Недоступный - Лина Мур

– Как Ноши? Так тихо. Мне уже стоит принести свои соболезнования или всё обошлось?

Поворачиваю голову обратно к Кенту и нервы сдают. Отхожу назад. Мои губы трясутся от переизбытка вины и эмоций. Я в таком состоянии ещё ни разу в жизни не была. Словно падаю и всё никак не могу удариться, чтобы было больно. Лечу куда-то в пропасть, а оказываюсь прямо на диване, закрывая лицо руками и плача навзрыд.

– Дженна? Боже, прости, я тоже несу глупости. Мне так жаль. Мне очень жаль.

От его слов плачу ещё громче, пытаясь как-то остановить поток слёз, но не получается. Кент подскакивает и опускается передо мной на колени. В его глазах огромная печаль и сочувствие, и это добивает в который раз.

– Дженна, дорогая моя, такое случается. Люди уходят, а Ноши прожил хорошую жизнь. Он подарил тебе не только свою любовь, но и мудрость. Он понял меня, и я ощутил себя в семье, благодаря вам обоим. Он был очень умным человеком. Да… тебе будет его не хватать, но мы справимся. Слышишь? Мы это переживём и будем двигаться дальше, ведь он обрёл свободу на родной земле. По-моему, на земле его матери, так сказал твой отец. К тому же…

– Это ложь! – выкрикиваю я, сжимая пальцами голову.

Кент хмурится и непонимающе смотрит на меня, постоянно всхлипывающую.

– Хм, это не земля его матери или…

– Нет… нет… боже мой, прости меня. Прости всю мою семью… прости, Кент. Прости нас. – Судорожно хватаю воздух и дёргаю руками в воздухе. Но он перехватывает их своими ледяными пальцами, и меня словно током прошибает, обдавая лицо жаром, а внутри так холодно.

– Дженна, успокойся. У тебя истерика. Где была ложь? – медленно произносит он.

– Везде… повсюду ложь, Кент. Из-за меня она окружила и тебя. Мне так жаль, мне очень жаль, что тебе пришлось пережить со мной столько проблем, которые тебя не должны были касаться. Я извиняюсь. Очень искренне. Мне стыдно… безумно стыдно перед тобой за моего отца и…

– Дженна, чёрт возьми! Нормально скажи, что случилось? – Кент повышает голос, и я вздрагиваю от его злости. Он меня убьёт. А потом всю мою семью.

– Прости… хочешь, я верну тебе всё до цента за перелёт? Хочешь, я выплачу моральную компенсацию, только не уничтожай их, ладно? Пожалуйста, вини меня… только меня… я…

– Твою ж мать, Дженна! Ты вынуждаешь меня ругаться и употреблять такие слова, за которые в школе меня отстраняли от занятий! Что здесь случилось, и почему ты должна мне что-то выплачивать? – Кент с силой дёргает мои руки, и я хлюпаю носом.

– Мой отец… он солгал. Всё это ложь. Здесь никого нет… вообще, ничего нет. Мой дедушка в порядке и находится в Фарго. Они всё… всё подстроили, чтобы мы оказались здесь вместе. Когда в аэропорту меня встретил брат моего дедушки, то передал мне письмо от отца. Он написал, что винит себя за то, что мы расстались. Не может найти себе места, потому что увидел в тебе соперника, который заберёт меня у семьи. Он испугался, что я забуду о своей земле и никогда больше к ним не вернусь, потому что ты – это всё, что мне нужно в жизни. Он обманул, Кент! Тебя обманул! А меня обманула мама! Они всё это выдумали! Каждый из них, а дедушка был инициатором идеи! Он постоянно это делает, и я каждый раз попадаюсь на уловку! Но в этот раз они все сговорились против нас. Они… они вынудили тебя снова встретиться со мной и потратить своё бесценное время на этот обман. Никого здесь нет… только я и вот теперь ты. Прости… умоляю тебя, прости меня. Моя семья такая взбалмошная. Они… прости их, я что угодно тебе отдам, только прости их и не мсти. Я…

Мою, постоянно меняющую интонации, речь перебивает громкий смех Кента. Он хохочет, отпуская мои руки и заваливаясь на пол. Смеётся и потирает лицо, а я с ужасом смотрю, как Кент сходит с ума. Я была сама в таком же шоке и в глубокой ярости из-за интриг своих родственников, надеясь, что Кент никогда об этом не узнает. Но он здесь, и меня безумно пугает то, что он смеётся.

– Кент, ты в порядке? – шепчу я, дотрагиваясь до его плеча.

Он мотает головой и продолжает смеяться, чем приводит меня в панику.

– Я оплачу тебе все затраты, клянусь, но в Чикаго. У меня нет так много наличных, я же всё сняла, и… деньги дома. Я тебе всё отдам, обещаю, только, пожалуйста, не злись на них. Нет, я понимаю, что ты имеешь полное право разнести этот дом… разнеси, ничего страшного. Я всё приму, только не надо причинять им боль… хочешь, мне причини. Я…

– Ты сказала, что я могу потребовать всё, что мне взбредёт в голову, да, Дженна? – Переставав смеяться, Кент прищуривает глаза, и я, судорожно сглатывая, киваю.

– Хорошо. Что ж, тогда я требую, чтобы ты объяснила мне, что это такое. – Он достаёт из кармана брюк смятый лист и передаёт его мне. Когда я разворачиваю его, уже заведомо зная, что это такое, то подавленно поднимаю на него взгляд.

– Письмо, – шепчу я.

– Это я понял. Я хочу услышать все эти слова и твои объяснения сейчас же. Я хочу знать, о чём ты, чёрт возьми, думала, когда сбежала от меня и заставила одного трястись от холода и неизвестности. Отвечай! И это лишь первый пункт моих условий, чтобы я не трогал твою семью, обманувшую меня и вынудившую нестись в этот проклятый город ради несуществующих похорон.

Вот этого я и опасалась. Он не простит. Но раз это поможет защитить семью, мою самую глупую и ненормальную семью в мире, то я буду унижаться.

– Хорошо. Ладно. – Откладываю записку и тяжело вздыхаю.

– Я слушаю.

– Мне будет проще, если ты задашь мне вопрос. Я в данный момент не могу сконцентрироваться, и мне страшно от того, как блестят твои глаза, – признаюсь, чувствуя себя маленькой девчонкой перед взрослым мужчиной, готовым меня сожрать за неверный ответ.

– Нет. Сама. Я хочу знать, почему ты уехала? Почему ты так повела себя? Почему ты уложила меня на лопатки, как проститутку, и использовала? Почему ты бежишь от меня? Почему ты врёшь мне? Те слова в твоём письме – правда? О любви? Почему ты до сих пор не предложила мне горячий чай и чёртов плед, ведь мне холодно? Где твоя забота о ближнем своём? – Он замолкает, красноречивым взглядом порицая моё поведение.

– Боже, прости. Да… я сейчас. Здесь есть продукты, мой отец… он попросил, чтобы даже шампанское было в холодильнике. Сейчас… я сделаю тебе чай. Ты голоден? Я не подумала. Я была так расстроена и зла, а потом появился ты, и я… сейчас. Да-да, чай.

Аккуратно поднимаюсь с дивана, двигаясь боком, и выскакиваю в небольшой холл, разделяющий гостиную и кухню.

– Тебе от меня не убежать, птица. Клетку помнишь? – Раздаётся за спиной, и я вся сжимаюсь. Боже, если бы он только знал, как я мечтаю о его клетке, но дверь всегда будет открыта, и когда-нибудь Кент забудет о том, птиц нужно не только угощать кормом, но и обращать на них хоть какое-то внимание.

Кивая, ставлю чайник на плиту и снимаю с себя бабушкино пончо.

– Плед на втором этаже, в гостиной я растопила камин, а это… тебе будет теплее, – бормочу, протягивая ему накидку. Кент берёт её, и я отворачиваюсь, чтобы достать кружку. Неожиданно пончо ложится вновь на мои плечи, вызывая у меня полное изумление.