Недоступный - Лина Мур

– Ладно, умник-инвалид, и что бы ты сделал на моём месте? – Недовольно складываю руки на груди, смотря на мобильный, лежащий на кровати.

– Я бы ковал железо, пока оно горячо.

– Напомню, что твоя подружка от тебя ушла, и ты не смог её вернуть, – язвительно поддеваю его.

– Да, но ты ошибаешься, Кент. Я отпустил её, считая, что время мне поможет. Нет, время не помогает решать проблемы в отношениях. Поэтому я бы предпочёл поехать за Дженной. Понимаешь, это как рана на коленке. Вот ты упал и поцарапался. У тебя идёт кровь, ты пока не можешь её остановить. В данный момент между вами с Дженной именно открытая рана. Если ты вернёшься В Чикаго, то рана затянется и покроется коркой, и уже не будет так сильно причинять дискомфорт и боль, но всё же останется шрам, в память о том, что ты бежал за кем-то бессмысленно. Ну а если вовремя наложить пластырь, то есть приехать туда к ней и на горячую голову всё решить, то, вероятнее всего, Дженна увидит и поймёт, что ты ехал к ней, чтобы помочь и облегчить её боль, а не воспользоваться её телом без зазрения совести. Вот так-то.

– То есть, я должен снова купить билет и всё же поехать в Анкоридж, не зная наверняка, захочет ли Дженна быть со мной? Не считаешь это идиотизмом?

– Так, Кент, она сказала, что любит тебя. Какие тебе ещё нужны подтверждения? – возмущается Эдди.

– Она не сказала, а написала это. Это разные вещи. Писать можно всё что угодно. Она в лицо мне ни черта не сказала, только надежду дала. «Будь со мной этой ночью» и… чёрт, она уже знала, что уедет одна без меня! Она всё это спланировала и воспользовалась мной и моей глупостью! Она…

– Господи, какой же ты на самом деле болван, Кент. Тебе говорят одно, но ты ставишь на первое место свою обиду. Что должно произойти с Дженной, чтобы на первое место ты поставил её, Кент? Ей разбиться или попасть на грань между жизнью и смертью?! Очнись, дятел ты старый, она не уверена в тебе и в твоих чувствах, поэтому и уехала без тебя, чтобы не было так больно! Боже мой, Кент, реши, наконец, для себя, что ты сам хочешь от неё: временное развлечение без обязательств и проблем или же совместное путешествие в новый мир. Задолбал ты своими страхами. Тридцать четыре года, а ноешь, как мальчишка. И только рискни совершить ошибку, я, как встану, вызову тебя на чёртову дуэль. До встречи на свадьбе.

Открываю рот, чтобы ответить что-то очень едкое на высказывание брата, а в трубке уже идут частые гудки. Надуваю губы, обдумывая его слова. Фу, аж от самого себя противно. Ладно, была не была, потребую свою порцию любви через несколько часов лично. Да-да, вот возьму и потребую объяснений в лицо. И пусть только Дженна попробует снова сбежать от меня или найти повод увильнуть.

Решительно звоню на ресепшен и прошу заказать мне билет на ближайший рейс до Анкориджа, желательно бизнес-класс или, вообще, частный самолёт. Но это Сиэтл, таких, как я, здесь полно и, конечно же, все частные самолёты заняты. Даже не удивлён, только раздражён сильнее. Не буду я использованной тряпкой.

Собираю свои вещи… да нет у меня никаких вещей, только вчерашний костюм, несвежее бельё, портмоне, документы и мобильный, уже со слабой зарядкой. Беру с собой записку Дженны и проверяю адрес, по которому нужно ехать. Переписываю на всякий случай в блокнот, предложенный отелем, и покидаю номер.

Я пока смутно представляю своё поведение в Анкоридж, тем более что причина, по которой мы, вообще, туда поехали, абсолютно не праздничная. Если предстоят похороны, то это усугубит дело, но я всё равно не уеду оттуда без объяснений.

Ночной Анкоридж встречает меня ледяным ветром и невероятно пронизывающим холодом. Меня даже трясёт от него. Явно мой костюм и тонкая сорочка не предназначены для подобной погоды, но плевать. Беру такси и протягиваю шофёру клочок бумаги с адресом. Мне говорят, что это будет стоить дорого, так как ехать не меньше получаса до частного сектора. Боже, да кого это волнует? Фыркаю на предупреждение, а желудок скручивает от голода. Я не ел вчера и сегодня, только пил кофе. И я очень хочу помыться, а ещё купить тёплую куртку. Очень тёплую куртку. Печка в такси не помогает согреться, меня всего трясёт, и я даже не могу полностью рассмотреть в ночи красоты гор и окружающие пейзажи. Да и на них, на самом деле, плевать. Хочу тепла и любви. Много любви прямо сейчас.

– Сэр, мы на месте. Вам нужно пройти через ворота, меня туда не пропустят. Назовите имя пригласившей вас стороны. Сотрудники данного бюро очень добродушные, поэтому у вас не будет проблем с посещением поселения. – Ни черта не понимаю, что несёт шофёр, но выбора нет. Расплачиваюсь за поездку и кутаюсь в свой пиджак.

У ворот называю имя Канги и Ноши, объясняя двум рассматривающим меня мужчинам, что я приехал по приглашению и даже протягиваю им адрес. Кажется, что это было лишним, потому что мужчины, даже не глядя на бумагу, открывают дверь и говорят мне что-то на своём диалекте. Нет, учить его не буду.

Все дома в поселении пронумерованы, и в них темно, как будто внутри никого нет. Дохожу до последнего, нужного мне, и оглядываю ухоженную дорожку и небольшой дом, отличающийся от того, что я видел в Фарго. На самом деле, иметь столько недвижимости по всей Америке довольно затратно, и это может позволить себе только богатый человек. Меня это отчасти радует, но я ни при каких условиях не перееду сюда даже на лето. Пусть и не заикаются о подобном. Аляска не для меня.

Едва иду на закоченевших ногах к двери. Свет в доме не горит, по крайней мере, я его не вижу. Надеюсь, что кто-то есть здесь, иначе я буду орать от холода и злости.

Нажимаю на кнопку звонка и жду, перебирая в голове всевозможные молитвы, только бы меня впустили. Раздаются тихие шаги, и я облегчённо вздыхаю. Над головой зажигается свет, дверь распахивается, и меня обдаёт горячим воздухом.

Дженна стоит напротив меня, закутанная в разноцветное пончо, и от шока её брови ползут вверх.

– Ты ничего не забыла в Сиэтле, а, Дженна? К примеру, меня?

Дженна

В последний месяц потрясения стали для моей жизни нормой, но для моего организма – нет. У меня не осталось сил на то, чтобы нормально реагировать на события, особенно на появление Кента на пороге дома дедушки в Анкоридже.

– Боже мой, – выдавливаю из себя, закрывая рот рукой.

– Может быть, впустишь меня? Иначе я превращусь в сосульку. На улице чертовски холодно.

Зубы Кента стучат друг о друга. Молча отхожу в сторону, пропуская его в дом.

– Даже не думай о том, чтобы проводить здесь наше первое совместное Рождество, поняла? Это какой-то ледяной ад, – бормочет он, растирая плечи и оглядываясь.

– Ты что здесь делаешь? – шепчу я, обретая голос.

– Серьёзно? Это самый нелогичный вопрос от тебя, птица. Да и поступки твои далеки от логики в последнее время. Милая картина. – Кент указывает за мою спину, и я оборачиваюсь, словно не видела ни разу картину, нарисованную в день свадьбы бабушки и дедушки.