Карамелька. Отыщи меня в своей памяти... - Лив Янг

руках выглядят словно игрушечные, добавляя доверительно: – Просто идеальный кандидат для хорошей девушки. А еще я детей люблю.

– Не на завтрак, надеюсь, – прыскаю со смеху.

– Мирослава Александровна, – укоризненно произносит он, смущенно краснея.

– Больше не буду, – улыбаюсь, прекрасно зная, насколько Лия к нему привязана.

Глава 5. Мира. День рождения кошмара…

Cон… Которую ночь снится одно и тоже…

Но кажется сегодня что-то изменилось.

В этот раз, я не она. Смотрю будто со стороны на парня, стоящего над девушкой на лужайке парка в высокой нескошенной траве. Вновь пытаюсь рассмотреть засвеченное солнцем мужское лицо. Его волосы непослушно развеваются на ветру, и я абсолютно точно чувствую его улыбку. Но сколько бы не старалась, не могу ее увидеть.

– Давай, Карамелька, поднимайся! – он вновь протягивает руку.

Перевожу взгляд с одного на другого и обратно.

Смотрит на него счастливым взглядом, крепко сжимая в кармане прямоугольный предмет. И кажется, я знаю, что там.

Две яркие полоски, о которых так хочет рассказать, но она все еще сомневается.

Панически кричу, чтобы оба остановились, но голоса нет. Они меня не слышат…

Пытаюсь двинуться с места, но не могу пошевелиться. С трудом делаю шаг, но пространство внезапно отдаляется. Слышу, будто издалека мужской смех и зависаю на мгновенье, глядя на улыбающуюся девушку в его объятиях.

Счастливые…

…Мир в одно мгновение схлопывается, с силой вышвыривая в темноту. Закручивает, будто лечу с обрыва, заставляя кричать, но звука нет. Лишь беспомощность…

Просыпаюсь с безмолвным криком, пытаясь отдышаться.

Что если это вовсе не сон? Если мы…

По коже мгновенно пробегают мурашки от проскочившего в мыслях «мы… были действительно счастливы…»

Что произошло после того вечера в клубе и почему ему нельзя рассказывать о беременности?

Ни лица, ни имени, только голос и прикосновения…

Говорят, мозг блокирует только самые неприятные воспоминания. Но они такие теплые, что совсем не хочется цепляться за их горькое послевкусие.

Выдыхаю… Это когда-нибудь закончится?!

Закрываю на мгновение глаза, собираясь с мыслями.

Медленно подтягиваю себя в кровати, усаживаясь поудобнее.

Смотрю на часы. 9:15…

Бессонница мой вечный спутник на протяжении последних лет. И даже физическая вымотанность за день не спасает. Сплю я по-прежнему плохо и урывками, крепче всего засыпая под утро.

Гера давно умчал на работу, закинув по дороге мелочь сад. А я опять проспала момент, когда они оба свинтили из дома. Кажется, я отвратительная жена и мать. И как они оба меня терпят…

Включаю экран телефона. Двадцать пятое октября…

Сегодня можно не ждать Белова домой.

Вернется домой под утро. Проспится в кабинете, а утром появится будто ни в чем не бывало… свеженький после душа, выглаженный и заботливый до удушения...

Тяжело вздыхаю, оглядывая комнату в поисках халата. Накидываю его поверх пижамы и помогаю себе спустить на пол ноги. Подтягиваю к кровати коляску, стопорю и упираясь руками о подлокотники, отточенным движением пересаживаюсь в кресло. Заученным движением контролирую автоматическую коробку, который раз благодаря Бога, за возможность управлять креслом одним движением пальца.

– Мирослава Александровна, доброе утро! – вырастает в гостиной, будто из–под земли, Егор.

– Еще раз назовешь меня по отчеству, откушу тебе голову, – бурчу я, объезжая «шкаф».

– Кофе приготовить? – на лету схватывая мой настрой, осторожно интересуется он.

Молча киваю, закусывая губу.

Когда у «госпожи» плохое настроение, под раздачу попадают все.

Дергаю дверцу лоджии, не поддается. Еще раз, более нервно. Открывается, стукнув дверью по подножке кресла. Егор молча отодвигает меня в сторону, открывая дверь шире.

Морской бриз мгновенно окутывает тело осенней прохладой. Выезжаю на террасу, втягивая в себя холодный туманный воздух. Закрываю глаза, вслушиваясь в шум прибоя и замираю на несколько минут, пока мимо не проносится аромат свежезаваренного кофе.

Слышу глухой стук блюдца, коснувшегося деревянного кофейного столика, звон переката чашки, ставшей на свое законное место.

Открываю глаза, внимательно разглядывая мнущего в руках плед телохранителя.

– Сегодня холодно, – наконец решается произнести он, аккуратно накидывая мне на плечи плед. – Если вы заболеете, мне снесут голову.

– Ты кого больше боишься, Германа или меня? – спрашиваю насмешливо.

– Александра Николаевича, – улыбается Егор.

Вопросительно вскидываю бровь.

– Меня нанял к вам в помощь Громов, поэтому бояться увольнения я могу только от него.

– Так ты у нас засланный шпион? – наигранно бурчу, подтягивая плед и делая долгожданный глоток ароматного кофе, на мгновение прикрывая глаза от наслаждения. – Признавайся, папе все докладываешь?

– Мирослава…

– Егооор! – предупреждающе тяну я.

– Забыл, – выдыхает он останавливаясь. – Я установил три кнопки вызова в квартире на всякий случай. Одну в ванной, вторую на кухне, третью в спальне.

– Зачем?

– Если вам понадобится помощь, когда меня или Германа Юрьевича не будет поблизости, вы всегда сможете вызвать меня из комнаты охраны.

– Неплохо, – я согласно кивнула.

– Какие планы на сегодня?

– Тренировка, студия, Лия, дом.

– Понял, принял, – выдает он, подтягивая ко мне ближе тарелку с тостом авокадо и скрэмблом. – Жду распоряжений.

Егор тут же выходит в гостиную, оставляя меня на террасе в одиночестве, собираться с мыслями и приводить настроение в более менее соответствующее началу дня.

Этот засранец всегда знает, чем меня задобрить. Но есть не хочется от слова «совсем». Понимаю, что позже пожалею о своем решении, но выпиваю только кофе, наслаждаясь тишиной.

Мира...

Тренировка проходит совсем не так, как того хотелось бы Михайловскому.

Сил не хватает выложиться даже на семьдесят процентов от необходимого.

Антон ворчит, а я старательно закусываю губу, выслушивая обоснованные претензии.

Хочется пожалеть себя и разрыдаться, но вместо этого я грублю и огрызаюсь с парнем, который за четыре месяца сумел поставить меня на ноги и научил обходиться без посторонней помощи с бытовыми мелочами, о которых я и мечтать не могла сразу после операции.

– Что происходит? – не выдерживает он, отвязывая ремни от моего личного ежедневного орудия пыток. Переношу вес на подлокотники тренажера, крепко хватаясь за поручни. Сил практически не осталось. Он видит, как трясутся предплечья от слабости и осторожно помогает сесть в кресло. – Опять не спишь по ночам?

– Сплю, – по-детски обиженно закусываю край губы, глядя на него исподлобья.

– По синякам под глазами заметно, – фыркает он. – Ела что–то сегодня? – киваю. – Сил нет вес даже на руках держать,