Дар дождя - Тан Тван Энг
Шрифт:
Интервал:
– Я выполню свою часть уговора.
– Ты слишком молод для этого.
– Война неразборчива в жертвах. Кон тоже выполняет свою работу.
– Да, выполняет, – подтвердил старик и печально посмотрел вдаль. Он очень скучал по сыну.
– У вас есть от него новости?
Было видно, что он не хотел мне ничего говорить, сомневаясь, достоин ли я доверия.
– Со своей стороны я бы предпочел не раскрывать местонахождение сына. Но перед отъездом он настаивал, чтобы я держал тебя в курсе. Он в лагере рядом с Ипохом. Партизаны объединились с Малайской коммунистической партией. Его отряду уже не раз удавалось срывать планы цзипунакуев. – Он покачал головой. – Надеюсь, их успех не станет слишком велик, потому что тогда цзипунакуи непременно их выследят.
Таукей Ийп подошел к краю палубы на носу траулера, под которым вода разбегалась в белую пену.
– Пожалуйста, поблагодари отца за его взнос в фонд, созданный цзипунакуями. Я знаю, он не хотел, чтобы об этом стало известно.
– Я был против того, чтобы он платил.
– То, что он заплатил, – одна из причин, по которым угрозы в адрес вашей семьи так и остались угрозами. По крайней мере, твой отец – настоящий сын этого острова.
Он поманил меня к поручням. Мы посмотрели вниз, в воду, и я невольно отпрянул. Море отсвечивало маняще-зеленым, но под самой поверхностью висела армада бледных, полупрозрачных медуз, многие из которых были размером с открытый зонт со щупальцами, растянувшимися на десять футов. Они появлялись в определенное время месяца и были одной из опасностей, подстерегавших тех, кто решался поплавать у острова. Я встречал медуз много раз, но не в таком количестве – вокруг их было, наверное, под тысячу. Я смотрел, как пульсируют их купола, как они дрейфуют по течению, и мне вспомнилось, как медуза однажды ужалила меня в ногу. Боль была мучительной, и я едва выплыл обратно на берег.
– Красивые, правда? – сказал Таукей Ийп. – Если ужалит одна, можно выжить, но если сейчас упасть вниз, то это верная смерть.
– Нам незачем падать вниз, – сказал я, глядя ему в глаза.
– Будем надеяться, что так.
Я греб на остров Эндо-сана под растворявшимся в ночи солнцем и множившимися в небе звездами, наслаждаясь упругим состязанием воды с веслами. На миг путь показался мне бесконечным, словно я греб в дурном сне, где все движения были замедлены. Краем сознания я успел понять, что вошел в глубочайшее состояние дзадзэн и что больше не держусь за весла.
Я стоял на коленях на поле, таком зеленом, таком свежем после дождя, что от травы исходило изумрудное свечение. Легкий ветер гнул макушки деревьев, сдувая с них аромат и посылая его в мою сторону. Море было совсем рядом, потому что в аромате деревьев витал его нежный привкус. И я почти слышал, как надо мной царапали небо медленно плывшие облака. На солнце наползла тень, и я поднял голову, чтобы посмотреть Эндо-сану в лицо. И затаил дыхание, ибо его лицо было полно любви и грусти, смешавшихся как ветер с дождем. Он был облачен в парадное черное кимоно, отороченное по краям узкой каймой из тусклого золота. По камонам на его плечах[82]я понял, что он был одним из даймё[83]сёгуна Токугавы Иэясу, военачальником. Его белоснежные волосы были стянуты в самурайский узел, а руки держали катану, настолько красивую, что она казалась живой.
Он поднял ее, сделав замах «хаппо»: обе руки у правого плеча, ноги согнуты в коленях. Вокруг поля собралась толпа, и на ветру неистово полоскались знамена – их трепет напоминал шум бьющих крыльями журавлей, собирающихся вдогонку за ушедшим летом.
Он заговорил, и его голос разлетелся по всему полю.
– За участие в заговоре против сёгуна Токугавы ты приговариваешься к смерти. Тебе отказано в праве на сэппуку. Члены твоей семьи лишены всех титулов и владений и казнены.
Но глаза, его глаза! Они говорили совсем о другом, о том, что между нами было и чему настал конец. Его губы напряглись, вытянувшись в твердую, безжалостную линию, как лезвие его поднятого высоко над головой меча. Но в глубине его наполненных слезами глаз сияла любовь ко мне.
Я поднял шею, подставляя ее под дугу его удара. А потом я напряг свой дрожавший голос и произнес ясно и твердо:
– «Разделяют тучи друзей – двух диких гусей. Прощанье навек»[84].
Это было хайку Мацуо Басё, его любимого поэта.
Я почувствовал его вздох, а потом катана словно поймала в ловушку лезвия луч солнца, проносясь вниз, – и в следующий миг я был уже над полем, за пределами пространства и времени. Я видел свое коленопреклоненное тело, медленно падавшее на землю, и припавшего к нему Эндо-сана. Даже сквозь вуаль, разделявшую жизнь и смерть, я чувствовал его тоску. Мне хотелось утешить его, сказать, чтобы он не печалился, но достичь его было уже не в моих силах.
Я снова сидел в лодке; руки сжимали весла, а тонкий слой пота холодил лицо. Я находился на берегу острова Эндо-сана, не понимая, как я туда попал, и все части моего тела тряслись, словно хотели оторваться друг от друга. Шея горела от воспоминания о боли, и, попытавшись вздохнуть, я поперхнулся.
Открыв глаза, я увидел, что Эндо-сан стоит рядом с озадаченным видом. Его рука вытянулась и погладила линию на моей шее, по которой в семнадцатом веке он отрубил мне голову. Под прикосновением его пальцев кожа вздрогнула. Тишина, только звук волн и поскрипывание лодки.
– Тебе плохо?
– Да, – ответил я на глубоком выдохе.
Я понял тогда, хотя мне и было трудно это принять, что жизнь значила больше, чем жизнь. Что я любил его во всех наших воплощениях и что эта любовь приносила мне боль и смерть: раз за разом, жизнь за жизнью.
– Теперь ты видишь? – тихо спросил он.
– Почему меня казнили? Что я сделал?
– Ты предал правительство сёгуна, передавая сведения повстанцам.
Мне не хотелось верить в то, что только что со мной случилось, потому что принять это означало признать правоту деда, когда он в доме на Армянской улице объяснял происхождение моего имени. Но все пережитое было слишком реальным, и я до сих пор дрожал от оставшейся во мне тоски.
– Сколько жизней мы преследовали друг друга? Две? Три?
– Это имеет значение?
Я покачал головой.
– Все, что имеет значение, – это жизнь в настоящем, Эндо-сан. И воля принимать правильные решения.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!