Кекс в большом городе - Дарья Донцова

– Конечно, в советские годы закон былболее суров, чем сейчас. Людей изолировали от общества легко: если в чем-топровинился, сиди за решеткой. Алкоголиков свозили в ЛТП[6],подростков-уголовников отправляли в спецшколы, но интернатов для дошкольников,совершивших преступление, не существовало. Право, такое было слишком даже длястраны социализма. Ну как можно было поверить в подобную чушь? Я сейчас не оЛуизе речь веду, а о тебе. Ладно, можешь не отвечать, продолжаем разговор.

Луиза провела в монастыре детство иотрочество, потом Анна умерла, Епифания вызвала Наташу и сказала ей:

– Что делать? Луизу надо увозить, она неспособна жить при монастыре, нет в ней внутренней силы и желания служитьобители, она рвется в мир. Забирайте девочку.

Вот тогда и родилась версия о разлуке сестер,об их сводном родстве. Луиза уехала в Москву.

Девушка отличалась от Наташи и Андрея. Хоть иговорят, что главное – это воспитание ребенка, только чем тогда объяснитьжадность, корыстолюбие и жестокость девочки, которой с пеленок внушалибиблейские заповеди? Отчего у отца и матери Ереминых родились столь разныедети? Юрий, который, наплевав на родню, удрал с большим количеством денег,сластолюбивый, трусоватый Андрей, тихая, но решительная Наташа и жадная до одуриЛуиза.

Сначала Еремины не собирались открыватьмладшей правду, но потом Наташа увидела, что сестра маниакально стремится выйтизамуж. Луиза знакомилась на улице с парнями, приводила их в дом и устраивалаистерики, когда Ната трезво говорила ей:

– Ну подумай сама, зачем ты нужна бедномупровинциалу с армией голодных родственников?

Луиза рыдала, соглашалась с сестрой, разрывалаотношения и… снова пыталась захомутать первого приглянувшегося ей мужчину.Потом она вдруг завела разговор о детях, о том, как хочет иметь ребеночка,пусть даже и внебрачного. Вот тут Наташа испугалась по-настоящему и открыла ейвсю правду про лепрозорий, побег и умерших от проказы родителей.

– Господи, – всплеснула яруками, – теперь понятно, почему Луиза задавала такие странные вопросыврачу в морге, про инфекцию, можно ли ее подхватить, целуя покойного, и невыползет ли зараза из-под земли!

– Да, – кивнул Олег, – онарешила, что и Наташа, и Андрей погибли от приступа лепры.

– Глупости, проказа не инсульт, сразуубить не может, она ест человека медленно.

– А Луиза, которой Наташа раскрыла истинубуквально за несколько дней до своей смерти, посчитала иначе, – вздохнулОлег, – она, в отличие от родных, подробностей о семейной болезни незнает. И еще, Луиза очень жадна, кончина брата и сестры радует девушку,деньги-то достанутся ей!

– Луиза решила поговорить со мной отстраха? Боялась одна войти в квартиру?

– Да, – кивнул Олег, – именнотак. Узнала о смерти близких, испытала сначала ужас, потом радость, затемпоняла, что боится открыть хоромы Ереминых, и тут ты подвернулась. Но потомЛуизу понесло, у нее началось нечто вроде истерики, требовалось высказаться,вылить свои эмоции, но она все-таки контролировала себя, потому и выдала«официальную» версию, ни словом не обмолвилась о проказе! Боялась, что ееотправят в лепрозорий. Наташа, чтобы урезонить сестру, капитально напугала ее,сказала: «Если кто правду узнает, мигом все за дверью медицинской тюрьмыокажемся».

– И откуда ты все знаешь! –поразилась я. – Ведь Наташа и Андрей умерли!

– Епифания жива, – пояснилОлег, – основные детали я узнал от нее, и Луиза оклемалась.

– Она не умерла?

– По счастью, нет, успели помочь.

– Луиза перед операцией велела позватьменя, зачем?

– Она поняла, кто хотел убить ее, ипыталась сообщить имя.

– Лера Опара!

– Верно.

– Она сущестует?

– Да!

– Кем же женщина приходится АнастасииОпара?

– Никем. У врача никогда не было семьи.

– Только не надо сейчас говорить, что ониоднофамилицы, – взвыла я, – подобное невозможно! Опара настолькоредкая фамилия…

– И не думал об этом, – пожалплечами Куприн, – Лера Опара, с одной стороны, есть, а с другой – ее нет.

– Это как?

– Попробую объяснить, – вздохнулОлег, – знаешь, в чем твоя основная беда?

– Ну? – насторожилась я. –Интересно очень.

– Наметишь одну версию, сама в нееповеришь и идешь танком, не замечая ничего вокруг. Порой отметаешь «толстые»обстоятельства, если они не укладываются в твою схему, притягиваешь за ушинезначительные. Ты лишена здравого смысла и объективности, а еще отчего-товеришь людям, хотя большинство из них склонно врать с абсолютно честным видом.Почти все, с кем ты разговаривала в последнее время, не сообщили тебе правдылибо столь искусно перемешали ее с ложью, что только остается удивляться.

– По-твоему, я кретинка?!!

– Да нет, просто обычная женщина, –спокойно ответил муж.

Следовало обидеться и затопать ногами, нолюбопытство оказалось сильнее других эмоций.

– Так кто и что мне соврал?

Куприн кивнул:

– Слушай.

На деньги, полученные от отца Ереминых,Епифания сумела сделать ремонт монастыря. Настя Опара сидела на зоне, она оченьтяжело перенесла заключение и в конце концов решилась «умереть». Составитьлекарство ей помогла Катя, которой за участие в деле был обещан приют вмонастыре. Катерине было некуда деваться, вот она и согласилась. А Епифания немогла бросить двоюродную сестру, дочь обожаемой Одигитрии. В результатепредпринятых усилий Анастасия оказалась на свободе. Каким образом Епифанииудалось получить на руки паспорт Опары, она не рассказала, зато остальнуюинформацию скрывать не стала.

Опара очутилась в обители, а через нескольколет настоятельница выбила для нее и Кати по комнате в бараке.

– Анастасия жила под своей фамилией? Онане боялась?

Олег покачал головой: