Истина - Эдуард Хруцкий

Поэтому он должен был сам спасать свою шкуру.

Он смотрел в окно машины: как изменились знакомые смолоду места. Ильинское, Жуковка, Раздоры застроились нелепыми особняками во вкусе криминальных боссов, банкиров, бывших мясников и провинциальных хапуг-чиновников, засоривших Москву. У выезда из деревни Раздоры замахал жезлом перепуганный гаишник, сгоняя машины к обочине.

Ревя моторами, сверкая маячками на крыше, пролетел кортеж машин.

— Вот сволочи, — злобно сказал генеральский шофер, — это же хозяин «Моста» поехал. Прямо как член Политбюро. Откуда они повылазили!..

Новожилов точно знал, откуда вылезли и как сделали деньги нынешние олигархи. Но знал он и другое: как только новые выборы отправят в отставку нынешнего хозяина страны, сразу же все эти люди утонут в дерьме, из которого вынырнули на непродолжительный срок.

Над Москвой в ядовитом мареве висело солнце. Город был похож на неумелую декорацию фильма из заграничной жизни пятидесятых годов. Нелепые иностранные вывески, автомобильное старье на улицах, редкие умершие деревья по сторонам Кутузовского проспекта.

Новожилов никогда не любил столицу раньше, а сейчас она стала ему просто отвратительной. Некий симбиоз «Макдоналдса» и «Русского бистро».

В те редкие минуты, когда ему приходилось просто ходить по улицам, он замечал, что не встречает спокойных и радостных лиц.

И город, как и его обитатели, был угрюм и насторожен.

Вдовин ждал его в бункере.

— Здравствуйте, Юра. — Вдовин встал.

— Доброе утро, Леня.

— Меньше бы таких.

— Что поделать. Вы нашли человека?

— А что его искать…

— Неужели согласился?

— А вы не ожидали?

— Черт его знает этих спецназовцев. Бесконечные войны совершенно сломали их психологию.

Новожилов сел, закурил сигарету.

— Знаете, Юра, я все же решил подстраховаться и послать негласно своего человека.

— Не верите, Леня?

— Черт их знает, этих боевых друзей.

— Да. Боевые друзья, — усмехнулся Новожилов. — Вам никогда не бывает страшно, Леонид?!

— Когда живешь в этой мерзости, и сам становишься частью ее. Тревога в душе поселяется навсегда.

— Но вы же разведчик, профессионал.

— Вы тоже, Юра, разведчик, а на лице вашем я не наблюдаю печати покоя.

— Будь оно все проклято.

— Юра, нам пора продумать акцию, иначе нас с вами тоже закажут.

— Какую акцию?

— Надо прикрывать дело. Я имею в виду подпольное.

— Но тогда вы мне будете не нужны, Леонид.

— Напротив. Буду нужен, и даже очень.

— То есть?

— Мы просто начнем новое прибыльное и бесконкурентное производство. Я вам вечерком доложу об этом подробно. А пока займусь отправкой бойцов в Амстердам.

— С Богом. Кстати, кто будет страховать нашего парня?

— Тот самый человек, который убрал Рудермана.

Больше всего на свете он не любил сидеть в засаде и считал это в общем-то нужное дело занятием унылым и скучным.

В квартире, кроме него и Миши Лепилова, разместились трое ребят из СОБРа. Плечистые, здоровые и молчаливые. Курить было нельзя, и это становилось особенно мучительным.

Время тянулось медленно, как телега по осенней дороге. Он сидел в коридоре на полу, вытянув ноги и прислонясь спиной к стене.

Сергей думал о разговоре с генералом. Он откажется от новой должности. Не нужна ему она. Перегорел он. Не нужны ему подполковничьи погоны, не нужна эта хлопотная служба. Он сыщик. Обычный опер. Землю свою он изучил назубок. Он сжился с ней, знает всех, и его все знают. А подчищать дерьмо в целом районе — это дело не для него. Слишком много с возрастом появилось у него устоявшихся привычек, которые он не собирался менять.

Почему-то он вспоминал, как смотрел из окна на уходящую Наташу. Она шла легко и уверенно. И в походке, и в том, как она покачивала сумкой на длинном ремне в такт шагам, не чувствовалось жалости и утраты.

В некоторых пьесах неопытных драматургов появляются такие персонажи, задача которых — четко обозначать время происходящего.

Так и Наташа появилась в его жизни и обозначила не только время, но и полную неприспособленность его, майора Никольского, к нему.

Когда их роман еще начинался, циничный Славка Котов сказал:

— Смотри, Серега, она с нами не живет, а словно в театре пьесу смотрит.

Так и случилось, кончилась пьеса, опустился занавес, погасли огни в зале и ушли зрители.

Только через несколько месяцев узнал Никольский, что работу в Париже нашел для нее Лешка Тарасов.

Достал все-таки, сволочь. По самому больному ударил.

В темном коридоре воспоминания почему-то были еще более безрадостными.

— Майор, а майор, — подошел к нему боец СОБРа, — курить охота, сил нет.

— Потерпи, друг.

— А может, он никогда не придет. — Боец опустился на корточки рядом с Сергеем.

— Если ночью не придет, я сделаю все, чтобы вас сменить.

— Вот спасибо, товарищ майор, а то мы здесь как лошади застоялись.

Он остановил машину в переулке напротив кафе.

— Ну иди, — сказал Вдовин, — у тебя там все чисто?

— Еще бы.

— Возьмешь паспорт и пистолет. В Шереметьево все оговорено. Твоя задача подстраховать. Как только этот парень проведет ликвидацию, оружие выбрасывай и уезжай в Брюссель, жди известий в гостинице «Сити-Гарден» на улице Иосифа. Понял?

— Как не понять. А деньги?

— Передам в аэропорту.

— Прекрасно. Ну я пошел.

Киллер вылез из машины.

— Не забудь включить маячок, — напомнил ему Вдовин.

Человека этого он знал много лет. Они вместе занимались стрелковым спортом. Оба были чемпионы и заслуженные мастера.

Когда-то киллер работал в разведке. Но так уж сложилась жизнь у граждан новой России, что пришлось им заниматься совсем не тем, чем хотелось.

Вдовин подождал несколько минут и вошел во двор. Если все в порядке, на одном из окон вспыхнет маленький красный огонек.

Зажегся он через несколько минут.

Сначала он услышал шум лифта и вскочил. Слава богу, что ноги не затекли, потом послышался щелчок замка. Открылась дверь, в прихожую вполз мутноватый свет с лестницы. Человек, не зажигая электричества, прошел в комнату, где стояла засохшая пальма. Сергей слышал, как стукнул об пол горшок.