Кто сражается с чудовищами. Как я двадцать лет выслеживал серийных убийц для ФБР - Том Шахтман

агента ФБР выступать на стороне защиты в любом случае крайне необычно, и большинство посторонних, как и некоторые мои бывшие коллеги по ФБР и правоохранительным органам, восприняли бы это превратно. Но с момента выхода в отставку, став платным консультантом и привлекаемым экспертом, я пришел к мнению, что у настоящего эксперта бывает только одно мнение, и на самом деле неважно, какая сторона запрашивает это мнение, потому что оно основано на фактах и опыте, его нельзя изменить и подстроить под стратегии защиты или обвинения. На этих основаниях я согласился сотрудничать с Джеральдом П. Бойлом, адвокатом из Милуоки, которому поручили вести защиту Джефри Дамера. Я никогда не выступлю в защиту действий или поведения Дамера, никогда не оправдаю возмутительные убийства семнадцати человек, но я понимаю, каким образом эти действия связаны с состоянием разума Дамера. Моя позиция – не оправдывать и не обвинять Дамера, но в наилучшей степени воспользоваться опытом, чтобы все стороны как можно более объективно вынесли свои суждения. Я выступаю за то, чтобы уголовное правосудие надлежащим образом рассматривало такие трудные случаи, как дело Дамера.

13 января 1992 года адвокат Бойл объявил, что Джеффри Дамер готов поменять свое заявление о невиновности из-за невменяемости по каждому из предъявленных ему пятнадцати случаев убийства на «виновен, но невменяем». «Решение принял мистер Дамер, не я, – сообщил Бойл прессе. – Это дело, посвященное его психологическому состоянию. Это его намерение – объявить себя виновным». Согласно законодательству Висконсина, обвиняемый может признать себя «виновным, но невменяемым», хотя во многих других штатах это запрещено. Я всецело поддержал такую формулировку. В вине Дамера сомнений быть не может, и он пройдет ускоренное судебное разбирательство, вторая стадия которого будет сосредоточена только на его психологическом состоянии. Вне зависимости от исхода этой стадии, он практически наверняка проведет остаток жизни в тюрьме под охраной, либо в психиатрической клинике, либо в исправительном учреждении – и это, на мой взгляд, верное решение. Согласившись поддержать заявление Дамера о виновности, Джеральд Бойд сэкономил судам Милуоки многие недели, возможно, и месяцы заслушивания скучных показаний, а также миллионы долларов; заодно способствовал решению, которое сослужит добрую службу обществу.

Вместе с представителями защиты Дамера я опрашивал его на протяжении двух дней. В ходе подготовки я подробнее ознакомился с делом. Мне на ум сразу же пришел жуткий образ «убийцы-вампира» Ричарда Трентона Чейза из первой главы. Дамер тоже пил кровь и поедал плоть своих жертв, но не был настолько неорганизован, как Чейз. В поисках жертв он посещал гей-бары Милуоки и приводил их к себе в квартиру, хотя понимал, что такой образ действий может повлечь расследование со стороны полиции. В этом отношении он напомнил мне Джона Гейси. Дамер хранил части трупов, такие как кости скелета и черепа, зная, что они тоже могут стать уликами против него. Из судебных документов я также узнал кое-какие сведения, тогда еще не известные широкой публике: Дамер пил кровь, поедал куски мяса и предпочитал сексуальные акты с расчлененными трупами своих жертв. В этом последнем отношении он напомнил мне Теда Банди и Эда Кемпера.

С удивлением я узнал, что, когда последней жертве Дамера удалось выбраться из квартиры прямо во время нападения, Дамер спокойно подождал приезда полиции и совершенно не пытался скрыть находившееся у него в комнатах огромное количество улик. А количество это было поистине огромное: сотни фотографий жертв, как живых, так и мертвых, черепов и частей тел в холодильнике, ящиках и коробках. По всей квартире были разбросаны инструменты для связывания и убийства жертв. Я с тяжелым сердцем узнал, что в течение нескольких месяцев до ареста Дамер впускал к себе в квартиру посторонних, включая домохозяина и полицейских, где в гостиной и в соседних комнатах с открытыми дверями у всех на глазах лежали эти вещи. Все признаки убийцы были налицо, но никто не обратил на них внимания.

Дамер демонстрировал многие признаки организованного убийцы – он охотился на жертв, заманивал к себе в квартиру, обещая деньги или под иными предлогами, а после убийства прятал трупы и избавлялся от следов преступлений, – но вместе с тем ему были присущи некоторые особенности, характерные для поведения неорганизованных преступников: он занимался сексом после убийства, поедал тела, калечил их и хранил части трупов в качестве сувениров. Согласно нашей терминологии, Дамер был «смешанным» типом. По сути, его поведение охватывает столько не связанных между собой особенностей, что нам, пожалуй, придется сделать его образцом совершенно новой категории серийных убийц.

Был ли он психически здоров или болен? За два дня бесед с ним я ощутил лишь сочувствие к сидевшему передо мной человеку с искаженной психикой и раздираемым сознанием. Дамер был едва ли не самым откровенным и готовым на сотрудничество серийным убийцей, с которым мне довелось общаться; при этом он не мог понять, как он совершил все эти жуткие дела, хотя прекрасно помнил о них. В контролируемом тюремном окружении он смог осознать, до какой степени его импульсивные желания и фантазии взяли верх над рациональным разумом и заставили убивать одного человека за другим. Во время интервью он курил одну сигарету за другой и предположил, что, возможно, решением его проблем станет рак легких. Такого запутавшегося человека с измученным сознанием никоим образом нельзя было признать душевно здоровым. Я рад, что при любом судебном решении он проведет остаток жизни под стражей.

Также рад, что в штате Висконсин нет смертной казни, потому что нет никакого смысла государству казнить Дамера. Штат Флорида потратил семь или восемь миллионов долларов на казнь Теда Банди; на эти деньги лучше было построить криминалистическое учреждение, где исследовались бы такие люди, как Банди, Кемпер, Гейси, Берковиц и Дамер, настолько ужасно нарушившие доверие общества. Криминологи давно уже пришли к мнению, что смертная казнь не сдерживает жестоких преступников. Она служит только средством удовлетворения жажды мести со стороны родственников жертв и общества в целом. Если, как в случае с Дамером, мы уверим общественность, что этим чудовищам через несколько лет заключения не позволят выйти на свободу и вернуться в общество, если согласимся держать их под стражей всю оставшуюся жизнь, то определенно добьемся прогресса в этом плане. С тем, где и как именно нужно будет держать их подальше от общества, проблем возникнуть не должно.

Существование таких, как Дамер, заставляет меня продолжать исследования. В тюрьмах по всей стране до сих пор много убийц, с которыми я еще не поговорил. Я до сих пор профессионально связан с Национальным институтом юстиции при Министерстве