Одержимый магией - Роджер Желязны

Они вышли из пещеры и направились в замок. Уже посленескольких поворотов Поль понял, что они идут совсем другим маршрутом. Теперьони двигались намного быстрее. На их пути совсем не встречались комнаты,наполненные дымом, и темные коридоры.

Через короткое время он оказался перед кельей, вошел внутрьи закрыл дверь. Снаружи донесся звук задвигаемого засова.

— Путешествие окончилось. Можно считать, что первичноезнакомство состоялось, так?

— Постарайся уснуть.

Пламя исчезло. Внезапно усталость совсем одолела его, головазакружилась. Он едва добрался до скамьи и растянулся на ней. У него не быловремени обдумать создавшееся положение, мягкие черные волны сна уженакатывались на него…

Генри Спайер перевоплотился в новый облик, покинув пещерыБалкина, и полностью неузнаваемым появился в зачарованном городе. Он провелвесь день в бесконечных празднествах с собратьями-колдунами, никто из них незнал его настоящего обличья. Довольный и сияющий разгуливал он среди них, никтоне подозревал о том, что он вынашивает роковую черную тайну. Он пил вино,приправленное легкими наркотиками, творил чудеса, но старался избегать самыхмогущественных своих коллег. Здесь не было такого схватки с которым онопасался, однако он не хотел вступать в конфликт с большими мастерами ВеликогоИскусства, опасаясь потерять свое маскарадное обличье. Нет, не из-за страхаразоблачения, а просто не желая преждевременного открытия тайны.

Он ходил, разбрасывая проклятья и посылая рок на тех,которых он не любил и осуждал, и как бы случайно одаривал благами других,снискавших его расположение. Ему нравился подобный ореол таинственности ильстила роль приближенного к богу. Он слишком долго сдерживал себя и выжидал.Но теперь… Сейчас он видел будущее свободное от всяких ограничений. Это великоебудущее, словно птичка, вспорхнет с его протянутой руки. Он почувствовалстранное всеподавляющее чувство близости и родства с теми, кто обретет многовыгод от его трудов, пока никому неизвестных.

С наступлением вечера город распускался во всей своейколдовской красе и очаровании. Он уже долгие годы не испытывал подобногопревосходства. Его сила достигла невероятных пределов, но он сдерживал себя отдемонстрации своего могущества, ограничиваясь малой толикой того, чем онобладал. Но и это вызывало немалое удивление его новых друзей, собравшихся длясостязаний и игр.

Он веселился и танцевал до самого разгара ночи. Затемтщательно и кропотливо подготовил все для грандиозной, по масштабам,послеполуночной трапезы. Он поборол сон и напрочь избавился от него, потомвосстановил энергию и бодрость с помощью мастерски наложенной оболочки, которуюсотворил за считанные секунды. Он дрейфовал на серебристом катерке по каналу,кольцом окружившему город, прихватив с собой куртизанку и хороший запасигристого вина. После долгих лет мрака и неясности, вечных маскировок и тайн,это было зовом на праздник, посвященный Равновесию, Великому Балансу,достигающему своего апогея.

Ночь была в разгаре и город превратился в настоящее царствосвета и цвета, буйство магических фантазий, гармонию звуков и чувств. Онпродолжал пировать до тех пор, пока небо не побледнело на востоке. Лишь толькопоявились первые бледные всполохи над городом, словно пелена, промелькнуламгновенная волна тишины. Пролетев над замолчавшим, сверкающим огнями городом,она разбилась о скалы Балкина. Прерванное веселье и ночные забавы возродились спрежней силой. Но общий дух веселья стал медленно угасать.

Стряхнув с себя пыль мечтаний и избавившись от нахлынувшихчувств, он поднялся с благоухающего ложа. Ночные забавы и веселые развлечениябольше не влекли его. Теряя последние капли легкомыслия, он покидал обманчивуютерриторию блистательного города. Хмурясь и увеличиваясь в размерах, ондвигался к северу. Он подошел к краю околдованного города и смело шагнул из егооболочки. Распрощавшись с городом-сном, он стал подниматься по отлогому холму.На его вершине он остановился и огляделся по сторонам, затем поспешил вниз.

Наконец он остановился, поднял сухую суковатую палку. Во всестороны торчали мелкие отростки. Он ласково погладил ее и начал что-то нежнонашептывать, указывая палкой во все четыре стороны света. Затем он замер идолго смотрел на нее, медленно поглаживая ее рукой. Утро занялось сильнее, наулице заметно посветлело во время его махинаций. Когда он встал на колени возлевертикально стоящей палки, тень от нее задвигалась, приобретая очертаниямаленького животного. Он стал распевать какое-то заклинание.

— Иохиппус, Мезохиппус, Протохиппус, хиппарион… —так начинался замысловатый речитатив.

Пыль и песок, поднятые с земли, закружились в стремительномвихре вокруг крохотной фигурки. Смерч, вертящийся словно волчок против часовойстрелки, полностью поглотил ее очертания. Кружение продолжалось с бешенойскоростью, теперь вихрь превратился в гигантскую воронку. Скрежет песка икамней стал оглушительным, это был могучий рев и рокот. Воронка, подобнобездонной бездне, вовлекала в себя все живое и неживое — кусты, гравий, камни,валуны, траву и лишайник.

Он отшатнулся от грохочущего вихря, поднял руки и началсерию одному ему понятных жестов. Длинный протяжный крик вырвался из центраворонки и на секунду заглушил ураганный рев. Он опустил руки.

Прогрохотав напоследок, вихрь улегся. Стала оседать пыль ивздыбленная земля. Сквозь оседающую пыль выступил силуэт. Силуэт имел огромнуючетырехугольную форму, он стоял, высоко подняв темную голову.

Он подошел ближе и ласково потрепал по длинной шее животное,абсолютно незнакомое обитателям этого мира. Оно тихо заржало в ответ.

Мгновение спустя, оно успокоилось и замерло. Его рукаскользнула вдоль спины и потрогала седло. Он вскочил в седло и натянул поводья.

Они стояли в центре кратера, которого не было, пока он неначал творить заклинания. Он ласково заговорил с песочного цвета животным,нежно поглаживая по шее и почесывая за ушами. Затем снова потянул за поводьяуздечки.

Животное начало медленно выбираться из ямы, осторожнокарабкаясь по склону. Он вновь повернулся и посмотрел на север. Лишь только онипоехали в нужном северном направлении, он заулыбался, затем довольнорассмеялся. На востоке появились первые розовые зарницы, верхушки облаковокрасились нежным румянцем. Он поддал коленками под бока, пришпорилчудо-животное и рванул повод.

— Гей! Прах, гей! — закричал он. — Вперед!

Его неутомимый скакун вихрем помчался по равнине, развиваябешеную, ни с чем не сравнимую скорость.