Джек Ричер, или Дело - Ли Чайлд

Была и еще одна наклейка с напечатанным на ней именем.

ДЕВЕРО, Э.

За именем следовал чин — старший уоррент-офицер 5-й категории; личный номер; дата рождения, весьма близкая к моей. В самом низу обложки была третья наклейка — кусочек, не совсем правильно вырезанный из предварительно напечатанной ленты. По моим понятиям он должен был содержать предупреждение «Не открывать без особого на то разрешения», но когда его отрезали от рулона, ножницы чиркнули не на том месте, и теперь лента оповещала: «Открывать без особого на то разрешения». Бюрократия и вправду богата на неожиданные юморные штучки.

Однако содержание документа было далеко не веселым.

Он начинался ее фотографией. Цветной, снятой, может быть, чуть больше пяти лет назад. Волосы у Деверо тогда были совсем короткими, о чем она мне и говорила. Возможно, за неделю или чуть больше перед съемкой ее подстригли ежиком машинкой номер 2, отчего вокруг головы образовалось что-то вроде мягкого темного венца, похожего на мох. Деверо выглядела очень красивой. Очень маленькой и изящной. Короткие волосы делали ее глаза огромными. Она казалась переполненной жизнью и энергией; чувствовалось, что у нее всё под контролем, всё в ее подчинении. Казалось, она достигла определенного рубежа в своем умственном и физическом развитии. Конец второго десятилетия, начало третьего. Я хорошо помнил это время.

Я положил фотографию слева от себя, повернув ее лицевой стороной вниз, и посмотрел на первую страницу печатного текста. Машинопись. Напечатана на пишущей машинке фирмы «Ай-би-эм». Наверное, еще с круглой печатающей головкой. Такие машинки были обычными в 1992 году. Да и сейчас, в 1997-м, они отнюдь не редкость. Хотя уже появилась и стала широко применяться работа с документами при помощи компьютеров, но как и все прочее, в армии эта практика прокладывала себе путь медленно и осторожно, с сомнениями и подозрительностью.

Я приступил к чтению. И сразу понял, что этот документ был обобщением результатов расследования, проведенного бригадным генералом Корпуса морской пехоты США из офиса начальника военной полиции, которому было поручено наблюдать за работой военно-полицейских подразделений. Этого однозвездного генерала звали Джеймс Дайер. Человек в столь высоком чине расследовал то, что казалось, было не чем иным, как личными неприязненными отношениями. Фактически, личные недружественные отношения между двумя служащими военной полиции Корпуса морской пехоты, находившимся в одном звании. Или, говоря конкретно, ссора между одним служащим военной полиции Корпуса морской пехоты и двумя другими — всего участников конфликта было трое. Одну сторону того дела представляли женщина по имени Элис Бутон и мужчина по имени Пол Эверс; другую сторону представляла Элизабет Деверо.

Как и любое другое заключение — а я их читывал немало, — это я начал читать с напечатанного жирным шрифтом изложения событий, которое, надо сказать, было составлено без предвзятостей, с нейтральной позиции, без подтекста и без переосмыслений, и таким языком, который автор стремился сделать понятным каждому. История оказалась весьма простая. Она с успехом могла быть использована в качестве сюжетной линии для дневного телесериала. Элизабет Деверо и Пол Эверс встречались, а потом их отношения остыли, поскольку Пол Эверс стал встречаться с Элис Бутон; после этого машина Пола оказалась разбитой, а затем и Элис постыдно обвинили, когда на свет выплыли какие-то финансовые нарушения.

Это было изложением событий.

Затем боковой врезкой шел разбор ситуации, возникшей вокруг Элис Бутон. По мнению генерала Дайера, Элис, несомненно, была виновна. Факты ясно подтверждали это. Улики были налицо. Дело казалось ясным. Обвинение было простым и понятным. Защита сделала все возможное. Вердикт вынесли единогласно. Сумма, фигурировавшая в обвинении, была меньше четырехсот долларов. Наличными, взятыми из хранилища вещественных доказательств. Деньги были конфискованы после ареста членов одной преступной сети, занимавшейся незаконной продажей оружия, и должны были фигурировать в качестве вещдока в военном суде. Элис Бутон взяла часть этих денег и истратила их на платье, сумочку и пару туфель в магазине, расположенном вблизи месторасположения части. В магазине ее запомнили. Четыре сотни баксов были целым состоянием для морпеха — тогда, в 1992 году, да еще и потраченные на шмотки. Некоторые крупные купюры все еще находились в кассе магазина, когда военные полицейские пришли туда с проверкой, и серийные номера соответствовали тем, что были записаны в журнале у свидетеля.

Этим и заканчивалось дело.

Боковая врезка — тоже.

Следующие страницы содержали размышления генерала Дайера о сути этого трехстороннего конфликта. Размышления глубокие и всесторонние. Им предшествовала гарантия, основанная на твердых и непреклонных заверениях, что достоверность всех заключений целиком и полностью поддерживается фактами и убедительными данными. Были проведены беседы, сделаны необходимые интервью, собрана необходимая информация, свидетелей проконсультировали, после чего все проверили и перепроверили, а показания, подтвержденные менее чем двумя независимыми источниками, в дело не включались. Была подготовлена полная подборка материалов, касающихся суда. Всё с банковской точностью. Заключительный раздел этой гарантии подчеркивал особую достоверность и надежность всего изложенного текста. Я представил себе пишущую машинку «Ай-би-эм», раскачивающуюся и подпрыгивающую на столе, когда печатающая головка отскакивает назад и со всего маху рвется вперед, оставляя на бумаге выразительные подчеркивания. Этот раздел подтверждал уверенность Дайера в том, что вся описанная информация уже готова для судебных слушаний, причем вне зависимости от того, будет ли решение суда необходимым в силу обстоятельств или просто желаемым коллегами и сослуживцами.

Перевернув страницу, я углубился в анализ. Дайер излагал суть довольно ясным стилем и не позволял себе превратить этот важный, по его мнению, материал в простое повествование. С учетом предыдущих страниц текст вызывал у любого читающего четкое понимание того, что это не стопроцентный факт, подтвержденный судмедэкспертизой, но также и не собрание сплетен, слухов и досужих разговоров. Это была достоверная информация. Все в ней было выяснено настолько, насколько это вообще возможно. По вполне понятным причинам Дайер не употреблял таких оборотов, как я уверен, или я полагаю, или как это может показаться. Он просто рассказывал историю.

И развивалась она следующим образом: Элизабет Деверо испытала серьезное потрясение, когда Пол Эверс бросил ее ради Элис Бутон. Она чувствовала себя отвергнутой, не достойной ни внимания, ни уважения — а значит, безмерно оскорбленной. Она оказалась женщиной, которую все презирали, и ее последующее поведение, казалось, было направлено на то, чтобы подтвердить и доказать «свою» правду всеми доступными способами. Элизабет преследовала вновь образовавшуюся пару, поливая и черня их везде, где только возможно, а также манипулируя при любой возможности служебными нагрузками, чинила разнообразные препятствия, лишая их возможности совместно проводить время.

Потом она спустила с моста машину Пола Эверса.