Одержимый магией - Роджер Желязны

Он посмотрел на солнце, клонящееся к горизонту, пытаясьопределить, сколько времени у него в запасе. Затем он проделал со всейвозможной скоростью и ловкостью путь, маршрут которого уже неоднократнопрокручивал в голове.

Он проходил мимо покореженных балок, нагромождения камней,воронок от снарядов, развороченных машин, куч гальки и мусора, осколков стекла;мимо скелетов людей и драконов. Поверженный город весь высох, иссяк,превратился в прах. Ничего живого. Ничего не шевелилось, кроме теней. Онвспомнил дни своего трусливого бегства. Его глаза рефлекторно скользнули кнебу, отыскивая механических птиц круглосуточного наблюдения и разведки. Длянего мощная фигура Марка Мараксона, словно монумент, вдруг возникла по средиисковерканного пространства. Выпуклая линза его искусственного глазапереливалась всеми цветами радуги, когда он двигался от света к тьме инаоборот.

Проходя по одному из перекрытых тротуаров, околоразрушенного моста, он нырнул в полуобвалившийся дверной проем, ведущий вздание без крыши. Внутри он шел, лавируя между скрюченными телами миниатюрныхроботов Марка. (Его возмущало прозвище «карлик», которым их называли другие,поскольку они были одного с ним роста). По прошествии времени ему было оченьинтересно, чтобы представляла собой встреча со всем этим для того, комупосчастливилось уцелеть — подняться от варварства до уровнявысокоорганизованного существования, и безвестно кануть в бездне лет, бытьпохороненным здесь на этом кладбище изуродованных машин и мертвых технологий.Возможно, период высокоразвитой цивилизации длился лишь короткое время, говорилон себе… Они еще не успели забыть примитивных привычек и навыков. Когда-нибудьвсе это превратится в очередную легенду.

Вдруг откуда-то — он не мог определенно сказать откудаименно — он услышал звук ударов молотком; а затем дважды, он услышал клацанье ирычание, говорящее о том, что кто-то пытается завести машину.

Он отыскал лестницу, которую было нужно, и в течение десятиминут прислушивался. Спустившись, он проследовал по закоулкам блестящимтоннелей, ведущих внутрь горы. Все хитросплетение подземных коридоров ожило вего памяти, как будто он только вчера проходил данным маршрутом. Лишь однаразница — передвигаться приходилось в почти абсолютной темноте, так какгенераторы, питающие энергией и обеспечивающие освещением подземные мастерскиебыли разрушены. Он шел на цыпочках, ступая осторожно и бесшумно. Его праваярука нервно сжимала пистолет. Но никто не собирался нападать на него.

Дверь в арсенал оказалась закрытой, но он мог открыть еедаже в кромешной тьме, его чувствительные пальцы ловко орудовали, перебираябесчисленные отмычки, с которыми он не расставался. Эти пальцы имелисобственную память, поэтому они открыли замок раньше, чем он сообразил, чтопуть свободен.

Тогда внутрь. Он прошел в комнату и отыскал нужную полку.Убедившись, что гранат вполне достаточно, он стал распихивать их в специальныйпояс, затем остановился, чтобы отыскать и пополнить пулями свой пистолет.

Покидая арсенал, он вдруг замешкался и, по самому ему непонятным причинам, запер дверь. Затем поспешил в тоннель, держа пистолет вполной боевой готовности.

Лишь только он поднялся по ступенькам, его охватила паника —он тут же подавил ее — но в его душу закралось нехорошее предчувствие итревога. Чем было все это вызвано, он не стал даже задумываться, но онполностью положился на свое шестое чувство, так как оно не раз выручало его впрошлом. Он остановился и замер, потом вжался в стену и стал медленно подниматьсяпо ступенькам. Он двигался бесшумно и был невидим.

Когда его голова достигла уровня пола, он снова замер иприслушался к шорохам полуразрушенного помещения. Никакого движения. Казалосьничего не изменилось с момента его первого прохождения.

Он глубоко вздохнул и одним рывком одолел оставшиесяступени, затем рванул к дверному проему.

Справа от себя он заметил едва уловимое движение.

Он замер, увидев одного из коренастых, мускулистыхаборигенов, которые ранее работали на шахте. Абориген притаился за обвалившейсяплитой потолка, намереваясь преградить ему путь. На человеке болтались лохмотьябылой униформы, которую носили при Марке.

Маусглов поднял пистолет, но не выстрелил.

Коротышка был вооружен длинным кривым ножом. Его оружиеказалось совсем смехотворным по сравнению с тем, что сжимали чуткие пальцыМаусглова. Человечек был один, но если по близости существуют остальные, тозвуки выстрелов могут насторожить и привлечь их.

— Не волнуйся, — дружелюбно начал Маусглов,опуская и убирая пистолет, — я уже ухожу.

Уже до того, как рот коротышки перекосила гримаса, он понял,что ему не следовало говорить подобным тоном.

— Ты один из тех, — прорычал человечек, двигаясьна него и замахиваясь ножом. — Ты друг колдуна…

Маусглов согнулся, его правая рука скользнула к рукояткекинжала, торчащей из голенища, большой палец привычно отстегнул крохотныйремешок, удерживающий кинжал на одном месте.

Все еще в согнутом положении он вынул кинжал и медленноначал отступать, забирая вправо. Противник бросился вперед, возле самой головыМаусглова сверкнуло кривое лезвие. Маусглов увернулся от удара, размахнулсякинжалом и ударил человека в плечо. Затем отскочил в бок и, делая боковойманевр, притворился, что намеревается нанести удар прямо в грудь. Извернувшисьот выпада противника, Маусглов нанес коротышке небольшую рану в области правойброви. Это был лишь легкий мелкий порез, но выступившая кровь должна былаохладить противника и снизить его темп. Внезапно он запнулся о неровныйвыступающий край каменного пола, пошатнулся, но не упал. Еще некоторое время онотчаянно размахивал руками, сохраняя равновесие.

Ему удалось наконец устоять, но еще несколько шагов онспотыкался и шел нырком, подхватив с земли пригоршню камней.

Выпрямившись, он швырнул камни в лицо преследователю,метнулся вправо и устремился вперед. Он попытался повернуть лезвие кинжала,попавшее коротышке в левый бок, но понял, что не в силах вытащить его.

Противник оттолкнул его и замахнулся собственным ножом.Маусглов метнулся в сторону, подобрал горсть камней, бросил их, но промахнулся.Коротышка угрожающе двинулся на него, кинжал по-прежнему торчал в его боку, ножзастыл в поднятой руке, побледневшее лицо ничего не выражало. Маусглов не могсказать сколько еще он протянет. Новый бросок, возможно?.. Будет слишком рискованноповернуться ему спиной или наклониться вниз за камнями — он все ещедовольно-таки успешно охранял дверь. Он решил просто увертываться от него, покапротивник совсем не обессилит. Абориген до сих пор не делал попыток позвать напомощь и Маусглов решил не пользоваться пистолетом, пока не останется другоговыхода или поднимется тревога.