Тьма над Лиосаном - Челси Куинн Ярбро

Есть и еще одна опасность. Она, возможно, ужаснее, чем опустошительные бесчинства бременских орд, ибо вмешательством армии ее не рассеять. Это болезнь, что трепала нас в прошлом году. Есть донесения, что в некоторых местах она возобновилась опять, и с удвоенной силой. Все приметы указывают, что напасть может распространиться и поразить нас уже этой весной, поэтому нам остается лишь молиться и уповать на милость Христа. Здесь уже умерли два торговца: ноги их сгнили, а головы взорвались изнутри. Велика вероятность, что я в скором времени буду просить вас закрыть наши гавани для кораблей, чтобы не допустить заразу ни в Хедаби, ни в Шлезвиг. Денежные потери восполнятся, когда минет беда, однако если вредные испарения охватят наши порты, то пройдут годы, прежде чем воспользоваться их услугами рискнет хоть какое-то судно. Короче, ваше величество, я теперь начеку и намерен прислушиваться к прогнозам священника из церкви Святого Причастия. Отец Мэйн сказал, что предупредит меня, если в молитвенном рвении ему откроется что-либо угрожающее нашему краю и нам.

Я отдал приказ, чтобы монахи из монастыря Всеблагого Спасителя не призревали ни одного странника с любыми признаками губительного заболевания и чтобы хозяева гостиниц, в которых останавливаются иноземцы, гнали прочь подобных жильцов. Кроме того, я велел тщательно осмотреть всех рабов на предмет выяснения, не мучает ли кого-либо из них эта хвороба, дабы они не могли оказаться пособниками дьявола и датчан. Я требую также, чтобы все наши стражники незамедлительно сообщали мне обо всем подозрительном, что им встречается в ежеутренних и ежевечерних обходах.

Еще специально отряженные мной заготовщики занимаются сбором впрок солонины, свиной и говяжьей; им же вменено конфисковать с той же целью зерно, лук, сыры и яблоки — короче, всю снедь, привозимую на причалы для сбыта в судовые артели. Все это делается на случай осады, дабы из-за недостатка припасов не отворять ворота врагу. Людям, не являющимся саксонцами или германцами, за арест их провизии выплачивается компенсация, а ваши подданные за то же получают товары в соответствии с установленным на таможне порядком. Эти меры предосторожности согласованы с маргерефой Элрихом, выразившим свое одобрение в письменной форме, дабы между нами не возникало по этому поводу каких-либо разногласий.

С уверениями в своей верности и вечной преданности, моля Христа Непорочного вас направлять и даровать победу над всеми вашими недругами,

граф Пакаль.

Шлезвиг, Хедаби. (Личная подпись.)

Исполнено рукой брата Фрейдольта, купеческого писца,

29 марта 939 года».

Воздух был напоен ароматом цветов, струившимся из фруктового сада, за которым виднелись свежевспаханные поля. Ранегунда перегнулась через крепостные зубцы и посмотрела вниз — на деревню.

— Через два месяца мы будем с прибытком, — сказала она.

— Если новая рожь не покроется сыпью, — заметил стоявший рядом с ней Сент-Герман.

— Вы все еще утверждаете, что помешательство вызывается больной рожью? — Она даже не обернулась. — Удивительное упорство.

— Для него есть основания, и мне очень жаль, что вы по-прежнему не хотите мне верить. — Он помолчал, сознавая, что ничего не добьется, возобновив старый спор, и указал на двоих деревенских подростков, приглядывающих за воротами в составленной из вертикально вкопанных бревен и обегающей всю деревню стене. — Взгляните на них. Они почти дети. Если село атакуют, будет ли от них прок?

— Этого не случится, — откликнулась Ранегунда.

— А вдруг?

— Никаких вдруг быть не может, — усмехнулась она. — Это отдаленная крепость. И она небогата: у нас даже нет собственной гавани. От нее мало проку как датчанам, так и разбойникам. Вы ведь и сами говорили, что пользу в ней видит только король Оттон. И людям из Бремена тоже тут нечего делать, ведь в любом другом месте кормятся лучше, чем мы. А кроме того, они и представления не имеют о нашем существовании.

— Спорное утверждение, — заявил Сент-Герман. — И весьма опасное в своей сути.

Они помолчали, наблюдая за ходом деревенских работ. Йенс запрягал волов, плотники ладили новые избы, лесорубы за частоколом обрабатывали стволы — первые в эту весну.

Ранегунда рассмеялась.

— Вы не с той ноги встали? Никому из этих бродяг и в голову не придет, что здесь кто-то живет. — Она указала на громадные, уходящие к горизонту леса. — Мы в этих дебрях спрятаны лучше, чем молодые лисята.

Шутку не приняли.

— Эти люди пережили голодную зиму, и, раз уж они продержались, у них развился очень острый, особенный, превосходящий звериное чутье нюх. Их основное занятие — поиск еды, и они безошибочно устремляются туда, где ею пахнет. Они должны делать это, иначе умрут. — Его темные глаза помрачнели, а внутренний взор ушел в прошлое — к голодным бунтам Ниневии, Туниса, Багдада.

Ранегунда перекрестилась.

— Возможно, вы правы. Однако вряд ли весь этот сброд страшнее датчан. А те не появлялись в наших местах уже более года, ибо воочию убедились, что поселение надежно укреплено: обнесено частоколом и неприступными стенами. Им нет корысти на нас нападать. Что до разбойников, то они вооружены много хуже. Благодаря частоколу даже деревня не пострадает, если они вдруг решатся напасть. Но они не решатся. Как и датчане.

— И на чем же зиждется эта уверенность? — менторским тоном спросил Сент-Герман. — Только на неприступности крепости или на чем-то еще?

— На том, что нас защищает Христос Непорочный, — не задумываясь, ответила Ранегунда.

— Это ответ брата Эрхбога, но не ваш, — мягко произнес он. — Ах, Ранегунда, подумайте сами. Датчане не вассалы Христа. Он в их глазах отнюдь не всесилен.

— Но Он властвует над всем миром, по крайней мере так утверждает брат Эрхбог… Да и мой брат тоже, — заявила она, пожимая плечами. — И приметы сейчас отнюдь не зловещи. — Резон явно не произвел впечатления, и Ранегунда вскинула голову. — Ну хорошо. Давайте попробуем рассмотреть вопрос по-иному.

— Давайте, — кивнул Сент-Герман. — Неприступные крепости тоже берутся, оставим пока это в покое. Итак, почему датчане к вам не идут?

— Почему? — Ранегунда задумалась. — Потому что у них есть другая пожива, много более привлекательная, чем мы.

— Вряд ли, — возразил Сент-Герман. — Откуда ей взяться? Почему бы не предположить, что они получают отпор? Что разбойники за счет притока беженцев сделались чересчур многочисленными и уже с легкостью отшвыривают их восвояси? — Он видел, что она не понимает, о чем идет речь, и поспешил пояснить: — Образовалась сила, которой страшится даже регулярное датское войско, а это уже нешуточная угроза. И крепости сбрасывать ее со счета нельзя.

Она склонила голову набок.

— И вы верите в это?

— Дело не в том, во что я верю, — с твердостью в голосе произнес Сент-Герман. — А в том, чтобы, невзирая на все утверждения брата Эрхбога, крепость деятельно готовилась к отражению нападения, чего сейчас нет.