В плену сердца - Тори Майрон

Ух! Как подумаю об этом, так от нарастающего возбуждения аж кончики пальцев начинают неметь, а трусики — стремительно пропитываться влагой.

Вот же чёрт! Сейчас чётко понимаю, что не смогу дождаться момента, когда мы обговорим все детали контракта и приступим с самому приятному, поэтому, открыв дверь в кабинет главы компании и увидев его сидящего на краю стола с планшетом в руках, в котором он сосредоточенно что-то изучает, я фактически с разбега налетаю на него с объятиями и впиваюсь в губы жадным поцелуем. 

– Смотрю, кто-то сильно соскучился, – не без удивления констатирует Адам, освободив свои язык с губами от моего голодного натиска. 

– А ты думал, что будет как-то иначе? После того, как ты оставил меня вчера без десерта, я весь день ждала нашей встречи, — ныряю ладонями под ткань его пиджака, как одержимая скольжу пальцами по напряжённым мышцам. 

– Значит, мне стоит почаще так делать, чтобы ты всегда была настолько ласковой, – ухмыляется Харт, получая за это лёгкий щипок под рёбрами. 

– Вот уж нет. Надеюсь, это был первый и последний раз, когда ты поступил так со мной. Я вообще-то мучилась очень, Адам. Да и что это ещё за высказывания? Разве я недостаточно ласкова с тобой? 

– Я шучу, Николина. Ты предел моих мечтаний, – уместив ладонь на мою поясницу, чувственным голосом произносит Харт несвойственное для себя признание. Но чертовски верное. Я ведь и впрямь девушка-мечта! 

– А ты моих, – искренне отвечаю тем же я, ластясь щекой к его щеке. – И большое спасибо за подарок. Мне безумно понравился браслет. Я его теперь ни за что не сниму. Надеюсь, он останется у меня и после контракта? 

– Естественно. На то он и подарок. Всё, что я тебе подарю, будет твоим. 

– А ты собрался мне ещё что-то подарить? – с восторгом любопытствую я. 

– Всё, что ты попросишь, – со всей серьёзностью обещает Харт и так смотрит на меня, что разом стирает все мои сомнения в правдивости его слов. 

И я верю ему. Я стопроцентно верю. Целую вновь со всей имеющейся во мне страстью и ликованием и верю! 

Да! Моя жизнь удалась! Теперь у меня есть свой личный волшебник, который по щелчку пальцев исполнит всё, что я пожелаю. А я взамен исполню каждый его приказ.

И, наверное, на этой радостной ноте мог бы закончиться какой-нибудь романтический фильм или же любовный роман, в котором герои, преодолев все невзгоды, наконец заживут вместе долго и счастливо. Или в нашем с Адамом случае до окончания контракта. 

Да. Вполне могло бы быть и так.

Да только моя жизнь — не слащавая мелодрама или книжечка для любительниц хэппи-эндов. Моя жизнь — это череда долгих и мучительных подъёмов вверх, в конце которых меня ждёт вовсе не упоение достижением желаемой цели, а незамедлительное падение наземь — без страховки, без шанса зацепиться за выступ, без надежды на то, что меня кто-то поймает внизу, и что самое печальное — без возможности разбиться насмерть, что позволило бы мне не чувствовать всего, что последует после.

Да… Жизнь мне не раз уже доказывала, что счастье до жути быстротечно, но, видимо, я настолько глупая и наивная идиотка, которая отчаянно хочет верить в обратное, что судьба-злодейка решила напомнить мне об этом ещё раз. 

Каким образом? 

Да тем же самым: с помощью мистического дьявола, которому сначала по глупости доверилась Николина, а теперь ещё и я.

Опылённая его заботой, деньгами, крышесносным сексом и возможностями, что он мне любезно предоставил, я правда была готова ублажать и боготворить его так долго, сколько он того потребовал бы, напрочь позабыв, что этот дьявол никогда ничего не делает просто так. Ему настолько удалось ослепить меня, что я во второй раз как последняя дура поверила, будто за каждым его добрым поступком по отношению ко мне не стоит ничего эгоистичного, корыстного, причиняющего другим людям вред и страдания. Ему опять удалось приглушить мой предостерегающий голос, который всегда напоминал мне, что Адаму плевать на всех, кроме своего божественного «Я».

Этому дьяволу чужды сострадание, жалость, милосердие. Ему не ведомы честность, порядочность и доброта. Он не знает, что такое любовь, благородство и раскаянье. Ему важна лишь победа, а какой ценой — не имеет значения. И я снова совершила роковую ошибку, стерев из сознания эту безусловную истину, из-за чего всё это время слепо верила в чистосердечную благосклонность Харта.

Именно эта ошибка также побуждает меня сейчас потянуться руками к ширинке Адама в самозабвенном желании поскорее его раздеть, чтобы доставить сверхъестественное удовольствие. Она же вынуждает вопросительно нахмуриться, когда Харт почему-то решает пресечь мои грандиозные планы, перехватив мою руку и резко сменив свой тон на более строгий:

– Не сейчас, Лина. Тебе нужно будет немного подождать. Мы ещё не закончили работать. 

Эта же ошибка не сметает с моих губ широченную улыбку, когда я задаю ему недоумённый вопрос:

– Вы? Ты о ком?

И она же заставляет меня в ожидании ответа продолжать смотреть на своего «Бога» всё с тем же слепым восхищением, нетерпеливо пробегая пальцами по его твёрдому торсу. Но лишь до тех пор, пока Харт не устремляет свой чёрный взгляд куда-то за мою спину, вынуждая от любопытства быстро обернуться назад и увидеть в противоположном углу комнаты молчаливо сидящего за столом парня, который ошарашенно сканирует меня с головы до пят.

И всё!

Одна секунда. Один решающий поворот. Одна встреча с ясной зеленью родных глаз, в которых густо пестрят все оттенки боли, шока и презрения, — и на этом моей короткой, лживой сказочке приходит конец. Как и мне в целом. 

– Остин, – не своим голосом выдыхаю я за мгновенье до того, как запертая душа с истошным криком вырывается к нему навстречу, одним мощным ударом разрушая все стены и заполоняя собой каждую клеточку тела и сознания.

Остин

Больше всего на свете я ненавижу ложь и неопределённость. И по иронии судьбы именно в этом отвратительном сгустке я прожил почти четыре месяца. Хотя… Вряд ли я могу винить в этом судьбу. Или Ники. И уж тем более Адама Харта. Скорее только свою глупость и непоколебимую веру в то, что самый родной и близкий человек никогда не променял бы «нас» на деньги. 

Я слепо верил в самую крупную ложь в моей жизни, когда впервые увидел видеопризнание Ники. Верил, когда раз сто пересмотрел его. Верил, когда неоднократно изучал её рабочий контракт вместе с присланными кадрами из клуба. И верил каждый долбаный день, пока тщетно искал её. 

Как я это делал?

До жути мучительным для себя способом. И последним оставшимся после того, как выяснилось, что ни одной из коллег Ники, которых мне удалось подкараулить возле клуба, не было известно имени необходимого мне мужчины, а единственный человек, который стопроцентно его знал, покинул Рокфорд и бесследно исчез.