Мемнох-дьявол - Энн Райс

Вдруг все исчезло, точнее, словно почва ушла у меня из-подног. Отель тоже исчез. Я оказался в пустоте – я парил в пространстве, но вокругменя было множество людей. Они кричали и выли, разговарива–ли и визжали,плакали и смеялись. Да-да, Дэвид, именно смеялись! Причем все это происходилоодновременно. И свет, Дэвид… Ослепительный свет. Не тьма и не банальные языкиадского пламени. И я потянулся к чему-то. И тут обнаружил, что тянусь неруками… по правде говоря, у меня не было рук… они куда-то пропали. Я потянулсявсем своим существом, каждым мускулом, каждой клеточкой тела, всеми фибрами своейдуши – потянулся к чему-то, стремясь ухватиться за него и восстановитьравновесие. Вдруг я осознал, что стою на твердой земле, и прямо перед собойувидел это существо… тень от него падала на меня. Знаешь, нет слов, чтобы егоописать… Скажу только, что оно было ужасно. Ничего страшнее я в своей жизни невидел. За его спиной сиял свет, и оно стояло как раз между мной и светом, алицо его… лицо его оставалось в темноте и само было темным, совершенно темным.Едва взглянув на него, я потерял самообладание. Кажется, даже зарычал. Однаконе могу с уверенностью утверждать, что на самом деле издал хоть малейший звук.

Когда я пришел в себя, то увидел, что по-прежнему стою в томже холле. Все вокруг выглядело как обычно, но у меня было такое ощущение, что втом, другом, месте я провел много-много лет. Однако я не в силах был вспомнитьподробности – память сохранила лишь жалкие обрывки воспоминаний, но и ониулетучивались так стремительно, что я не успевал сосредоточиться ни на одном изних, дабы осознать или хотя бы предположить, что же все-таки произошло.

Все, что осталось в памяти, я только что изложил. Я стоял вхолле. И смотрел на цветы. Никто не обращал на меня внимания. Я делал вид, чтоничего особенного не случилось. Но при этом я настойчиво пытался вспомнить,выхватить что-то конкретное из множества отрывочных фрагментов разговора,угроз, внешних деталей. И все это время я совершенно отчетливо видел передсобой отвратительное темное существо – именно таким мы обычно представляемдемона и описываем его тем, кого хотим лишить разума. Я видел его лицо и…

– И что?

– Я видел его еще дважды…

Принесенной официантом салфеткой я промокнул влажный от поталоб. Дэвид сделал заказ и, когда официант отошел, наклонился совсем близко комне и тихо спросил:

– Ты думаешь, что видел дьявола?

– Мы оба знаем, Дэвид, что меня трудно испугать, тем болеедо такой степени, – ответил я. – Нет такого вампира, которому удалосьбы вызвать в моей душе страх. Я не боюсь ни старейших из нас, ни мудрейших, нисамых жестоких. Я не боюсь даже Маарет. А какие еще сверхъестественные силы мнеизвестны? Элементали, полтергейсты, безмозглые духи, которых мы сплошь и рядомвидим и знаем. Или те существа, духи природы, которых можно вызвать с помощьюритуалов Кандомбле.

– Я понимаю, – откликнулся он.

– Это было божество во плоти, Дэвид. Он улыбнулся, но безтени недоброжелательства или злорадства.

– Ну, если дело касается тебя, Лестат, – поддраз–нил онмягко, – следует, скорее, говорить о дьяволе во плоти.

Мы оба рассмеялись, однако, как любят выражаться многиеписатели, смех наш был безрадостным.

– В следующий раз это произошло в Новом Орлеане, неподалекуот нашего дома – квартиры на Рю-Рояль. Я прогуливался и вдруг услышал за спинойшаги, как будто кто-то преследовал меня и хотел, чтобы я знал об этом. Чертпобери, сколько раз я сам проделывал подобные трюки со смертными! Жестокаяшутка, должен признаться. Господи! И зачем только меня таким создали! А втретий раз это существо вновь оказалось совсем рядом. Ситуация повторилась.Огромное создание буквально нависло надо мной. И крылья! Дэвид, у него быликрылья! Не знаю, обладал ли он ими на самом деле или, объятый ужасом, я наделилего крыльями лишь в своем воображении, но я видел перед собой крылатоесущество. Оно было ужасным, и это последнее видение длилось достаточ–но, чтобыя в страхе бежал от него, как последний трус. Когда я очнулся, то, как и всегдав таких случаях, обнаружил, что по-прежнему нахожусь в хорошо знакомом месте ивокруг ровным счетом ничего не изменилось.

– А оно не заговаривает с тобой, когда вот так появляется?

– Нет. Оно стремится свести меня с ума. Оно пытается… незнаю… возможно, хочет заставить меня сделать что-то. Помнишь, Дэвид, тыговорил, что тоже не знаешь, почему Бог и дьявол позволили тебе их увидеть?

– А тебе не приходило в голову, что произошедшее все-такисвязано с жертвой, которую ты преследуешь? Быть может, кто-то или что-то нехочет, чтобы ты убил этого человека.

– Но это же полный абсурд, Дэвид. Ты только подумай, сколькобед и страданий сегодня в нашем мире. Вспомни о тех, кто гибнет в ВосточнойЕвропе, о войнах на Святой земле, о том, что творится в этом городе, в концеконцов. Так неужели ты полагаешь, что Бог или дьявол станут беспокоиться осудьбе одного человека? А мы? Мы и нам подобные, пищей для которых векамислужат те, кто слаб, беззащитен или, к своему несчастью, просто привлек к себенаше внимание? Известен ли тебе хоть один случай, когда дьявол вмешался в делаЛуи, Армана, Мариуса или любого другого из нас? О, если бы только можно быловызвать его, добиться его августейшего появления и выяснить все раз и навсегда!

– А ты хочешь знать истину? – В голосе Дэвида слышалсянеподдельный интерес

После минутного раздумья я отрицательно покачал головой.

– Не думаю, что это вообще можно объяснить. Я ненавижусобственный страх. Тебе не кажется, что это безумие? Возможно, это и есть ад.Ты лишаешься разума, и тобой мгновенно овладевают все демоны, ко–торых тыкогда-либо призывал.

– Грех так говорить, Лестат. Твои речи исполнены зла.

Я хотел было ответить, но вдруг запнулся. Зло…

– Ты говорил, что это было ужасно, – продолжалДэвид, – что вокруг царил страшный шум, ты говорил о свете. Но зло? Ощущалли ты при этом присутствие зла?

– Ну-у… Откровенно говоря, нет. Я его не ощущал. Скорее, яиспытывал те же чувства, что и в тот момент, когда слышал отрывки той беседы…ощущение прямоты и искренности… да, пожалуй, это самое подходящее определение.И некой целенаправленной преднамеренности. И еще, Дэвид, должен тебе сказать,что существо, которое наблюдает за мной, обладает недремлющим разумом иненасытным характером.

– Что?

– Недремлющим разумом, – настаивал я, – иненасытным характером.

Возможно, мое высказывание прозвучало резко. Однако я знал,что это цитата. Хотя откуда она, я не имел представления. Быть может, изкакого-то сти–хотворения?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Дэвид.