Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

– Выравнивать пляж.

Он стоял рядом, наблюдая, как я напяливаю на себя униформу.Несколько раз помогал справиться с непривычными застежками. В основном иходежда застегивалась пуговицами, до молний они, видно, не додумались, номагнитные швы поначалу привели меня в замешательство.

– Зачем выравнивать?

Агард вздохнул:

– Со времен Морской эры, когда линия побережья подвергласьулучшению и наш материк приобрел действительно круглую форму, волны размываютберег…

– И мы собираемся выправлять его лопатами?

– Да.

Я покачал головой. Бред. Работа ради работы.

Ну а какое еще применение можно найти опасным преступникам впредельно автоматизированном мире? Подпускать к технике – рискованно. Оставлятьбез работы – не положено.

– Санаторий периодически меняет дислокацию, – сказал Агард.– Рабочая зона – около десяти километров. Раз в две недели «Свежий ветер»смещается вдоль побережья.

– И так везде?

– Не знаю. В зонах теплого климата, вероятно, нет. Там многоинтернатов, городов, найдется кому следить за берегом.

– Зачем это нужно, Агард?

Он хитро улыбнулся:

– Тебе лекцию прочесть или так ответить?

– Так.

– Не знаю.

Мороз был градусов пятнадцать, если отдать должное шкалеЦельсия. Геометры вели отсчет с температуры здорового человеческого тела, ониочень серьезно относились к мысли, что человек – мера всех вещей. Но менябольше устраивал подход шведского физика. Не стоит заблуждаться относительнонашей роли в мироздании. Вода – древнее плоти.

Небо с утра очистилось, лишь белесая дымка затягивалагоризонт. Снег, чистейший и ослепительно белый, на Земле такой лишь в горахувидишь, покрывал все, насколько хватало взгляда. Черные решетчатые силуэтысторожевых вышек отчетливо выделялись по периметру санатория. С одной стороныих не было – там снег плавно, почти незаметно переходил в ледяное крошево истылую воду океана. Издали вода казалась белой, густой, как молоко.

Неужели Гибким Друзьям здесь нравится? Насколько я помнил,Внешняя, их родная планета, напоминала по своим условиям Марс. Но там онипредпочитали жить в подземных озерах, не высовываясь лишний раз на мороз…

Из соседних бараков начали выбираться люди. Так же, как мы,закутанные в теплую одежду, с лопатами и ломами. Я украдкой изучал их, стараясьв первую очередь выявить главарей. Это оказалось неожиданно просто. Вроде бы таже самая одежда, лопаты в руках, но… волки и в овечьих шкурах сохраняют своиповадки.

Клей отделился от нашей группы и, не оглядываясь, пошел кним.

– Останови его, Ник, – шепнул из-за спины Агард. – Тебенужно первому поговорить со старшими бараков. Убедить их, что не посягаешь…

– Он не станет призывать к разборкам. Наоборот, попроситвыждать.

Вряд ли Агард поверил в мои слова. Но замолчал.

Гартер, прижимая к груди покалеченную руку, заговорил снизеньким, почти лилипутского роста, мужчиной. Может быть, тот – жертва давнихэкспериментов по выведению низкорослых регрессоров? К ним стали подходитьдругие люди.

Я молча смотрел на совещание паханов. Десять человек, еслисчитать Клея. Наверняка найдутся подручные.

Куалькуа, насколько я боеспособен? Сколько человек мы сможемобезвредить?

Много. Боевая трансформация?

Подожди.

Клей пошел обратно. Он направлялся ко мне, и я терпеливождал.

– Ник Ример, сегодня мы работаем на первом секторепобережья, – спокойно, даже с какой-то вежливостью, сказал он. – Если этодопустимо, я укажу дорогу.

– Хорошо, – согласился я.

Клей пошел вперед. Оглядываясь то на него, то на меня, зэкипотянулись следом.

Ага. Он хорошо рассчитал. Ситуация приобрела двойственность.Непонятно, кто теперь начальник. Вроде бы я вчера поставил себя на этотепленькое место, но сегодня Клей вновь ведет группу на работы, общается сокружающими. Если сегодня-завтра я исчезну, то Клей легко вернет свою власть.

Ну и пусть. Я не собираюсь здесь задерживаться. Наводитьпорядок и строить светлое будущее в одном отдельно взятом концлагере – не моямиссия.

Петр, запомни, ты не диверсант. Ты не должен переворачиватьих мир… хотя бы потому, что это невозможно. Ты – лазутчик. Пойми их мир. Оцениего техническую мощь. Наметь точки соприкосновения, пути компромиссов. А потом– возвращайся. Попробуй захватить корабль и вернуться. Эскадра будет ждать тебяв течение месяца.

А потом? Если я не вернусь?

Тогда мы отправимся за тобой. Алари собираютсямодернизировать «Волхв». Мы получим нормальные двигатели, генераторы защитногополя, оружие. Попробуем прорваться в мир Геометров и найти тебя…

Снег хрустел под ногами. Свежий, рассыпчатый, покрытый легонькимнастом. Я сознательно шел не по чужим следам. Словно не хотел пользоватьсяпреимуществами.

Каждую ночь здесь идут снегопады. Ложатся покрывалом, прячутследы. Подтаивают за день и укрывают землю вновь. Свежий ветер гуляет надпромерзшей тундрой, Гибкие Друзья следят за порядком, зэки лечатся.

Никто ведь не ставит целью перевоспитать их пороки –настоящие и придуманные. Это изоляция. Мусорная корзина на краю мира. Кудастрашнее стало бы, не существуй такой человеческой свалки, будь вся планета Геометровстерильно-счастливой. Но, к несчастью или к счастью, подобное все-такиневозможно…

Медленно приближались черные вышки. Крайняя стояла уже вводе. Стал слышен шум волн, тяжелый, накатистый. Ледяная шуга тянулась вдольберега, попадались и целые льдины. Одна как раз стучала по опорам вышки,методично и безуспешно сражаясь с металлом. Вышка походила на опорувысоковольтной линии, только вместо изоляторов на ее вершине белело облепленноеснегом гнездо, свитое из чего-то волокнистого вроде водорослей или веток.Небольшое гнездо, но Гибкий там вполне поместится.

– Он на месте? – спросил я Агарда, кивая на вышку.

– Они всегда на месте.

– Как Гибкие воспринимают мир? Зрение, слух?

– В первую очередь вибрация. Они чувствуют звуки шагов.

Агард замолчал. Схватил меня за плечо:

– Эй, Ник!

– Что?

– Ты дурака не валяй. – Он стянул шапочку, подставляя морозуизуродованную голову. – Видишь? Гибкий меня поцеловал. Подержал голову вротовой полости. У них очень едкая слюна, Ник.