Кровавая Роза - Николас Имс

– К этим наручам прилагаются клинки, верно? – спросил Конта, разглядывая доспех Розы. – Откуда она их взяла?

– Украла, – ответила Роза, хотя экзарх обращался к сыну.

– Твоя работа, отец?

Конта помотал головой, потому что уши его больше не слушались:

– Нет. Это слишком примитивное оружие, сделанное ремесленником, а не искусным мастером. Я не стал бы тратить на него время. К убийству следует прибегать лишь в крайних случаях. И творчески. Истинная власть гнушается вульгарных методов воздействия.

Перед экзархом лежал очередной образчик его творческой деятельности: перевернутый металлический панцирь, похожий на черепаший, из которого торчали шесть дрыгающихся паучьих ног. Конта сосредоточенно ковырялся во внутренностях механической твари. Руки друина закрывали латные перчатки, стянутые на запястьях кольцами миниатюрных приливных двигателей. Кольца с жужжанием вращались, а с кончиков пальцев срывались крошечные голубые молнии, сминая панцирь, будто глину.

«Надо же, он прямо руками лепит металл», – изумилась Тэм.

Если бы экзарх раскрыл свои секреты людям, поделился бы своими изобретениями, то кто знает, какие они сотворили бы чудеса…

«Или ужасы…» – тут же подумала она.

Трехногий железный шакал, не сводя треугольных глаз с малышки на руках Вольного Облака, подобрался поближе и дребезжаще взвыл. Конта, оторвавшись от своего занятия, сверкнул треугольной руной на одном из многочисленных браслетов, и шакал метнулся прочь.

– Ну вот… – Экзарх перевернул металлический панцирь, на каждом щитке которого виднелись руны в форме перечеркнутого круга, отыскал браслет с таким же символом, и насекомоподобная тварь встала на ноги, засеменила по дуге в одну сторону, потом в другую.

Конта хмыкнул, прищурился, и руна на браслете снова вспыхнула. Черепахопаук сделал четыре шажка вбок и завалился на спину.

– Тьфу ты, нибенейский чернолист! – выругался Конта. – Ошибочка вышла. Не рассчитал. Он должен бегать и прыгать, как настоящий паук. Ничего не понимаю!

С негромким жужжанием завертелись кольца на запястьях, на кончиках пальцев заплясали огоньки.

– Ног не хватает, – не выдержала Тэм.

– Всего ему хватает, – буркнул Конта.

– Нет, не хватает, если он должен двигаться как паук. У пауков восемь ног.

– Что? – Экзарх уставился на нее. – Правда?

Тэм хотела ответить, что да, но почему-то растерялась.

– Правда, правда, – сказал Вольное Облако.

– Каксара! – снова выругался Конта, на этот раз по-друински. – Для этого ты мне и нужен, сынок! Ясно тебе? Ты должен приносить мне образцы. Настоящих, живых пауков, чтобы я не тратил время попусту вот на это… – Взмахом руки он обрубил членистую ногу. – Вот на это безобразие!

– Я не могу остаться, отец. – Вольное Облако взял Розу за руку. – Я теперь в банде. У меня семья.

Конта зыркнул на их переплетенные пальцы с каким-то нездоровым любопытством, будто разглядывал выгребную яму.

– Семья? Сынок, не может быть, чтобы ты…

Послышалось веселое посвистывание: вернулся Орбисон с подносом, на котором стояли четыре чашки прозрачнейшего стекла с красными листочками на дне и чайник в форме шара, непонятно как не скатившийся на пол. А еще голем принес угощение: шляпки грибов, наполненные терпким желе цвета темного винограда, но совсем не виноградного вкуса.

Вольное Облако и Роза разбудили Зарянку. Девочка улыбнулась Орбисону и звонко захохотала, когда ей представили Конту.

– Ты смешной, – сказала она.

Дедушка-экзарх сделал вид, что не слышит.

– А почему у тебя такие длинные волосы? – спросила Зарянка, но древний друин продолжал есть, зачерпывая пальцами желе из грибной плошки.

«Он на нее даже не смотрит, – ошеломленно подумала Тэм. – Неужели он так ненавидит людей? Нет, наверное, он просто зол на сына, который готов распрощаться с бессмертием ради смертной женщины».

– А что случилось с Орбисоном? – спросил Вольное Облако, пригубив горячий алый напиток.

– Ничего, – ответил Конта. – Вот он, перед тобой.

– Нет, что случилось с его ртом?

– Я его закрыл.

Стеклянная чашечка в пальцах Вольного Облака дрогнула.

– Почему?

– В наказание, – заявил экзарх и, предвидя, что сын не удовольствуется кратким ответом, пояснил: – Ты долго не возвращался, и Орбисон ушел тебя искать. Он решил, что с тобой что-то стряслось – то ли чудовища сожрали, то ли Листопад убил, из-за того что я отказался ему помочь.

– Орбисон ушел искать меня?

Конта облизал пальцы и шумно отхлебнул чаю.

– Да. А когда я это заметил, то безмозглый придурок уже добрался до Кромешной Жути, а моя власть над ним так далеко не распространяется. Я отправил за ним птицу-соглядатая, они у меня превосходные, как тебе известно.

– Да-да, – пробормотал Вольное Облако.

Тэм с содроганием представила, как возвращается домой, а отец распотрошил Тренодию на кухонном столе и копается в ее внутренностях.

– Орбисон ввязался в драку с огром, – продолжал Конта, – и, разумеется, победил. Он вообще отличный боец. К сожалению, у него слишком трепетная натура, поэтому он оставил огра в живых, а монстр позвал на помощь соплеменников, и все вместе они намяли Орбисону бока.

Тэм удивленно посмотрела на голема. Трепетная натура? Неужели механический истукан может быть храбрым? Испытывать дружеские чувства, страх или волнение? Оказывается, может, потому что именно из-за этих чувств медный исполин отправился в Кромешную Жуть выручать Вольное Облако из беды.

– Я послал за ним големов, они принесли его в Ламнет, и я его починил. Хотя, если честно, мне очень хотелось отправить его на свалку. Я бы отправил, но у него лучше всех получается заваривать чай. В общем, я не стал разбирать его на части. А чем он отплатил за мою доброту? Неуемной болтовней и бесконечными просьбами – вот чем! Умолял, чтобы я его освободил, – мол, он пойдет тебя искать и вернет домой. – Экзарх с отвращением посмотрел на голема. – Только на самом деле тебе совсем не хотелось возвращаться домой, правда, Орбисон? Ты хотел составить компанию моему сбежавшему сыну. Избавиться от меня, твоего повелителя. Освободиться от рун! – желчно произнес он.

– Поэтому ты его искалечил? – с отвращением уточнил Вольное Облако.

– Не искалечил, а обезличил.

– Отец!

– Теперь он молчалив и послушен, а чай… – Экзарх, закрыв глаза, поднес к губам чашку. – Чай великолепен, как обычно.

Роза встала, заставила подняться Зарянку:

– Пойдем отсюда.

– Нет, – возразил Вольное Облако. – Зарянка останется здесь. В городе слишком опасно, а спасаться бегством поздно.