов всех своих прежних побед. «Великий» поспешил укрыться в своем лагере, не потрудившись даже лично возглавить отступление. Сидя в своем роскошном шатре, впав в полное отчаяние и прострацию, «Великий» дожидался там конца сражения, переросшего в резню. Извещенный о том, что враг уже ворвался в его лагерь, Магн, выведенный из апатии, без конца повторял, словно безумный: «Как, уже и в лагерь?». Поторопившись снять с себя палудамент и все знаки различия верховного главнокомандующего, Помпей с немногими соратниками, сохранившими ему верность, бежал из своего уже разграбляемого неприятелем стана.

А в этом стане было что взять. Если верить победоносному императору, его знатные противники были настолько уверены в своей победе, что приказали заранее накрыть пиршественные столы, ломившиеся под тяжестью серебряной посуды, и украсить шатры цветочными гирляндами и плющом, чтобы достойным образом отпраздновать свою победу.

Согласно наверняка преувеличенным в пропагандистских целях данным, приведенным Цезарем в «Гражданской войне», «помпеянцы» потеряли в битве при Фарсале пятнадцать тысяч человек убитыми и двадцать пять тысяч — пленными. Сам же Цезарь потерял якобы всего тысячу двести человек. Подобное соотношение потерь, с учетом поражающей способности оружия той далекой эпохи, вызывает у автора настоящего правдивого повествования большие и вполне обоснованные сомнения.

В своей обычной манере, Гай Юлий перед началом битвы приказал своим верным «контрактникам» по возможности щадить жизни сограждан и их италийских собратьев. Наверняка этот призыв пришелся очень даже по душе его легионерам, вполне дружески беседовавшим еще совсем недавно с легионерами Помпея, сидя в окопах под Диррахием. кроме того, Цезарь позволил всем желающим военнопленным без всякой «фильтрации» перейти к нему на службу (ведь у него был каждый римский меч и пилум на счету). Перед началом битвы при Фарсале Цезарь повелел щадить, прежде всего, жизнь Брута, сына своей многолетней возлюбленной Сервилии (зачатого ею, возможно, от Цезаря), с которой он по-прежнему сохранял дружеские отношения, проникнутые взаимным уважением (хотя Брут и был сторонником Помпея). Тот факт, что пощаженному Цезарем молодому «помпеянцу» было суждено впоследствии возглавить заговор против Гая Юлия, можно рассматривать как непостижимую для человеческого разума трагическую и зловещую иронию судьбы…

«Они этого хотели» — сказал, якобы, Цезарь, взирая с высоты конской спины на убитых римлян враждебной ему стороны, чьи окровавленные тела усеяли поле сражения. В этих словах звучала как скорбь патриота о погибших согражданах, людях одной с ним крови, так и недовольство тем, что они своим доведшим их до гибели упрямством нанесли ущерб его достоинству, «дигнитас», ибо истинному нобилю «Вечного Рима» подобало, разумеется, не убивать своих сограждан, а лишь состязаться с ними в борьбе за честь и славу. Однако овладевшего «потомком Венеры» желания исцелять нанесенные Отечеству тяжкие раны своей знаменитой «клементией», как вскоре выяснилось, хватило ненадолго.

«Помпей», — писал, сравнивая таланты обоих римских полководцев, основатель научного социализма товарищ Карл Маркс в письме к своему другу и соратнику товарищу Фридриху Энгельсу, — «как только пытается показать в борьбе против Цезаря свои таланты — ничтожество (дословно: Lauskerl, что означает по-немецки: „вшивец“ — В. А.). Цезарь делает ряд самых крупных военных ошибок, намеренно экстравагантных, для того, чтобы сбить с толку противостоящего ему филистера. Любой римский генерал, какой-нибудь Красс, уничтожил бы Цезаря шесть раз во время Эпирской войны. Но с Помпеем можно было позволить себе все» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, том XXIII, с. 15).

По мнению же современных Магну иудейских мудрецов, Единый Бог покарал Гнея Помпея «Великого» за то, что тот неосмотрительно позволил себе войти в «святая святых» Иерусалимского храма (как многие нечестивые владыки до и после него), куда не дозволялось входить не только иноверцам, на даже из правоверных иудеев — одному только первосвященнику, да и то — лишь раз в год[87]. Цезарь же всегда поддерживал с иудеями подчеркнуто корректные и весьма гармоничные отношения, в отличие не только от Помпея, но и от многих других своих современников — к примеру, от «Отца Отечества» Марка Туллия Цицерона, порою позволявшего себе довольно резкие антииудейские выпады, например в своей известной речи «В защиту Луция Валерия Флакка[88]»: «Следующий вопрос — о недовольстве из-за золота иудеев (иудеи, жившие за пределами Палестины, ежегодно вносили сбор — по две драхмы, по данным Иосифа Флавия — на нужды Иерусалимского храма, чему противились римские власти, стремившиеся воспрепятствовать утечке драгметаллов из страны — В. А.) <…> Именно из-за этого обвинения ты, Лелий, и выбрал это место и собрал эту толпу. Ты знаешь, как велика эта шайка, как велико в ней единение, как велико ее значение на народных сходках. Поэтому я буду говорить, понизив голос, чтобы меня слышали одни только судьи; ведь в людях, готовых натравить иудеев на меня и на любого честнейшего человека, недостатка нет; не стану им это облегчать.

Бегство Помпея от Цезаря

Хотя золото обычно из года в год от имени иудеев вывозилось в Иерусалим из Италии и из