Недоступный - Лина Мур

– Дженна, ты ошибаешься. Я… ты готова сейчас меня выслушать, дав пару минут, чтобы я кое-что тебе рассказал?

– Да.

– Я врал тебе. Я себе врал. И я чувствую огромную вину за собой. Что мне оставалось делать, когда я увидел, как разрушаю твою семью? – Он горько вздыхает и прочищает горло.

– В чём ты врал и…

– Нет, ничего не говори, дай мне набраться мужества и признаться, ладно?

Снова киваю ему.

– Я был счастлив. Когда я встретился с тобой, то был поражён и унижен. Ты меня легко и просто поставила в угол и наказала. Именно так я себя и чувствовал. Снова наказанным за непослушание, как и раньше. Эдди давил на меня, отыскав все мои слабые стороны и ударив по ним. Я очень долго гонялся за любовью, но она постоянно ускользала из моих рук. Я всю жизнь старался быть лучше Эдди, не понимая, почему мои родители уделяют ему такое огромное внимание. И вот я, наконец-то, тоже стал центром вселенной, но для других людей. Для тебя. Для твоего дедушки. Для твоей семьи. Я окунулся в нормальные житейские проблемы. Мне плевать, что сначала меня не приняли, ведь это понятно, я был чужим. Но потом я так много узнал. Я увидел настоящую любовь и то, как должны относиться друг к другу люди. Меня слушали, со мной говорили потому, что были интересны мои мысли, а не потому, что я богат и могу что-то им дать. И ты… ты подарила мне тепло бескорыстно. Я не знал такого раньше. – Кент дотрагивается пальцами до моего лица, слабо улыбаясь.

– Я так долго искал его. Меня злило, что я не умею быть таким же и хотел ответить, стараясь дать то, что подсказывало мне сердце. Я был собой. Тем человеком, которого столько лет сам презирал из-за слабости быть нужным кому-то. Я солгал. В тот день, когда приехал Хэйли, я готов был убить за тебя и не позволить никому тебя забрать, а потом в моей голове что-то щёлкнуло, и я вспомнил твои слова. О том, что я всё разрушаю, просто прихожу и ломаю. И вот твою семью чуть не сломал. Я был лишним, ведь ты принадлежала им. А я? Кто я такой, чтобы причинять всем боль? Я никто. Я лишь временное и лживое обстоятельство. И я ушёл, чтобы у тебя осталась семья, которой у меня не было. Я хотел, чтобы тебя любили, потому что сам не умею. Меня не научили ничему, кроме борьбы и смертельной схватки до последнего…

– Кент, – шепчу, накрывая его руку своей.

– Я вернулся в Чикаго, и в груди была такая злость на брата. Я винил Эдди в том, что именно из-за него увидел хорошее и захотел большего, но места мне в этом хорошем не было. Ты была права, нет мне нигде места. И это убивало. Медленно и ничтожно. Меня убивало всё вокруг. Я хотел мстить за ту боль, которая жила внутри. И я выместил всё на Эдди. Я не знал, что у него врождённая анемия. Мне никто об этом не говорил. Никогда. Они просто отмахивались от меня, а я копил ненависть. И я высказал всё своим родителям, завидуя тому, что никто мне не дал шанса быть другим. Меня заставили выбрать одиночество, ведь в нём никто не причинит боль снова. Никто не отвергнет, никто не отвернётся, никто не уйдёт от меня. Это не вы вычеркнули меня из своих жизней, а я сам вычеркнул себя отовсюду из-за боязни чувствовать и потерять дорогих мне людей. Лучше уйти первым, чем смотреть, как уходишь ты. И вот я вижу тебя в больнице, выталкивающей меня за дверь палаты Эдди, понимая, что во всём виноват сам, но хотел лучшего для тебя. Твоя семья тебе важнее, чем я. И ты ошибаешься, считая, что я желаю нести боль. Не тебе. Тебе никогда, Дженна. Лучше себе, но не тебе. Прости меня, птица, ведь моё окно до сих пор открыто, а ты не прилетаешь ко мне. Я жду. Жду и жду, теряя какую-то надежду на тепло. Всё внутри гниёт без тебя, и я… прости меня. Я не знаю…

И мне достаточно этих слов. Достаточно раскаяния, произнесённого низким, надрывным голосом. Мне этого достаточно, чтобы перебить его дальнейшие признания своими губами. Привставая на носочки, обнимая его за шею, вжимаю свои губы в его, ощущая знакомое тепло во всём теле.

– Дженна. – Кент отодвигается немного, проводя ладонями по моим волосам.

– Ты мне нужен. Очень нужен. Не уходи, я не могу тебя потерять снова. Не сегодня. Просто будь со мной, как тогда. Будь моим хотя бы на эту ночь, – шепчу, покрывая поцелуями его лицо. Мне так необходимо его тепло. Я хочу ощутить под руками его кожу и наслаждаться ей. Я хочу отдаться чувствам и целовать его бесконечно долго.

– Я буду рядом. Обещаю. Как и ты обещала мне научить меня любить тебя. Научи снова.

Моё сердце, полное горя и темноты, просыпается, реагируя на этот нежный голос. Наши взгляды пересекаются, и нет никаких вопросов. Ничего нет между нами, кроме той самой искры страсти.

Мои пальцы снова привыкают к нему. Они скользят по лацканам его пиджака и забираются под него. Кент дёргает плечами, и пиджак падает позади него. Его ладонь нежно проходит по моей щеке, и я поднимаю голову, медленно расстёгивая пуговицы на его рубашке. Но неожиданно я замираю, смотря в его глаза, наполненные теплом летнего бриза, и хватаюсь за рубашку, резко дёргая к себе. Раскрываю губы, и Кент впивается в них, запуская руку в мои волосы. Он жадно целует, посасывая мой язык и вырывая стон из глубин тела.

Мой халат падает на пол. Я полностью обнажена и отдаюсь его рукам. Сегодня так хочется забыть о боли. Забыть обо всём и быть поглощённой страстью. Мы падаем на постель, постоянно целуясь. Его губы опускаются ниже, оставляя после себя прохладные разводы похоти на моих ключицах. Закрываю глаза, позволяя ему целовать до боли моё тело. Каждый миллиметр. Каждый кусочек. У него во рту оказывается мой сосок. Дёргаюсь от пронзительного толчка внизу живота и хватаю его за волосы, давая понять, что мне это очень нравится. Кент играет губами, языком и зубами с каждой моей грудью. Сжимает их горячими пальцами и приподнимает, разжигая кровь, наконец-то, быстрее бегущую по венам.

В моей голове исчезает всё, кроме одного мужчины, поднимающего голову в тот момент, когда животное во мне просыпается. Хватаю Кента за волосы сильнее, и он кривится от боли. Тяну на себя. Впиваюсь в губы и хочется крови. Всей его крови, чтобы слилась с моей. Толкаю его на спину и забираюсь сверху. Рубашка Кента распахнута. Кусаю его за шею. Он поднимается и обхватывает мою талию, пока я расстёгиваю ремень и ширинку. Посасываю место укуса, царапая губы о небольшую, едва заметную щетину подбородка.

– Дженна, оседлай меня, – шепчет он. И это разрешение зажигает внутри неведомые до этого силы.

Хитро улыбаясь, целую Кента в уголок губ, пока рукой ищу его член и обхватываю его пальцами, вырывая из его горла шумный вздох. Он закрывает глаза и подаётся бёдрами навстречу моей руке. Приставляю головку его члена к своему входу и резко сажусь на него. Сдавленно выкрикиваю его имя и толкаю на спину.

– Давай, – рычит Кент, пальцами впиваясь в кожу моих ягодиц и поднимая меня на себе, а затем снова опуская.

Чувственная толщина его члена наполняет меня до основания, вызывая желание получить ещё больше. Мои ногти оставляют на груди Кента отметины, пока я трахаю его. Именно я, а не он. Кент просто наблюдает за мной горящими от желания глазами. И в них я вижу абсолютно не то, что мне бы хотелось. Но меня это не волнует. Наши стоны становятся громче, моя грудь раскачивается вверх-вниз, как и тело становится сплошной пульсирующей точкой желания.